Плохие парни

Кэш

Черт возьми, да она красавица!

Между прядями черных волос ярко сверкают глаза, возможно зеленые; маленькое, ловко сработанное тельце, а повадки скромницы. Хотел бы я, чтобы мы оказались в этой комнате одни.

С ее губ не сходит улыбка, пока она пробегает пальцами по моей талии, высвобождая рубашку из брюк. Вот рубашка вытащена, и девушка начинает задирать ее.

Но останавливается. Какую-то долю секунды она колеблется. Я это вижу. Она старается не подавать виду, что не уверена в себе и в том, что делает.

Я смотрю вниз, в эти влажные глаза. Пусть она не останавливается. Хочу почувствовать прикосновение ее пальцев к коже. Поэтому я ее поддразниваю в надежде разбудить кошку, которая, готов побиться об заклад, прячется у нее где-то глубоко внутри.

– Ну давай, – шепчу я. – Разве ты уже получила свое?

Она сверлит меня взглядом, я задерживаю дыхание и выжидаю, чья возьмет. В восхищении наблюдаю за тем, как баланс сил смещается, и это изменение отражается в ее глазах. Они становятся немного ярче, веселее. Я никогда раньше не видел, как кто-то набирается храбрости. Что-то не давало этой девушке отступить, сдаться. Она принимает вызов. Это меня чертовски заводит.

Она неотрывно смотрит мне в глаза и тянет вверх край рубашки; наклоняется ко мне, я улавливаю легкий аромат духов. Запах сладкий и слегка мускусный. Сексуальный, как она сама.

Девушке приходится прижаться ко мне и встать на цыпочки, вытянувшись в струнку, чтобы через голову снять с меня рубашку. Чувствую, как ее груди трутся о мою грудь. Я мог бы облегчить ей задачу, но не делаю этого. Мне нравится, как она вьется вокруг меня. Не упущу такое удовольствие.

Стянув рубашку, девушка отступает назад и окидывает меня взглядом. Несмело. Это очевидно. Похоже, ей хочется смотреть на меня, но она немного смущается, отчего момент становится еще более волнующим. Я уверен, глаза всех, кто сидит в комнате, прикованы ко мне, к нам, но ощущаю только ее взгляд. Как языки огня, он лижет мое тело, обжигает, я это чувствую. Или, по крайней мере, мне так кажется.

Я делаю глубокий вдох, и взгляд девушки опускается на мой живот. Потом, на миг, еще немного ниже. Она смотрит туда дольше, чем следует, но вовсе не так долго, как мне хотелось бы.

У меня начинает вставать.

Глаза девушки расширяются, она приоткрывает рот ровно настолько, чтобы высунуть наружу язычок и быстро облизнуть губы. Я скрежещу зубами, до того хочется прижать ее к себе и впиться в этот соблазнительный ротик.

В комнате зажигается свет. Этого достаточно, чтобы наваждение развеялось.

Я слышу мужской голос, давно доставший меня мужской голос.

– Приятель, что за черт? – Это Джейсон.

Я знаю, почему он злится.

Мне трудно оторвать взгляд от глаз девушки. В них потихоньку разгорается восторг, и хочется посмотреть, как далеко я смогу завести ее. Но я никуда ее не завожу. Вместо этого поворачиваю голову и смотрю сперва на Джейсона, а потом на истекающих слюной женщин. Игра окончена.

Проклятье! А можно было неплохо провести время.

Я улыбаюсь тем, чье внимание приковано ко мне:

– Леди, это Джейсон. Сегодня развлекать вас будет он.

Все глаза обращаются к Джейсону, тот закрывает за собой дверь и обходит меня стороной. Я смотрю на девушку, которая держит в руках мою рубашку. Она ошарашена. И не из-за пустяка.

– Да ты что? Как это – развлекать нас будет он? – спрашивает девушка, бросая на меня сконфуженный взгляд.

Я сразу не отвечаю; скоро она и так сама все поймет.

Она переводит взгляд на Джейсона, пытаясь из отдельных кусочков составить полную картину происходящего.

– Кто же из вас, прекрасные дамы, будущая невеста? – спрашивает Джейсон.

И тут я вижу, до нее доходит. Глаза опять расширяются, и даже в тусклом свете я замечаю, как ее щеки заливает краска.

Она смотрит на меня и хмурит брови:

– Если стриптизер он, тогда кто ты?

– Я Кэш Дейвенпорт. Владелец клуба.

Оливия

Что мне оставалось? Раскрыв рот, пялюсь на хозяина заведения, борюсь с порывом заползти под какой-нибудь столик. Никогда еще меня так не унижали.

Слышу, как девушки кудахчут вокруг Джейсона, но эти звуки едва проникают в мой мозг. Каждая клеточка серого вещества сконцентрировалась прямо и непосредственно на парне, который стоит передо мной.

И тут меня охватывает злость.

– Почему ты позволил мне это сделать? Почему ничего не сказал, не представился?

Он улыбается. Улыбается, черт бы его побрал! На секунду я отвлекаюсь – отмечаю про себя, что улыбка обалденная, но потом ощущение униженности возвращается и затмевает все напрочь.

– Зачем что-то говорить, когда гораздо веселее позволить себя раздеть?

– Хм, это абсолютно непрофессионально, во-первых.

– С чего бы? Девушки заказали стриптизера. Какая разница, кого я пришлю?

– Не в этом дело. Ты нас намеренно обманул.

Он давится смешком. Смешком, черт возьми! Вот наглость.

– Не припоминаю, чтобы я обещал прислать честного стриптизера. Только старательного.

Я поджимаю губы. Сбеситься можно.

Как ни в чем не бывало, будто вовсе и не стоит передо мной без рубашки, парень складывает руки на груди. Это движение привлекает мое внимание к красиво очерченным грудным мышцам и татуировке, которая покрывает один бок почти целиком. Не могу разобрать, что изображено, но часть картинки захватывает левое плечо, будто за него держатся длинные искривленные пальцы.

Парень откашливается, и мой взгляд перепархивает на его лицо. Он улыбается шире прежнего, а я невольно хмурюсь. Не могу мыслить ясно, пока он стоит тут передо мной в таком виде. Отсутствие рубашки сильно отвлекает.

– Ты не считаешь, что нужно, по крайней мере, одеться?

– А ты не считаешь, что нужно, по крайней мере, отдать мне рубашку?

Я смотрю вниз, и точно: у меня в кулаке зажата его черная рубашка поло. Бросаю в него со злостью. И он ловит.

Черт-те что!

Странно, хоть во мне и кипит ярость, не могу понять, что меня так бесит. Просто бешусь, и все.

– Ты так разгорячилась! Может, мне надо было снять что-нибудь с тебя? – говорит этот наглец, надевая через голову рубашку.

– А что от этого изменилось бы?

Кроме того, что стыда было бы раз в десять больше.

Парень замирает и ухмыляется этакой самодовольной сексуальной ухмылкой. Я не хочу поддаваться ее чарам, но, кажется, не удержусь.

– Если бы я тебя раздел, ты сейчас так не бесилась бы, это точно.

Во рту становится сухо, в мозгу, будто выхваченные из тьмы вспышкой камеры, мелькают картинки: вот он снимает с меня блузку, стаскивает через голову, его руки на моей коже, его тело прижимается к моему, губы так близко, что я почти могу попробовать их на вкус. Всего-то и надо, чтобы весь гнев забылся.

Я смотрю на парня с открытым ртом – опять, а он заправляет в брюки рубашку. Справившись с задачей, делает шаг ко мне. Я стою неподвижно. Его ухмылка превращается в соблазнительный изгиб, от которого мои колени слабеют. Я совершенно зачарована и смущена тем, в какое возбуждение приводит меня его шепот. Парень говорит мне прямо в ухо:

– Ты бы лучше закрыла рот и не искушала меня, а то не удержусь от поцелуя. Вот тогда тебе и правда будет о чем переживать.

Я втягиваю воздух. Меня шокировала не его фраза, нет. Мне действительно хочется, чтобы он сделал то, о чем говорит. Это факт. От одной мысли об этом у меня напрягается живот.

Парень отклонился назад и посмотрел на меня сверху вниз. Не знаю почему, но я плотно сжала губы.

Он заметил.

Черт!

По его лицу волной прокатывается разочарование. И это вызывает во мне какую-то извращенную радость.

– Тогда, может быть, в другой раз, – говорит парень и подмигивает мне. Откашливаясь, делает шаг назад и смотрит влево. – Леди, – произносит он, кивая девушкам, которые не обращают на него ни малейшего внимания, потому что наблюдают за Джейсоном, дразнящим Шоуни своим уже обнаженным торсом. Тогда мой незадачливый партнер смотрит на меня и говорит, намеренно с южным акцентом: – Мэ-эм.