Мир Гаора

   Туал улыбнулся.

   - Спасибо, профессор. Я тоже помню. Ваша школа незабываема. Особенно тактичность и деликатность критики.

   Оба рассмеялись, вспомнив, как исписанные листы летели к двери под возмущённый рык профессора: "Компиляция?! Вон!"

   - И всё-таки...

   - Да, профессор, я понимаю. Для научной работы слишком эмоционально, а для газеты слишком сухо. Но... мне пришлось воздержаться от любых комментариев, чтобы не подвести газету.

   - Логично и разумно, - кивнул Варн. - К тому же сами документы весьма красноречивы. И хотя вы взяли только последние шесть веков, тенденция прослеживается.

   Туал кивнул.

   - Собственно именно для этого я старался. Как мы дошли до сегодняшнего состояния и где окажемся, если будем идти в том же направлении.

   Варн вздохнул.

   - Вы не первый задумавшийся об этом.

   - Знаю, профессор. Но не хочу оказаться последним. Назревает война.

   - Но до неё ничего измениться не успеет. А после войны...

   - А после неё, профессор, будет уже поздно думать. Послевоенные соображения должны возникать до войны или, в крайнем случае, во время войны, а те, что возникают после, называются уже предвоенными.

   - Вы его помните? - удивился Варн. - И даже почти дословно.

   - Во-первых, я с ним согласен. А во-вторых, грешно забывать учителей.

   Имени опального, исчезнувшего - вышел из дома, в университет не пришёл, домой не вернулся, тела ни в одном морге не нашли, полиция искать отказалась - учёного, коллеги и учителя, оба не назвали, не столько из опасения подслушки, сколько по привычке не произносить вслух того, что может оказаться опасным.

   - И если не успеем, - кивнул Варн, - то после неё думать об этом будет просто некому.

   - И похоже, - подхватил Туал, - это поняли не только мы. Или начинают понимать.

   - Не обольщайтесь. Принятые решения могут только усугубить проблему.

   - Профессор, любое решение любой проблемы изменяет всю сетку и усугубляет другие узлы.

   - Реальность как сеть...- Варн улыбнулся. - Что ж, я согласен, в этом контексте теория сети вполне оптимальна. И учтите, при недостатке информации вероятность верного решения очень мала.

   - Да, профессор, разумеется, именно так. Но отказ от решения более губителен. А полной информации у нас нет и, боюсь, уже не будет. Наше прошлое настолько обрывочно и фрагментарно, что настоящее непонятно, а будущее непредсказуемо.

   - Не прошлое, - строго поправил Варн. - Прошлое как раз неизменно, а обрывочны и фрагментарны наши знания о нём.

   - И, - Туал даже подался вперёд, - как вы думаете, профессор, насколько велики шансы когда-нибудь восполнить пробелы?

   Варн невесело рассмеялся.

   - Верите в подвалы Дома-на-Холме, где хранится всё? Уверяю вас, и они знают не всё. Далеко не всё. Да, есть закрытые хранилища, тайные хранилища и забытые хранилища. Но и там только обрывки, бессвязные фрагменты. Сколько было династий?

   Туал немедленно ощутил себя на экзамене и даже сел навытяжку.

   - Три династии Тёмных Веков, пять династий Великого Пути, "короткие" династии Огненного Очищения, двенадцать династий Великой Империи...

   - Стоп, - Варн выставил ладонь останавливающим жестом. - Вы думаете, что на все Тёмные века пришлось только три династии?

   - Да, - Туал мотнул головой, стряхивая наваждение. - Тем более что от того времени сохранились только легенды победителей.

   - Вот именно. Три династии победителей, с полным отсутствием какой-либо информации о переходах от одной династии к другой. О побеждённых мы ничего не знаем. А что мы знаем о Великом Пути? Пять династий на сто семей. Имена династий не совпадают с именами семей.

   - А сами имена нам непонятны, - сразу подхватил Туал. - Да, как вы думаете, профессор, когда у дуггуров сменился язык?

   Варн хмыкнул с грустной насмешкой.

   - С равной вероятностью правы предположения, что сменились имена и названия, а язык остался прежним.

   - Есть и такая гипотеза? - удивился Туал.

   - И много других, - кивнул Варн. - И все они непроверяемы и недоказуемы в силу отсутствия источников...

   - Которые старательно уничтожались, - закончил фразу Туал. - Каждая новая династия начинала с того, что уничтожала документы предыдущей.

   - Историю пишут победители, - повторил Варн. - Но вернёмся к вашей работе.

   Дверь кабинета внезапно распахнулась.

   - Дедушка... Ой!

   Влетевшая первой в кабинет девочка в форме Академической женской гимназии остановилась и, смущённо-кокетливо улыбнувшись, присела в правильном церемонном реверансе. Вошедший следом мальчик в форме Университетского пансиона вежливо склонил голову, приветствуя гостя, а в дверях стоял и улыбался юноша в мундире Политехнической Академии. Дети Кервина - догадался Туал. Ну, конечно, завтра начинаются новогодние каникулы. Варн строго посмотрел на внуков и улыбнулся им.

   - Надеюсь, всё благополучно.

   Это не было вопросом, но все трое дружно закивали.

   - Тогда идите к бабушке. Всё расскажете потом.

   Дружные кивки, ещё один реверанс и лёгкий полупоклон, и дверь закрылась.

   Туал посмотрел на профессора и медленно, как будто что-то преодолевая, сказал:

   - В университете появился новый... очень радикально настроенный...

   - Я слышал о нём, - кивнул Варн. - Но это на нашем, историко-философском. А Политех не трогают. Им нужны технари. Там и лёгкую фронду допускают.

   - Гуманитариев всегда давили, - согласился Туал. - Я только готовился поступать, когда отец меня предупредил.

   - Ну что вы, - усмехнулся Варн. - Это давняя традиция нашего факультета. Меня об этом предупреждал ещё мой дед. Антимонархический или монархический - неважно - но всегда противоправительственный кружок. Каждые два-три года его раскрывают, участников ловят и карают, а руководитель набирает из первокурсников новый состав. Да, о новом... м-м-м... идеологе я слышал. Говорят, был обычным рядовым участником. Потом как раз во время очередного разгрома уехал к родичам на неделю, и вернулся таким радикалом!

   - Жалко доверившихся, - тихо сказал Туал.

   Варн молча кивнул.

   - И опять, - так же тихо продолжил Туал. - Ведь все знают и молчат.

   - Все хотят жить, - сухо ответил Варн. - Вспомните "Поучения".

   - Да, я помню. "Когда зло всевидяще, стань тенью, и зло не заметит тебя". Но оно настолько всевидяще?

   - Вопрос интересный, но не советую проверять на практике. Помните? Тьма лежит под тобой ничком, тьма сидит на тебе верхом, тьма качается над тобой полосатою кисеёй.

   Туал сразу понимающе подхватил:

   - Погляди в кромешную тьму. Не раздвинешь её плечом, не разрубишь её мечом. Чтобы справиться с липкой тьмой, извивайся, ползи змеёй. Всё терпение собери. Нету Солнца - в себя смотри. Хватит света в душе твоей, не ослепнешь среди теней.

   - И что же вы замолчали? - Варн смотрел на Туала с лёгкой грустной улыбкой. - Забыли?

   - Нет, - тряхнул головой Туал. - Конечно, помню. Близок сводчатый край небес, близок каменный мёртвый лес. Там конец твоего пути. Ты поклялся его пройти. Силу всю испытай его, слова страшного своего. - Туал перевёл дыхание и улыбнулся. - Хорошо писали древние. Профессор, как вы думаете, сколько веков этим строкам?

   - Большинство исследователей относят исходный текст к Тёмным векам. В первый раз его запретила вторая династия Великого Пути.

   - Да, и примерно каждые двести-триста лет запрещение повторяли, а разрешение ни разу не зафиксировано.

   Варн укоризненно покачал головой.

   - Вы так до сих пор и не поняли? Разрешение - это отмена запрета. Отмена запрета - унижение власти, ущерб её авторитету. Просто тихо и негласно за нарушение начинают карать намного мягче, или как бы не замечают, или выпускают дополнительные указы, как бы меняющие частности, а на самом деле прекращающие действия запрета.