Сердца пламень жгучий

Дождь накрыл Саванну сплошной пеленой. Вообще-то Тиффани любила дождливую погоду, но только не теперь — они с Шансом неслись по улице под холодными хлещущими струями.

— Правда, здорово? — кричал Шанс, подняв руки и лицо к небу. — Наслаждение!

Тиффани бежала рядом, шлепая по лужам, ее спортивные тапочки промокли насквозь, а майка облепила тело.

— Интересно, почему на улице никого нет? — Шанс продолжал разговор, который они начали, когда вышли из уютного домика. Ей это загадкой не казалось. — Держу пари, что пробежка — лучший способ избавиться от похмелья.

Шутит, должно быть, подумала она. После вчерашнего праздника все не расходились, а расползались, с трудом находя и натягивая на непослушные ноги обувь. Какая уж там пробежка!

— Да, — не унимался Шанс, — вместе с потом выходит алкоголь и остается здоровый дух.

Тиффани так промокла, что все равно не смогла бы определить, вспотела она или нет. Она с размаху угодила в лужу и погрузилась почти по щиколотку.

— Здорово, правда? — снова крикнул Шанс. Он с таким энтузиазмом шлепал по лужам, словно ждал этого ливня полжизни.

Она что-то промычала в ответ.

Он озабоченно взглянул на нее:

— Хочешь остановиться и передохнуть немного?

Ну уж нет, они ведь уже на полпути к дому.

— Нет, конечно!

— Можем замедлить бег.

— Нет! — раздраженно выкрикнула Тиффани, но тут же взяла себя в руки. — Спасибо, я добегу.

В Вашингтоне она бегала, и довольно прилично, но, когда погода портилась, предпочитала тренажерный зал.

Тиффани зажмурилась, когда они одновременно ступили в огромную лужу, и холодная грязь окатила ей ноги. Потом она схватилась за норовившую угодить прямо в глаза ветку, и с дерева на нее обрушился целый поток.

Вот зачем Бог придумал спортивные залы.

— Ты обычно не разговариваешь во время бега, да? — спросил Шанс.

— Почему же, разговариваю! — лихо ответила Тиффани.

— В самом деле? — Шанс удивился — до сих пор она отвечала, в основном, междометиями.

Разговоры серьезно мешали Тиффани дышать, но теперь надо было что-то сказать, и, с трудом сохраняя ритм, она начала:

— Сьюзи встретила старых знакомых. Раньше дружили. Хотят встретиться. Сегодня вечером. Приглашают. — Она говорила отрывочными фразами, стараясь четче выговаривать слова. — Хочешь пойти?

— Когда это будет?

— С четырех до шести.

— Очень хочу, но не могу, — ответил Шанс, — нужно закончить кое-какие дела.

Она ждала объяснений, но он промолчал.

— Это связано с работой? — не выдержала Тиффани.

— Это то, что мне необходимо сделать.

Он уклонился от ответа, и она объяснила себе, что так и должно быть, ведь главное, что она искренне считает его очень хорошим человеком.

Однако уговоры не помогали, она по-прежнему хотела знать о нем больше, в том числе и причину его появления в Саванне.

Они бежали молча. В сплошных струях дождя Саванна плыла, словно город-призрак, населенный привидениями, светились лишь окна ресторанов.

— У меня есть еще одно дело, — наконец сказал Шанс, поровнявшись с ней.

Она искоса взглянула на него.

— Какое?

— Вот какое. — Он обхватил ее и поцеловал.

Тела их были скользкими и холодными, но поцелуй получился обжигающим, как огонь. Как тогда, в ледяном океане, подумала Тиффани — жар шел откуда-то изнутри, несмотря на внешний холод.

Исчезло все: дождь, город, сомнения. Остался только этот мужчина.

Поцелуй продолжался долго. Когда он прервался, Тиффани отстранилась и улыбнулась, но неожиданно лицо у нее вспыхнуло — прямо перед собой она увидела пожилую пару под зонтом.

Они с Шансом подвинулись, чтобы пропустить их, но женщина вдруг остановилась.

— Господи! Я действительно не ошиблась! Это сын Элизабет и Уильяма Макмана!

Шанс вздрогнул — это были Хелен Толлер и ее муж Гарри. Они выглядели так, словно шли с воскресной службы: на Гарри был черный строгий костюм, несколько скрывавший его полноту, а на Хелен — шикарная черная юбка и ослепительно белый пиджак, седые волосы были искусно уложены в узел.

Из своих многочисленных знакомых Шанс менее всего хотел встретить именно Толлеров. Однако он поступил так, как поступил бы любой, знавший Хелен: изобразил широкую улыбку — ведь рядом с ней стоял президент и исполнительный директор Медицинского университета Атланты.

Отец обращался к нему, когда брат Шанса, Дрю, после окончания медицинского факультета искал работу.

— Здравствуйте, миссис и мистер Толлер, — сказал он, отпуская плечи Тиффани, но продолжая обнимать ее за талию. — Это Тиффани Олбрайт. Тиффани, познакомься с Хелен и Гарри Толлер.

Проклятье, дождь, как назло, почти прекратился, и разговора, похоже, не избежать.

Шанс вновь улыбнулся — оставалось надеяться, что заядлая сплетница Хелен не станет расспрашивать, как ему нравится работа в адвокатской конторе в Вашингтоне.

— У тебя же синяк под глазом! — воскликнула она. — Как это произошло?

Он собирался отшутиться, но тут вмешалась Тиффани:

— Вчера вечером он ввязался в драку на Ривер-стрит.

— Ты участвовал в уличной драке? — Хелен была потрясена.

— Он хотел успокоить буянов, — пояснила Тиффани.

— Ничего страшного, — вмешался Гарри. — Думаю, обращаться к твоему брату не пришлось бы, если бы он оказался здесь. Кстати, как поживает Дрю? Я не видел его с тех пор, как он в прошлом году получил собственную практику.

— У него все в порядке, — ответил Шанс, размышляя, как бы отделаться и убежать. — Он очень занят.

— Он стал прекрасным хирургом, этот озорник Дрю, — продолжал Гарри. — Черт возьми, я доверил бы ему даже собственное сердце.

Во время этого короткого разговора на лице Хелен сохранялось выражение ужаса.

— Поразительно. — Она перевела взгляд с Шанса на Тиффани и обратно. — А что это вы здесь делаете в такую погоду?

Один ответ был очевидным, поэтому Шанс выбрал второй:

— Мы бегаем, миссис Толлер.

— Бегаете? В такой ливень?

— Да, это очень освежает. — Не давая ей продолжить, Шанс задал свой вопрос: — А что вы делаете в Саванне?

— Мы приехали на праздничный парад, — ответил Гарри.

— И больше никогда сюда не приедем, — решительно заявила миссис Толлер, — слишком много всякого безобразия!

Улыбка Шанса держалась как приклеенная, даже уголки губ заныли. Он же вырос в Атланте, всего миль двести к востоку от Саванны. Как он мог не учесть возможности встретить знакомых?

— Я удивился, когда увидел тебя здесь, сынок, — вновь заговорил Гарри Толлер. — Твой отец рассказывал, что ты переехал…

— Да, сэр, я переехал, — прервал его Шанс, — это правда.

— Зачем молодому человеку из такой семьи нужно было уезжать из Атланты, не понимаю, — вмешалась Хелен. — Ты ведь, кажется, начал работать у…

Шанс не дал ей закончить:

— Извините, что прерываю вас, мэм, но нам с Тиффани надо идти, даже бежать, чтобы не промокнуть до костей. Кроме того, мы перегрелись. — Он понял, что сморозил глупость. — Вернее, нам стало жарко.

Хелен ахнула.

— Я хочу сказать, что идет дождь и нам не очень комфортно стоять в луже, в то время как вы… — пробормотал Шанс.

— Жарко им, — ухмыльнулся Гарри. — Мы понимаем, не правда ли, дорогая?

— Но я хотела спросить…

— Спасибо за понимание. — Шанс развернул Тиффани в другую сторону, бросив на ходу: — Приятно было встретиться.

— Приятно было встретиться, — повторила за ним Тиффани, полуобернувшись, так как Шанс уже тащил ее за собой.

— Ты, наверное, не любишь их? — спросила она, когда Толлеры остались далеко позади.

— И разве можно меня винить за это? — отозвался Шанс. — Они прервали нас на самом интересном месте.

Они снова побежали и остановились только метров за пятьсот от дома Сьюзи, чтобы отдохнуть и остыть.

— Знаешь, тебе нечего стесняться, — мягко начала Тиффани, когда дыхание у нее восстановилось. Дождь перестал, но с деревьев падали холодные капли.