Страница 24 из 60
набирать номер. Да, я сейчас в состоянии «злого набора», похожего на «пьяный набор», но не
настолько я тупа, потому что в состоянии повесить трубку, прежде чем появляются гудки, когда
понимаю, что сейчас практически час ночи. Ладно, тогда завтра сделаю это.
Это наша последняя ночь вместе.
Я на кухне — кипячу воду для спагетти, которые готовлю сегодня на ужин. Я не очень
сильно обращаю внимание на то, что делаю, так что у меня есть серьезные опасения насчет того, что
у меня получится.
Где же Зейн? Что если он решил не приходить домой сегодня вечером? Я раздумываю над
тем, стоит ли мне звонить ему, и прихожу к мудрому решению, что лучше не буду.
Я перемешиваю спагетти, чтобы не пригорели ко дну, затем нервно хожу взад-вперед. Это
мой последний шанс. После сегодняшнего вечера я могу поцеловаться на прощание со своими
шансами на успех, вместо поцелуев Зейна. Как только наши родители вернутся домой, Зейн вернется
в Лос-Анджелес. И у меня вряд ли появятся шанс или оправдание, чтобы повидаться с ним.
Вот почему сегодня я пускаю в ход тяжелую артиллерию. Чтобы подготовиться к
сегодняшнему вечеру, я потратила три часа: в этом мне помогала Лорен (после того, как я
пообещала, что буду держать ее в курсе дела).
На мне новая одежда — только сегодня купила. Сексуальная красная рубашка, сшитая из
прозрачной ткани, с глубоким V-образным вырезом. Перед держится на крошечных крючках,
которые открывают небольшие зазоры кожи, когда я наклоняюсь вперед.
Легкая черная мини-юбка и высокие каблуки завершают мой сексуально-или-она-старается-
слишком-сильно вид. На лицо я нанесла минимальный макияж: только блеск для губ и подводку для
глаз; в моих волосах нет никаких средств для укладки, они струятся по спине.
Почему же я так долго собиралась? Я выбирала свое нижнее белье! Потому что я убеждена,
что кое-кто увидит его сегодня. Я просто надеюсь, что…
— Что ты готовишь?
Я вскрикиваю, мои руки поднимаются вверх, что очень прискорбно, поскольку я держу
дуршлаг полный спагетти.
Вот черт!
50
Каким-то чудом, Зейн ловит дуршлаг и большую часть его содержимого, за исключением
нескольких кусочков, которые, конечно же, попали на меня. И догадайтесь, что? Они обжигающе
горячие!
Я кричу и отбрасываю спагетти в раковину. Унизительно? Ага.
Зейн старается не засмеяться, пока ставит дуршлаг на столешницу. Он замечает мой внешний
вид, медленно рассматривая с головы до ног, прежде чем заговорить.
— Что такое, Виолетт?
— Э-э… ничего. — Я занимаю себя тем, что очищаю липкие следы от теста со своей рубашки.
— Ах, вообще-то, ты уходишь куда-то сегодня вечером? Потому что ко мне кое-кто придет сегодня.
На ужин. Я готовлю спагетти. Для этого парня, Марка.
Зейн смотрит на меня несколько секунд.
— К тебе придет сюда парень?
Я нервно киваю, проводя рукой по своей короткой юбке.
— Да. На ужин… спагетти. — Я неубедительно показываю на кипящие на плите фрикадельки
в соусе для пасты.
Он прислоняется к столешнице и складывает свои мускулистые руки на груди.
— Вообще-то, думаю, что сегодня я останусь дома.
— Что? Почему?
— Потому что я ни за что на свете не оставлю тебя одну с каким-то упертым ослом, особенно,
в таком виде.
Мой рот открывается от возмущения.
— В каком это виде?!
— Ты знаешь в каком. — Он показывает на меня сердито. — Ему будет достаточно просто
взглянуть на тебя, и он втрескается по уши. Тогда мне придется надрать ему задницу.
— Ох, нет, не придется! Я могу позаботиться о себе, и я действительно не нуждаюсь в твоем
вмешательстве!
— Вмешательстве? — Я вздрагиваю, когда Зейн взрывается от раздражения. — Виолетт, тебе,
черт возьми, семнадцать лет! Ты думаешь, что я просто буду сидеть в сторонке сложа руки и молча
смотреть, пока какой-то ублюдок использует тебя.
Я хлопаю рукой по бедру.
— Кто сказал, что я не буду использовать его?
Зейн смотрит на меня так, как будто у меня выросла вторая голова. Он слегка качает своей
головой.
— Ты ведь то самое не имеешь в виду, — говорит он спокойно.
Я смотрю на него.
— Нет, имею. Боже, ты такой лицемер! Раньше ты приводил сюда девушек каждый вечер,
вынося их крошечные мозги. Я знаю, стены здесь очень тонкие и звуки хорошо слышны! Так что не
смей меня поучать!
Глаза Зейна опасно сужаются, темные огоньки тлеют в их глубине.
— Это не одно и то же.
— С чего это? Потому что ты — парень?
— Потому что тебе семнадцать! — рычит он. — Черт! Почему ты ведешь себя так? Ты
пытаешься поквитаться со мной за то, что произошло… той ночью?
Это выводит меня из себя!
— Возможно, я хочу быть с парнем, который заканчивает то, что начинает, — глумлюсь я.
Э-э. Ой-ой.
Только сейчас я понимаю, что я, как маленький ребенок, тыкающий в тигра палкой, и
слишком далеко зашла. Этот хищный блеск в глазах Зейна не перепутаешь ни с чем, когда он
подходит ко мне.
Я отхожу назад, но не боюсь его. Взволнованность и это странное сочетание волнения и…
желания, которое возникает всегда, когда я рядом с ним. Но я не боюсь его.
Ну, может, немножко.
Зейн ловит меня у столешницы, наклоняясь ко мне так, что мы соприкасаемся от груди до
колен. Я задыхаюсь от такого контакта. О Боже, это ощущение его жара на моей коже! Что-то
51
первобытное жадно ревет во мне. Я чувствую, как его сердце бьется в унисон с моим, мы оба дышим
быстро и тяжело. Я вдыхаю замечательный аромат Зейна, такой сексуальный и такой взрослый, что
он заставляет мои внутренности плавиться, как шоколад.
— Так что, ты хочешь, чтобы я закончил начатое? — его голос звучит низко и грубо, когда он
говорит.
Зейн кладет одну большую руку мне на бедро и притягивает меня к своему телу, и я снова
задыхаюсь. Черт возьми, он такой… твердый… везде. Мысленно, я по-девчачьи пищу.
— Хм, — говорю я нервно, отчаянно пытаясь оставаться неподвижной, а не ерзать напротив
него! — Я не знаю, что…
Зейн пристально смотрит на меня, как бы молча задавая вопрос, на который у меня нет ответа.
Его рот в паре дюймов от моего. Если бы он лишь немного опустил голову, мы уже могли бы
целоваться, а не ругаться.
Но нет же. Он негромко вздыхает и отходит. Он проводит руками по своим коротким темным
волосам, отворачиваясь.
— Та ночь была ошибкой, — бормочет он.
Аррр!
— Что было ошибкой? Добиваться того, чтобы я практически голой плавала в бассейне,
шептать пошлости мне на ухо, а затем обходить меня стороной, как чумную?! — Разъяренно, я
пихаю его обеими руками. — Ты не можешь играть со мной в такие игры! Я думала, что… я считала
нас друзьями. А теперь… ты даже не можешь находиться в моем обществе! Какая же ты сволочь!
— Я знаю! — кричит Зейн в ответ. — И ты заставляешь меня страдать за это каждый
проклятый день.
Я смотрю на него.
— Да ты что? И как же ты страдаешь?!
— Ты знаешь как. — Он мрачно улыбается. — Ты прогуливалась здесь в этих своих
маленьких сексуальных нарядах, проносясь мимо меня… дразня меня. Ты думаешь, я не знаю, что ты
делаешь?
— Не знаю, о чем ты, — вру я, краснея до корней волос.
— Еще как знаешь, — говорит он, и тянет за край моей юбки. — Как насчет того трюка,
который ты проделала в моей комнате, «забыв свою одежду»?
От этого я съеживаюсь от смущения. Я знала, что это было слишком очевидно и развратно.
— Я и правда забыла ее, — говорю я тихо.
— Конечно же. Черт. — Зейн смеется и качает головой. — Кто бы мог подумать, что такая
малышка как ты, так, к хренам, заморочит мне мозг, что я не смогу трезво мыслить?
Его комментарий о «малышке» больно жалит меня.