Страница 65 из 66
Пол догадался, что взгляд девочки погрузился в далекое прошлое.
– Ну, довольно, хватит. Теперь, дорогуша, ты скажешь мне, когда будет следующий съезд, вот и все.
«22 % опрокидываний внедорожников со смертельным исходом происходят потому, что водитель отвлекается от наблюдения за дорогой, например, переключает радиостанции».
– Когда мама закрывала глаза, ее будили. И начинали все сначала. А я сидела на стуле и все видела. С нее содрали кожу.
– Да, ты помнишь, я понимаю. Неудивительно, что отец упек тебя в это мрачное место. А сейчас, может, прекратим и немного передохнем?
«10 % опрокидываний внедорожников со смертельным исходом случаются из-за некомпетентности водителей, например, от нажатия не на ту педаль».
– Ты плохо справляешься со своими обязанностями, Рут. Вот тот съезд, который мне нужен.
Орнитолог сместился в правый ряд, включил мигалку и начал поворот.
– Рут, ты пристегнута? – тихо спросил девочку Пол.
– Да.
«6 % опрокидываний внедорожников со смертельным исходом происходят по невнимательности: например, когда водитель на полной скорости затягивает ручник».
– Хорошо, – сказал Пол и в самой крутой части съезда перевел переключатель автоматической коробки передач в положение заднего хода.
Должно быть, все произошло меньше, чем за 2,6 секунды, потому что орнитолог не успел вытащить из подмышечной кобуры заряженную разрывными пулями «беретту». Хотя какая разница? Джип резко дернулся влево, заскользил правым боком и перевернулся.
Пол и Рут сидели пристегнутыми.
А орнитолог – нет: ковбои ремнями не пользуются.
«Почти две трети погибших при опрокидывании внедорожников ехали непристегнутыми».
Пол просчитывал процентную вероятность.
Был момент, когда джип парил в воздухе, а асфальт нависал над ними, словно неожиданно накатившая волна. Затем она накрыла машину.
Пол услышал звон разбиваемого стекла, чей-то крик и ужасный скрежет раздираемого металла. Должно быть, он потерял сознание. Потому что, когда пришел в себя, обнаружил, что сидит вниз головой и смотрит в лужу крови. Он все еще был привязан к сиденью, но само сиденье оказалось наполовину оторванным от машины и держалось на нескольких жиденьких винтах.
Где Рут?
Пол попробовал повернуть голову, опасаясь, что не сумеет этого сделать, что его парализовало и он сейчас умрет.
Нет, голова вертелась нормально, как предписал ей Господь.
А заднее сиденье куда-то исчезло.
Пол выглянул направо в разбитое окно.
Там…
Какое-то сюрреалистическое фото, нечто достойное помещения в музей современного искусства. Заднее сиденье стояло в траве совершенно невредимое. И та, что сидела на нем, тоже была невредима, в целости и сохранности и явно жива. Было такое впечатление, что она просто ждет автобуса на остановке.
Они оба легко отделались.
Но где же орнитолог?
Ветровое стекло вылетело наружу и исчезло.
Салон перевернутого вверх колесами джипа стал наполняться густым, едким дымом. Вместе с ним появился и другой, бьющий в нос запах. Бензин.
Пол расстегнул замок ремня, вдавившегося в живот и, нащупав руками путь к свободе, вывалился на дорогу. Каждый пройденный дюйм оставлял кровавый след. Лицо. Что-то случилось с его лицом. Пол дотронулся до шеи – ладонь окрасилась ярко-красным.
Он встал, но, чтобы удержать равновесие, раскинул руки, как канатоходец.
Тело лежало в двадцати футах от кончившего свой век джипа.
Орнитолог.
Он не двигался. Был неподвижен, как смерть.
Но он не умер.
Шевельнулся. Сначала одной рукой. Медленно обшарил все вокруг, будто что-то искал. Затем другой. Пол застыл в пяти футах от него, не зная, то ли идти вперед, то ли отступать. Орнитолог оперся о ладони и начал отталкиваться, как выбирающийся из ямы человек.
Заметил, что Пол прирос к месту.
Он что-то хотел найти.
И нашел.
Поднялся – сначала на одну ногу, затем на другую. Улыбнулся сквозь маску грязи и крови. И навел на Пола пистолет.
– Помнишь, Пол: «Бей, круши, роботы». – Он говорил так, словно откусил себе кончик языка. – Когда я был пацаном, у меня была парочка таких. Можно было вытряхнуть из них нутро, но они все равно возвращались.
Не опуская пистолета, он сделал несколько шагов вперед.
Заплакала Рут. Пол обернулся, и ему показалось, что девочка сидит под деревом, с которого на нее сыплются зеленые листья.
Он снова посмотрел в лицо судьбе. Так или иначе развязка наступит здесь и теперь.
Орнитолог ковылял, неуверенно переставляя ноги, но неумолимо приближался.
– Ну и штучку ты отмочил! – Ему не удавалось выговорить звук «т»: «Ну и шучку ы о-омочил». – Где тебя такому научили? В школе актуариев?
Нет. В школе актуариев его учили различать риски и вероятности. Рассказывали, что во время опрокидывания автомобиля непристегнутого человека скорее всего ждет смерть. Хотя и не обязательно. Но там же он услышал кое-что еще о жизни и ее отрицательных величинах. Нечто такое, что в коридорах страховой компании повторяли, будто мантру:
«Если не выходит что-то одно, может получиться что-то другое».
«Додж-Колорадо» свернул с магистрали на насыпь съезда. Правила безопасности предписывают во время такого маневра снизить скорость по крайней мере вдвое. Водитель «доджа» ими пренебрег.
И когда оказался на крутом серпантине перед разбитым, дымящимся джипом, вынужден был опасно вильнуть на обочину, а затем, чтобы разминуться с плакучей ивой, так же резко вывернул на проезжую часть. И оказался нос к носу со слегка покачивающимся объектом.
У орнитолога не хватило времени как-то отреагировать.
Он взмыл в воздух, словно цирковой акробат, который демонстрирует публике трюк, отрицающий всякие законы гравитации.
Шлепнулся на землю.
И на этот раз остался недвижимым.
Глава 45
Ей требовалось уснуть.
Джоанна видела, как посмотрел на нее Томас. Впервые за все время не получила ужина. И заметила измученный взгляд Галины и ее дрожащие руки.
Она поцеловала на ночь Джоэль, словно расставалась с ней навсегда, помолилась и примирилась с собой.
Теперь она хотела, чтобы ей приснился сон.
Если повезет, в этом сне ее не поднимут среди ночи стволом автомата или острым клинком, а разбудит шепотом Галина.
Во сне Галина отомкнет замок цепи, которой ее нога прикована к радиатору отопления. Скажет на ухо, какого направления держаться. И, как это случается во сне, тихо выскользнет из комнаты.
А она встанет и тихонько пересечет комнату. Медленно пройдет пустой коридор и, как в прошлый раз, толкнет входную дверь.
Разумеется, она будет следовать тому направлению, которое назвала ей Галина. Больше не забредет в джунгли, а пойдет совершенно иным путем – через маленький дворик за домом, где проворно клюют землю курицы. И дальше, по однополосной дороге.
Поплывет по этой дороге так, будто ноги не касаются земли. Не станет оглядываться назад. Пойдет вперед без страха и злобы.
Завернет за поворот, и там ее будет ждать машина. Темно-синий «пежо». Мотор будет тихонько урчать. Водитель выскользнет из-за руля, поздоровается и приложит палец к губам.
Затем нагнется и вытащит из машины кулек из одеял. Ее дочь. Он осторожно положит девочку матери на руки.
– Спасибо, – поблагодарит она Пабло.
Спасибо. Спасибо.
Два года спустя
Июнь. Воскресенье. На карусели в Центральном парке нет свободных мест.
Пол и Джоанна, держась за руки, сидят на скамейке.
В воздухе носятся запахи сахарной ваты, жареного арахиса и яблочных цукатов. Кружатся лошадки, плывет знакомый музыкальный мотив. «Что-то из диснеевского мультика», – подумал Пол. «В глубине морской, в глубине морской…»
Джоанна положила ему руку на плечо и не убирала, и у Пола возникло острое ощущение, что мир на самом деле прекрасен.
Казалось, что после тех событий двухлетней давности прошло много-много лет.