Прерванный бой

— Отпусти меня! Все равно сбегу!

— Куда побежишь? Кто тебя ждет? Много лет прошло, на твоей родине живут совсем другие люди. И деньги немалые я за тебя заплатил. Вот немного разбогатеем, отпущу.

Раб успокаивался, но мечту о побеге не оставлял.

К вечеру ветер поднял пыль, небо окрасилось в желто-серый цвет, даже назойливые мухи куда-то попрятались. Батыр, выплевывая скрипящий на зубах песок, вспоминал чистые пруды и огромных карпов, которых можно ловить голыми руками, искушал хозяина русскими девушками-красавицами, жениться на которых можно без денег. Наоборот, ей причитается приданное.

Легли спать рано, но разговор отгонял сон. Юсуф старательно выговаривал фразы на русском языке и очень радовался, когда у него хорошо получалось. Стук в дверь и крик прервали приятную беседу.

— Открывай! Мы люди эмира! Открывай, или мы поможем.

— В чем дело? — открыв дверь, с тревогой спросил Юсуф.

— Завтра утром на площадь перед дворцом эмира, с оружием.

— Зачем?

— Там узнаешь.

— Где я возьму оружие?

— В лавке!

Ветер принес не только пыль, он принес большие перемены в жизни тысяч людей. Пришла война. Тревога, рожденная неизвестностью, не дала уснуть до утра.

Когда Юсуф пришел на место сбора, там толпилось много людей. Площадь тревожно гудела, но никто ничего не знал. Ранее ходили слухи, что монголы опять собираются в поход, чтобы выполнить наказ Чингиз-хана, и их путь может пройти через город. Если это так, то с ними придет разорение и возможно смерть. К толпе вышел человек эмира. Он говорил громко, но из-за гула голосов, Юсуф ничего не услышал. Ясно стало одно, что слухи подтвердились. Идут монголы. Никто еще не знал, что передовой отряд монгол уже грабит население на окраине города. Кто-то истошно кричал:

— Монголы пришли! Они грабят и разрушают наши жилища! Что будет с нашими детьми?

После некоторого оцепенения, толпа пришла в движение.

Юсуф бросился к своей мазанке, но ему пришлось укрыться в развалинах, какого-то строения, чтобы не стать жертвой, разгула нукеров.

К Батыру все же пришел сон. Ему снилась высокая трава, но она почему — то не зеленая, а красная, будто окроплена кровью. Дорога, по которой он идет, петляет и идет в гору. Небо свинцово-синее, и только на горизонте светлое пятнышко солнца.

От удара ногой, дверь мазанки слетела с одной петли и закачалась, издавая непереносимый скрип. Батыр*(Пояснения слов в конце книги) вскочил с ковра. Перед ним стояли два вооруженных кривыми саблями монгола. Они довольно улыбались, показывая редкие неровные зубы. Узкие щели глаз скрывали зрачки, поэтому было трудно понять, как они поступят через минуту. Когда один из пришельцев обнажил кинжал, Батыр, изображая испуг, стал отходить к стене мазанки. Это забавляло монгола, он, оскалясь, игриво взглянул на товарища. Этого мгновения хватило, чтобы нанести сокрушительный удар. Напарник, свалившегося без чувств монгола, взмахнул мечом, но зацепился за низкий потолок мазанки…

Батыр бросил трупы в яму, из которой добывали глину, наспех забросал их землей. К мазанке приближались еще несколько монгольских воинов, ему пришлось спрятаться среди еще невысохших горшков.

Юсуф вернулся домой. Разграбленная мазанка встретила хозяина зияющим проемом сорванной двери. Как жить дальше, он не знал. Все рухнуло в одночасье. Выход представлялся один, — идти вместе с монголами покорять страны вечернего солнца. Через несколько дней, он стал нукером* (Пояснения слов даны в конце книги) войска хана Батыя.

Батыр ушел, неведомо куда, выбрав, возможно, смерть. Воевать против русичей или жить в рабстве более не хотел.

Сердобольная Агафья, которую все звали Стряпухой, выполняла обязанности домоправительницы в княжеском доме. Она приютила у себя освобожденную из плена девушку. Слушая сбивчивый рассказ недавней пленницы, плакала и гладила ее по голове.

Девушка по имени Анна жила с родителями в небольшой деревушке, которая насчитывала несколько десятков домов. В вечерний час, когда день угас, а ночь сулила спокойный сон, сотня нукеров налетела внезапно. Деревянные избы горели, пламя высвечивало страшную картину: люди мечутся среди пожарищ и гибнут под мечами и стрелами конных нукеров. Ужас охватил несчастных людей. Анна видела, как ее отец, пытаясь защитить свое жилище, свою семью, свалил всадника, но стрела заставила его выпустить топор из слабеющих рук. Мать хотела спрятать дочь, но и ее не минула страшная смерть. Молодой десятник монгольского войска набросил на Анну аркан…

Обремененная добычей сотня уходила к основным силам войска хана Батыя. Пленные девушки и юноши, связанные арканами, сидели на запасных лошадях своих теперешних хозяев.

Анна тоже сидела на лошади, ее руки были туго связаны. Она постоянно плакала и просила отпустить ее, но пленная девушка очень понравилась Юсуфу. Он не сводил глаз с ее полуобнаженного тела. С нетерпением ожидая, когда на землю опустится ночь и Анна станет его женой. Сотник предложил за нее золото, но получил отказ, который может стоить молодому десятнику жизни.

Судьба распорядилась по-своему. Лошадь нукера Тули захромала, что заставило Юсуфа подать знак своим воинам остановиться. Осмотрев ногу, Тули вытащил застрявший в копыте острый сучок. Прошло около получаса, когда Юсуф со своими товарищами тронулся вдогонку сотни, которая успела скрыться за пригорком. Перейдя его, они увидели страшное зрелище. Совсем недавно здесь было поле брани. Убитые лежали в самых ужасных позах, иные рассечены почти надвое, некоторые обезглавлены. Раненые лошади бились в судорогах, пытаясь встать.

Неведомый отряд русичей, не обременяя себя пленными, ушел, захватив недавних невольников с собой.

Нукеры Юсуфа, привыкшие к ужасам смерти, спокойно искали среди убитых добычу. Осматривая убитого сотника, Юсуф очень удивился, когда нашел, в его одежде, золотую, с летящим соколом, пейцзу*. (Пояснения слов даны в конце книги) Увлеченные своим занятием, его сотоварищи ничего не заметили. Спрятав пейцзу в тулуп, который он припас на время будущих холодов, десятник более ничего не взял. Он понимал, что на добычу десятника не разбогатеешь, тем более война это очередь за смертью, а поэтому главная добыча — это жизнь. Если ему выпадет жить, то пейцза может ему многое открыть или принести гибель.

Юсуф привел своих нукеров к месту общего сбора, но все смешалось в этом мире. Несколько дней они искали основные силы, но совсем сбились с пути. Десятник решил взять «языка», но человек в длинной черной рясе сам набрел на них. Он повел непрошенных гостей, совсем в другую сторону. Когда Юсуф увидел деревни нетронутые войной, он понял, что его обманули. Священника хотели убить, но подумали, что без него, при встрече с населением, их просто разорвут.

Нукеры играли в кости на серебряный крест, который непонятным образом еще находился у служителя русского Бога. Повезло Тули. Яростную схватку между святым отцом и Тули, Юсуф прекратил, оставив крест у его прежнего владельца, надеясь таким образом задобрить священника, чтобы как-то выяснить обстановку. Он припомнил весь свой словарный запас, которому его научил Батыр.

— Как совут? — Юсуф ткнул священника пальцем в грудь.

— Отец Тихон. А как тебя Бог нарек?

Десятник ничего не понял, но догадался.

— Юсуф.

Первая и, как оказалось, последняя беседа между ними, ничего не прояснила, так как священник сам ничего не знал. Но из разговора с Юсуфом Тихон понял, какая беда нависла над Русью.

Тихон стал священником случайно, а возможно, по велению Бога. Жил в небольшом посаде, бегал со сверстниками на речку купаться, рыбу ловить, но случилась беда — умер отец. Мать слегла от какой-то болезни. Все шло к тому, что мальчишка останется сиротой. К тому времени, в посаде многие были крещенными, имели христианские имена, но молиться никто толком не умел, да и научить людей было некому. Все сводилось лишь к тому, что жители посада знали, как креститься. А случись беда, бежали к деревянным изваяниям просить помощи и защиты. От безысходности и страха перед будущим, мальчонка прибежал к деревянным богам, стоял перед ними на коленях, просил выздоровления для матери, но идолы, как казалось ему, смотрели в сторону. Пытаясь поймать их взгляд, он переходил с места на место, но бесчувственные изваяния отворачивали свои лики. Он плакал и просил, плакал и просил, пока силы не оставили худенькое тело. Сильные руки подняли его и принесли домой. Очнувшись, он увидел людей в длинных одеяниях. Кресты покачивались у них на груди, завораживали взгляд. Священники накормили и успокоили мальчишку, их слова о Боге попали ему прямо в раскрытую душу.