Авгур

— Здорово, гоблин!

— Высокие отношения, — заметил Юргис вполголоса.

Рома, тем временем, продолжал:

— Я, а кто же еще? Приехали, да. Вот только что. А в чем проблема? Не понял…

Он нахмурился и, продолжая слушать, прошелся с трубкой туда-сюда. Остальные переглянулись. Наконец, Рома буркнул:

— Ладно, сейчас подъеду.

Опустил мобилу, посмотрел на всех невидящим взглядом и произнес:

— Вот, елки. Копец мне…

— Что такое?

— Знаете, какое число сегодня? Четверг, второе сентября, бляха-муха.

— Чего?!

— Того! Туман этот долбанный…

Михалыч и Юргис схватились за телефоны. Рома тоже начал кому-то еще названивать. Андрей отошел в сторонку. Он решил не распространяться, что виноват, наверно, не столько туман, сколько упражнения с тусклым миром. Уберечься от побочных эффектов не всегда удается. В Москве, например, прыжка во времени не было, потому что ему помогала лунная тень. Но затмение кончилось — и вот, пожалуйста, скакнули. Спасибо, что только на три недели, а не на шесть, как в поезде. Ну, а что делать? Иначе вообще бы в жизни не выбрались…

— Рома, тебя куда довезти? — участливо спросил Юргис.

— До проспекта подбрось, — лысый сел на место и замолчал угрюмо, уставившись в одну точку. Михалыч махнул рукой на прощанье. Они проехали по мосту, свернули на оживленную улицу и через три квартала остановились.

— Может, подождать?

— Андрея подожди, если время есть, а меня не надо. Куда теперь спешить, нах…

Рома с Андреем выбрались из машины и зашли во двор многоэтажного дома. На лавке перед подъездом сидел упитанный мужичок, похожий на солиста «Руки вверх», постриженного под ноль. Увидев их, он встал и протянул Роме руку:

— Здорово еще раз. Я как раз домой шел, а тут ты звонишь. Решил тебя на улице встретить. Ну, что делать думаешь?

— Прикинем сейчас хрен к носу. Сначала насчет своей однушки скажи…

Через минуту Андрей уже снова сидел в машине, а в кармане лежал ключ от квартиры. К счастью, хозяин ее до сих пор не сдал. Переговоры не затянулись. Мужик посмотрел на Андрея, запросил сорок баксов в месяц, продиктовал адрес и чуть ли не пинком отправил на заселение — так ему не терпелось побеседовать с Ромой.

— И какой адрес? — полюбопытствовал Юргис.

— Советская, 154. Знаешь, где это?

— Знаю, подброшу. Говно район, если честно. Прямо рядом с «восьмеркой».

— Что за «восьмерка»?

— Режимный объект. Увидишь. Рома ничего больше не сказал?

— Не, только матюкался.

— Ну, еще бы. Он бабки должен конкретные. На счетчик уже поставили…

Дом оказался старый, пятиэтажный. Андрей со вздохом подумал, что эти уродцы хрущевской архитектуры преследуют его по пятам. Переползают по ночам из города в город, чтобы он, Андрей, на них натыкался…

Стены были даже не серые, а слегка буроватые, словно их старательно подкоптили. Дом стоял наособицу — от ближайших соседей его отделял заброшенный котлован. Еще имелось несколько гаражей, а рядом — мусорный контейнер, размером чуть ли не с кузов от самосвала. Он был заполнен с горкой. Вокруг бродила пестрая кошка.

Распрощавшись с водителем, Андрей шагнул в запыленный темный подъезд и поднялся по лестнице на третий этаж. Коридор был длиннее, чем в обычных домах, хоть и не такой бесконечный, как в общежитии. Андрей припомнил, что Юргис назвал такую планировку «гостинкой». Отыскал нужную квартиру. Хлипкая деревянная дверь не имела даже обивки. Щелкнул замок, и новое место жительства предстало во всей красе.

Ну, в общем, бывает и хуже, подумал он. В единственной комнате — шкаф, диван, раскладное кресло. В углу телевизор — кстати, не очень древний. На полу бордовый линолеум, на стенах выцветшие обои. В кухне — стол, холодильник «Саратов» и газовая плита. О, даже балкончик есть — крошечный, правда, с цементным полом, а железные перила шатаются.

Вид с балкона был, скажем прямо, нетривиальный. На противоположной стороне улицы торчал бетонный забор. Он тянулся, насколько хватало глаз, а поверху шла колючая проволока (Андрей подумал, что, похоже, его фантазии все-таки имели под собой основания). Пулеметные вышки, правда, отсутствовали, но приземистые постройки очень напоминали бараки. В глубине территории виднелся ржавый железный купол, от которого расходились толстые трубы. В общем, это, судя по всему, и была загадочная «восьмерка», о которой говорил Юргис.

Из-за забора донесся металлический скрежет и, кажется, приглушенный вой. По крышам «бараков» скользнула тень, словно над ними проплыло облако или пролетела плотная стая птиц. Но небо над городом было чистым. Андрей отвернулся и отправился в душ.

И только смыв с себя дорожную пыль, вспомнил, что не купил ничего съестного. Но идти уже никуда не хотелось. В нем яростно боролись голод и лень, и, чтобы отвлечься, Андрей опустился в кресло и включил телевизор.

На экране возник комментатор Сергей Моренко. Андрей удивился — этот чувак, вроде, вел «Воскресное время», а сейчас будний день, и дело только идет к обеду. Словно в ответ на его сомнения, внизу появилась надпись: «Повтор программы от 29 августа». Моренко, недобро прищурившись, произнес:

— Между тем, начальник областного департамента транспорта и дорожного хозяйства уже допрошен по делу о «лиловых кострах». Утверждается также, что карты области содержат фактические ошибки. Казалось бы, при чем здесь Глушков?..

Андрей потянулся к пульту, чтобы сделать погромче, но пока он давил на кнопки, картинка уже сменилась. В кадре возникло здание на Охотном Ряду, перед которым стояло несколько БТРов. Военные в камуфляже что-то обсуждали между собой и время от времени показывали рукой на фасад. Жадно вглядываясь в экран, Андрей пропустил несколько фраз ведущего, а когда спохватился, тот уже завершал программу:

— Таким образом, парламентский кризис, разгоревшийся после досрочного возвращения фракций с летних каникул, продолжает набирать обороты…

В голосе прорезались ядовитые нотки.

— …тут мы, конечно, поставим плюсик блоку «Страна отцов», чей учредительный съезд породил лавину, способную навечно погрести под собой нашу трогательно-невинную политическую систему. Впрочем, это такие мелочи — не правда ли, партайгеноссе Глушков? Главное, что осень не будет скучной…

Появилась незнакомая Андрею заставка — черно-белые шестеренки, которые вертелись со смачным лязгом. Полюбовавшись этой картиной, он переключил канал и услышал:

— …только звезды, и только самые яркие! Певица Аглая! Стилист Сергей Зверобоев! Светская львица Дарья Катценберг — вот, она как раз прибывает!.. — репортерша подпрыгнула от восторга и бросилась к лимузину, который подрулил к тротуару. — Дарья, почему вы сегодня здесь?

Блондинка лет восемнадцати, выбравшись из машины, блеснула зубами и сказала противным голосом:

— Ну, знаете, новый телеканал открывается — такое не пропускают. Причем, не обычный телеканал, а с совершенно оригинальной концепцией. Хотите, поспорим — все будут смотреть, и рейтинги через месяц зашкалят? Кстати, признаюсь вам по секрету, мне уже предложили работу. Буду вести программу. Да, авторскую программу в прайм-тайм…

Андрей был, мягко выражаясь, далек от светской жизни в Москве. И эту белокурую львицу ни разу еще не видел. Но почему-то ее лицо казалось смутно знакомым. Несколько секунд он пытался сообразить, потом плюнул и снова переключил канал. В самый последний миг, когда Андрей уже надавил на кнопку, ему почудилось, что на шее у блондинки шевельнулась черная нить. Он поспешно вернулся, чтобы присмотреться получше, но Дарья Катценберг уже исчезла из кадра, а репортерша гналась за двухметровым брюнетом в белом плаще.

— Ну, и фиг с ней, — буркнул Андрей и выключил телевизор.

Жрать хотелось просто невыносимо. Он вытряхнул из сумки одежду и почесал в затылке. Чистая рубашка с длинными рукавами осталась только одна. Блин, надо что-то придумать. И вообще, пора бы уже сделать «татуировку» более управляемой. Чисто внешне, хотя бы. Он же чувствует — после затмения возможностей стало больше. Ну-ка…