Страница 6 из 32
Но сейчас его с нами нет, Эндер. Мы по крохам собрали все, что смогло создать человечество: флот, по сравнению с которым то, что мы видели у них в последний раз, выглядит просто горсткой игрушечных корабликов. У нас появилось и кое-какое новое оружие. Но этого может оказаться недостаточно, так как за восемьдесят лет, прошедших с последней войны, у них было столько же времени на подготовку, сколько и у нас. Нам необходимо получить все самое лучшее и как можно быстрей. Может быть, ты будешь с нами, а может быть, и нет. Ты можешь не выдержать напряжения, и это разрушит всю твою жизнь, и тогда ты возненавидишь меня за то, что я явился сегодня в твой дом. Но поскольку с твоим присутствием появляется небольшой дополнительный шанс на то, что человечество выживет, а чужаки навсегда оставят нас в покое, я прошу тебя сделать это, я прошу тебя поехать со мной.
Эндер никак не мог сфокусировать взгляд на полковнике. Грэфф казался ему таким маленьким и далеким, что его можно было бы подцепить пинцетом и отправить в карман.
Оставить все здесь и отправиться туда, где очень тяжело, где нет ни Вэлентайн, ни мамы с папой.
Затем он вспомнил документальные фильмы о чужаках, которые все они должны были смотреть по крайней мере раз в год. Гибель Китая. Битва в Поясе Астероидов. Смерть, страдания и ужас. И Майзер Рэкхэм с его хрупкими корабликами, блестящими маневрами разрушающий вражеский флот, который в два раза превосходит наш по размерам и огневой мощи. Это походило на бой детей со взрослыми. И мы победили.
— Я боюсь, — спокойно признался Эндер. — Но я поеду с вами.
— Повтори, — сказал Грэфф.
— Ведь я был рожден для этого, не так ли? Если я не поеду, то тогда для чего я живу?
— Неубедительно, — сказал Грэфф.
— Я не хочу ехать, — сказал Эндер. — Но я поеду.
Грэфф кивнул:
— Ты можешь изменить свое решение до тех пор, пока не сядешь со мной в машину. Можешь передумать. После этого ты остаешься в распоряжении Международного Флота. Понятно?
Эндер кивнул.
— Хорошо. Тогда давай скажем им.
Мать заплакала. Отец крепко прижал Эндера к себе. Питер потряс его руку и сказал:
— Везет же некоторым маленьким тупоголовым дерьмоедам.
Вэлентайн поцеловала его, и ее слезы остались на его щеке.
Не надо было собирать чемоданы. Никаких личных вещей. Школа обеспечивает всем, начиная от формы и кончая школьными принадлежностями. Что касается игрушек, то есть только одна игра.
— До свидания, — сказал Эндер. Он взял полковника за руку, и так, рука в руке, они вышли за дверь.
— Убей за меня несколько чужаков! — проорал Питер.
— Я люблю тебя, Эндер! — крикнула мама.
— Мы будем писать! — сказал отец.
И когда он садился в машину, которая тихо ждала их в коридоре, он вдруг услышал горький плач Вэлентайн:
— Вернись ко мне. Я буду всегда любить тебя!
Глава 4. ЗАПУСК
— Нам необходима предельная аккуратность. С одной стороны, надо изолировать его настолько, чтобы здешняя система не поглотила его и в нем не угас творческий потенциал. С другой стороны, у него должна быть возможность проявлять себя настоящим лидером. Нарушив баланс, мы его потеряем.
— Проявлять себя лидером будет тогда, когда заработает звание.
— Это не так-то просто. Майзер Рэкхэм мог в одиночку управлять своим маленьким флотом и побеждать. К тому времени, когда начнется эта война, одному человеку, даже гению, такое будет не под силу. Слишком много кораблей. Он должен будет уметь ладить со своими подчиненными.
— О, понятно. Он должен быть гением и в то же время приятным человеком.
— Не совсем так. Приятный человек позволит чужакам скушать нас всех с потрохами.
— Итак, ты собираешься его изолировать.
— Я полностью отколю его от остальных мальчиков к тому времени, как мы прибудем в школу.
— Не сомневаюсь. Я буду ждать вашего прибытия. Да, я видел пленки с записями того, что он сделал с мальчиком Стилсонов. Тот, кого ты везешь сюда, это вовсе не милый ребенок.
— Вот здесь ты ошибаешься. На самом деле он очень славный. Но не беспокойся. Мы с этим быстро покончим.
— Иногда мне кажется, что тебе доставляет удовольствие, когда эти маленькие гении рассыпаются на кусочки.
— Это особое искусство, и я известный мастер. Но удовольствие? Впрочем, так оно и есть, но только если им удастся заново собрать себя из этих кусочков в нечто более совершенное.
— Ты — чудовище.
— Спасибо. Означает ли это, что я могу рассчитывать на прибавку к жалованию?
— Нет, всего лишь на медаль. Бюджет не резиновый.
Известно, что невесомость может приводить к потере ориентации, особенно у детей, вестибулярный аппарат которых еще не развился до конца. Эндер потерял ориентацию еще до того, как покинул земное притяжение. Еще до того, как «шаттл» начал свой полет.
Вместе с ним должны были лететь еще девятнадцать мальчиков. Они высыпали из автобуса и бросились к лифту. Они беспрерывно болтали, шутили, хвастали и смеялись. Эндер хранил молчание. Он заметил, что Грэфф и другие офицеры наблюдают за ними. «Анализируют. Все, что мы делаем, имеет значение, — догадался Эндер. — И то, что они смеются. И то, что я молчу».
Ему захотелось вызвать в себе такое же радостное настроение. Но он не смог вспомнить ни одной шутки, и ни одна из их шуток не показалась ему смешной. Все, из чего черпали свое веселье другие мальчики, не находило в нем отклика. Он был напуган, и страх делал его серьезным.
Вся его форма состояла из одного комбинезона. Было странно чувствовать, что вокруг пояса нет ремня. Комбинезон был просторным, и ходить в нем было все равно что ходить нагишом. Вокруг работали телевизионные камеры, по-кошачьи урчащие с плеч пригнувшихся людей. И сами люди передвигались по-кошачьи мягкими, крадущимися шагами, позволяющими плавно вести съемку. Вскоре Эндер заметил, что и сам он стал передвигаться подобным образом.
Он представил, что у него берут интервью. Ведущий спрашивает: «Как вы себя чувствуете, мистер Виггин?» — «Прекрасно, но хочется есть». — «Есть?» — «Ну да, они морят нас голодом целых двадцать часов перед стартом». — «Как интересно, я никогда не слышал об этом раньше». — «Да, мы все очень голодны». И пока продолжается интервью, Эндер и репортер все время скользят перед камерой, перемещаясь широкими, мягкими шагами. В первый раз Эндеру захотелось рассмеяться. Он улыбнулся. Другие мальчики в это время тоже над чем-то засмеялись. «Они, наверное, думают, что я смеюсь их шутке. На самом деле то, над чем смеюсь я, гораздо смешнее».
— Заходите в корабль по одному, — сказал офицер. — Занимайте любые свободные кресла. Все равно ни одно из них не стоит рядом с окном.
Это была шутка. Все мальчики, кроме Эндера, засмеялись.
Эндер поднялся на борт одним из последних. Люди с камерами продолжали снимать. Интересно, увидит ли Вэлентайн, как он исчезает внутри «шаттла»? Он вдруг захотел, чтобы она увидела, как он машет ей на прощание и услышала его прощальные слова. Его так и подмывало вернуться к репортерам и сказать в камеру все, что он сейчас чувствовал. Ведь он не знал, что цензура все равно не пропустила бы эти кадры. Мальчики, направляющиеся в Боевую школу, считались героями и не должны были тосковать по кому бы то ни было. Эндер ничего не знал о цензуре, но почувствовал, что его порыв неуместен.
Он прошел по короткому мостику и очутился в «шаттле». Стена справа от входа была отделана ковровой тканью, точно так же, как пол под ногами. Именно здесь он и начал путать направления. Стоило только подумать, что стена это пол, и начинало казаться, что прогуливаешься по стене. Он подошел к лесенке, и оказалось, что вертикальная поверхность за ней тоже покрыта ковром. «Я карабкаюсь вверх по полу. Подтягиваясь руками и переставляя ноги с перекладины на перекладину».
А затем, уже сидя в кресле, он попытался для интереса представить, как вскарабкивается вниз по стене. У него это получилось почти сразу же, стоило только перестать обращать внимание на такое весомое возражение, как сила тяжести. И хотя эта сила продолжала все так же прижимать его к креслу, он непроизвольно ухватился за подлокотники.