Страница 62 из 72
Сердобольная фельдшерица, редко видевшая этого ученика и поэтому не обратившая никакого внимания на кардинальное изменение его прически, мигом дала ему проглотить таблетку тетрациклина и даже выписала освобождение от уроков на один день.
Однако неприятности на этом не закончились. Шагая домой по улице, Роба и не заметил, что парик сполз на затылок, открыв чудную гамму красок его естественной шевелюры. Зато парочка патрульных спецназовцев, а недавно улицы стали патрулировать люди в пятнистой форме, красных беретах и высоких шнурованных башмаках, сразу же обратила свое тренированное внимание на сей необычный незатейливый маскарад.
-А ну-ка стой, малец! – воскликнул один из них, загораживая робин путь.
Другой же мгновенно оказался за спиной неудачливого ряженого, привычно отрезая ему возможные пути бегства.
– Ты кто такой? – поинтересовался первый, не сводя глаз с робиной головы.
– Ученик, – ответил Роба, ничуть не задумываясь о причинах пристального внимания к нему представителей правоохранительных органов.
– А чего не в школе?
– Отпустили.
– А от кого это ты так маскируешься, ученик, которого отпустили из школы? – в голосе спецназовца сквозила явная ирония.
– Маскируюсь? – рука Робы взлетела ко лбу.
– Стоп! – ладонь патрульного сцапала запястье Робы в цепкие клещи, – не трогать улику!
Улику? Вот те раз… В чем это его заподозрили доблестные правоохранители? И ведь таким не повесишь лапшу насчет стройки и упавшей штукатурки.
– Небось грабанул кого? – участливо произнес второй спецназовец, – и теперь следы заметаешь.
– Ничего подобного! – возмутился Роба, – просто…
– Вот что просто, а что сложно – объяснишь следаку в отделе милиции, – грубо прервал его первый, – минут пятнадцать назад по рации поступило сообщение об ограблении обменного валютного пункта – не твоих ли рук дело?
– Да я из школы иду!
– Ну, да – из которой тебя отпустили. Слышали уже. Что у тебя в ранце?
– Учебники.
– Вот и покажи их, – потребовал первый.
– Не надо! – вмешался второй, – вдруг там какие отпечатки и прочее… Наше дело задержать подозреваемого и доставить в райотдел, а там пусть с ним разбираются, кому положено.
– Да, вообще-то ты прав, – согласился первый, – давай – шагай между нами, да не вздумай бежать.
И патрульные выстроились по бокам Робы.
– От таких не убежишь, – тоскливо подумал Роба, – враз догонят, да еще дубинками по шеям накостыляют.
Включить свою волшебную пластинку не было никакой возможности. Тренированные конвоиры зорко следили за каждым его движением. Задержание в милицию грозило сообщением об этом в школу. А там, кто станет разбираться – как, да за что… Но даже не это было основной причиной робиного нежелания попадать в райотдел милиции. Он слышал, что там всех задержанных тщательно обыскивают. Значит найдут пластинку, которую изымут. И спецы по всяким там экспертизам могут догадаться о ее назначении. Или испортят насовсем, изучая ее свойства всякими аппаратами и реактивами.
Дежурный следователь был явно невыспавшимся и, вероятно, поэтому – очень злым. Его хмурая физиономия носила оттенок явных неудач по борьбе с оживившимся криминалом. Для начала он произвел осмотр робиных пожитков, тряся каждой книжкой раскрытыми страницами вниз над расстеленной на столе газетой. Ни доллары, ни евро оттуда, естественно не посыпались, чем следователь опечалился еще больше. Затем он достал из папки двойной лист разлинованной бумаги с угрожающей надписью "Протокол допроса" и положил его перед собой.
– Фамилия! – грозно рявкнул он.
Дело было плохо. Надо срочно что-то придумать. После допроса Робу наверняка обыщут…
– Дяденька! – плаксиво взмолился он, – я вам все-все расскажу. Только очень хочу в туалет, отведите меня, пожалуйста, иначе могу…, – и он картинно схватился за низ живота.
Сыщик досадливо крякнул, взял Робу за руку и повел к дверям кабинета.
Туалет состоял из умывальной комнаты с тремя умывальниками и урной для мусора, а также туалетной комнаты с тремя кабинками и двумя писсуарами. Роба шмыгнул в дальнюю кабинку и трясущимися от волнения руками взялся за манипуляции с пластинкой. Следователь остался в умывальной комнате и стал мыть руки. Так, готово – Роба сделался невидимым. Но как отсюда ускользнуть? Его бдительный страж увидит, как откроется дверь кабинки, а оттуда никто не выйдет. Сразу заподозрит неладное… Решение пришло быстро. Между полом и дверцей кабинки было расстояние сантиметров тридцать – как раз, чтобы выбраться ползком. Испачкаешься, наверное, но выбирать не приходилось. Роба протиснулся в щель и встал, прислонившись к дальней стенке у приоткрытого окна.
Он слышал, что сыщик, закончив мытье рук, стал просушивать их у сушильного автомата. Затем принялся насвистывать какой-то незнакомый Робе мотив на манер похоронного марша, как раз под стать своему настроению. Так прошло несколько томительных минут.
– Эй, задержанный! – наконец обеспокоился следователь, – ты, что там застрял. Давай, выходи!
Не получив ответа, он ринулся в туалетную и распахнул дверцу кабинки. Никого. Две остальных кабинки также оказались пустыми. Суматошно пометавшись по комнатам, незадачливый страж застыл у приоткрытого окна. Потом открыл одну его створку полностью и стал озирать окрестности.
– Так-растак! – с чувством произнес он, явно расстроившись от неожиданного побега подследственного, – вот, стервец! Сбежал все-таки! Хорошо хоть в дежурке его пока не зафиксировали… Ну, сукин сын…
И отправился восвояси, насвистывая по дороге все тот же траурный марш. Выбраться из здания тоже оказалось непросто. Роба пришлось быстро увертывался от спешащих куда-то сотрудников, то шарахаясь в сторону, то прижимаясь к стенке. Но приключения на этом не закончились. Чтобы более не попадать впросак и побыстрее добраться домой никем больше не замеченным, он остался в режиме невидимости и очень скоро преодолел нужное расстояние.
Улица перед его домом была почти пустынна. Зной всех загнал в различные тенистые убежища. Лишь проезжая часть была заполнена движущимися автомобилями, да возле овощного магазина, находившегося рядом с робиным домом, стояла молодая мамаша с коляской. Роба решил подождать ее ухода, а затем материализоваться в обычном времени.
Однако женщина не ушла, а, оставив коляску на улице, зашла в магазин. Роба поставил пластинку на первое деление и не спеша двинулся к своему подъезду.
Вдруг сзади раздался чей-то страшный крик, и Роба оглянулся. Огромный грузовик, разгружавшийся у хозяйственного магазина, быстро набирая ход, двигался под уклон в сторону оставленной женщиной коляски. За рулем машины никого не было, а за грузовиком, прихрамывая, бежал человек с поднятыми вверх руками. Это он и кричал, по-видимому, являясь водителем грузовика, но догнать его ему было явно не под силу.
Роба рванулся к коляске, на ходу переключая рычажок пластинки на второе деление. Есть. Его скорость сразу же удесятерилась, и он успел добежать до нее на мгновение раньше грузовика. В прыжке он оттолкнул коляску в сторону и замахал руками, удерживая равновесие. Молчаливая металлическая махина тиранула робину спину бампером, отчего Роба крутнулся волчком на месте, и прошелестела дальше, все убыстряя и убыстряя свой ход. Преследовать ее сил уже не было, и он лишь смотрел ей вслед.
На счастье красный сигнал светофора временно заблокировал движение автомобилей на улице, и грузовик пересек проезжую часть, никого не протаранив и ничего не повредив. Далее шли трамвайные пути, по которым резво мчались два сцепленных трамвайных вагона с пассажирами, и неуправляемый автомобиль, похоже, собирался вступить с ними в прямой контакт. Казалось, их столкновение неизбежно, и Роба, сцепив зубы, ждал катастрофы.