Чужие в городе

Лэйн осталась с нами, но она тоже плакала.

Кромер привел старого пня из зрителей и сказал мне:

– Снеговичок, ну-ка, брысь на свою койку.

– Он останется, – процедила сквозь зубы Глория.

– Тут с тобой познакомиться хотят, – сообщил Кромер. – Мистер Уоррен, это Глория.

Старикашка потряс головой.

– Я восхищен вами, – сказал он. – Вы чудо.

– Мистер Уоррен интересуется, согласишься ли ты с ним выпить.

– Спасибо, но мне надо поспать, – отказалась Глория.

– Возможно, как-нибудь потом, – сказал мистер Уоррен.

Кромер проводил его, вернулся и упрекнул:

– Глупо упускать халявные деньги.

– Мне они не нужны, понял, ты, сводник говенный? Я возьму приз.

– Ах, Глория, Глория, – укоризненно покачал головой Кромер. – Нельзя же так. У нас может сложиться невыгодное впечатление.

– Слушай, отлипни, а?

Я огляделся и не увидел среди нас Энн. Тоже небось считала, что глупо упускать халявные деньги. Не такой уж я тупой, иногда смекаю, что к чему.

Секс-марафон заставил меня здорово поволноваться, зато я напрочь забыл про усталость. А теперь, когда все кончилось, стал клевать носом в виртуальных мирах.

Побывав в нескольких новых местах, я решил проведать снеговика. Было раннее утро, я прикинул, что Кромер, наверное, дрыхнет без задних ног, а зеваки еще не пришли таращиться в мой монитор. Мы поговорили с мистером

Апчхи о том о сем, и это помогло мне не уснуть.

Не я один вымотался к тому утру. В перерыве из марафона вылетела целая гопа – за сон. Нас осталось семнадцать. Понятное дело, я вырубился, едва добрался до койки. А проснулся от вопежа.

Буянили родители Лэйн. Видно, бывший дочкин хахаль стуканул им про секс-марафон. Лэйн ревела за спиной Боюся, тот орал на ее предков. Папаша

Лэйн все повторял: «Я ее отец! Я ее отец!», а мамаша кидалась на Боюся, пока ее не оттащил Эд.

Я было привстал, но Глория схватила за руку.

– Сиди!

– Лэйн не хочет видеться с тем парнягой, – сказал я.

– Льюис, пускай городские сами между собой разбираются. Ей же лучше будет, если папаша домой отведет.

– Ты просто боишься, что она победит.

Глория расхохоталась:

– Победит? Твоя зазноба? Льюис, у нее кишка тонка. Да ты глянь на нее повнимательней. Вот-вот сломается.

Короче говоря, я остался на койке. Сидел и смотрел, как Кромер с Эдом гонят обратно в зал предков и бывшего дружка Лэйн. Боюсь орал на них во всю глотку – развлекал публику. Он из чего угодно мог сделать сценку.

Лэйн все еще плакала, но уже потише. К ней подсела Энн Из Фургона, обняла за плечи, стала успокаивать.

– Ты все еще думаешь, что сможешь победить? – спросил я Глорию.

– Конечно, – кивнула она. – А почему нет?

– А я, кажись, вот-вот скисну. – Зенки пылали, будто в них сыпанули песка.

– Ладно, если скиснешь, поошивайся тут. Может, у Кромера работенка найдется – подметать или еще чего-нибудь. Я хочу сделать этих гадов.

– А Боюсь тебе больше не нравится, – заметил я.

– А когда он мне нравился? – спросила Глория.

Во второй половине дня слетели еще трое. Боюсь распинался насчет выносливости, а я думал, до чего же все-таки легче живется на свете городским, чем нам с Глорией. А может, нет худа без добра – у нас теперь шанс появился? Вот, наверное, почему Глория думает, что способна победить.

А я в свои силы не шибко верил. Я так вымотался, что даже не мог кемарить в перерывах; просто лежал и слушал Боюся. Или сэндвичи жрал. Меня от них уже подташнивало.

Кромер с Джильмартином снова подготовили какую-то сценку, но меня на этот раз не позвали. Да и не очень-то хотелось. На хрена мне монеты, брошенные зеваками? Пройти бы до конца…

Если я построю города у воды, чума погубит мой народ, если я построю города на склонах гор, вулканы погубят мой народ, если я построю города на равнине, придут соседние племена и вырежут мой народ, блин, как меня мутит от всей этой лабуды!

– Когда Глория победит, можно будет пожить в городе, – сказал я. – Даже работу найти, если, конечно, тут есть работа. А Лэйн, если не захочет к предкам вернуться, останется с нами.

– Ты сам можешь победить, – сказал мистер Апчхи.

– Я-то вряд ли, а вот Глория – может.

Зачем Льюис топает по Марсу? Чтобы попасть на ту сторону. Ха-ха.

Я вышел на перерыв и услышал крики Глории. Сорвал с себя провода, подбежал глянуть, в чем дело. За окнами уже светало, в кегельбане почти не осталось зрителей.

– Она жульничает! – Глория лупила Кромера, а тот пятился, потому что она здорово вышла из себя. – Эта сука – подсадка! Ты ей даешь спать! -

Глория показала на Энн Из Фургона. – Она тут дрыхнет, а ты по ее монитору запись мотаешь! Сволочи, жулье!

Смущенная Энн сидела на раме и помалкивала.

– Шулера гребаные! – кричала Глория. – Мухлевщики!

Кромер схватил ее за руки:

– Полегче, девочка, полегче! У тебя, наверное, виртуальный психоз.

– Хватит мне мозги пачкать, ты, козел! – Глория вырвалась и кинулась в зрительный зал. Там сидел мистер Уоррен, смотрел на нее и держал шляпу на коленях. Я побежал за Глорией, окликнул ее, но она бросила «отстань!» и повернулась к мистеру Уоррену.

– Вы же видели? Правда? Видели?

– Виноват? – промямлил мистер Уоррен.

– Вы должны были видеть! Что она совсем не шевелится. Мистер Уоррен, ну давайте, скажите этим кидалам, что видели! Если скажете, я с вами пойду, честное слово!

– Виноват, милочка, но я смотрел на вас.

Кромер отшвырнул меня с дороги и облапил Глорию сзади.

– Девочка, уймись, по-хорошему прошу. Это галлюцинации. Ты виртуально-ненормальная. Мы ведь сразу заметили, что у тебя чердак малость набекрень. – Он говорил тихо, но твердо. – Еще раз сорвешься, и мы тебя выкинем, понятно? Ну все. Успокойся и поди поспи. Надо отдохнуть.

– Сволочь, – сказала Глория.

– Я, конечно, сволочь, зато ты уже глюки ловишь. – Он крепко держал

Глорию за запястье, она дернулась раза два и обмякла.

Мистер Уоррен встал и надел шляпу:

– До завтра, милочка. И не волнуйтесь вы так. Я болею за вас. – Он вышел. Глория на него даже не взглянула.

Кромер отвел ее к раскладушке, и тут мне вдруг стало не до них. Почему не слышно Боюся? Может, потому, что публика почти вся разошлась? Было б сейчас народу побольше, он бы соловьем разливался, старался внушить, что мы опять разыграли дармовое представление.

Тут я огляделся и понял, что двоих не хватает. Боюся и Лэйн.

Я нашел Эда и спросил:

– А что, Лэйн слетела?

– Нет, – ответил он.

– А ты не можешь как-нибудь узнать, Энн – подсадка или честно играет? – спросил я мистера Апчхи.

– Я бы вам с Глорией охотно помог, но, к сожалению, не знаю, как это сделать, – сказал он. – Я не могу побывать у Энн. Надо, чтобы она у меня побывала. А у меня никто не бывает, кроме тебя. – Он подпрыгнул и быстро двинулся взад-вперед на всех пяти картинках. – Я был бы очень рад познакомиться с Глорией и Лэйн.

– Давай не будем про Лэйн, – попросил я.

В перерыве я не увидел Боюся. Он торчал снаружи – с зеваками болтал, не в микрофон, а с глазу на глаз. А они его хвалили, благодарили, руку пожимали – как будто это не мы, а он в скафандре парился.

Нас, марафонцев, осталось всего восемь. В том числе и Лэйн, но она меня больше не интересовала.

К раскладушке я даже не подходил. Все равно бы не уснул – просто лежал бы и думал. Я отправился в ванную – ополоснуться прямо в скафандре, который мне давно осточертел, и это еще мягко сказано. Я ведь его с начала марафона не снимал.

В ванной я глянул в крошечное оконце, за ним уже серел рассвет. Я подумал, что пять дней кряду не выходил из этого дома. Не выходил, даже когда на Марс попадал или еще куда-нибудь.