На странных берегах

Когда он наконец расставил ведра с водой вокруг бочонков с порохом и накрыл их мокрым парусом, то заторопился на палубу, где его немедленно приставили к пушке и сунули в руки дымящийся запальный шнур.

– Не стреляй раньше, чем прикажет Ходж, Джек, – рявкнул пират, – а уж тогда не мажь.

Шэнди посмотрел вдоль выщербленного ствола пушки. Все три корабля шли курсом на восток, но «Кармайкл» и «Дженни» держали круче к ветру. Военный корабль поворачивался к ним бортом, похожим на черно-бежевую шахматную доску от открытых пушечных портов. «Нет, не могу я стрелять по английскому военному кораблю, – подумал Шэнди. – Но если я откажусь, меня убьют пираты. И если уж на то пошло, начни я мазать, меня прикончат сами англичане вместе со всеми остальными на борту. Бог мой, да у меня же просто нет никакого выхода!»

От борта английского корвета отделилось белое облачко дыма, мгновение спустя донесся раскатистый грохот выстрела, и прямо перед глазами Шэнди неподалеку от борта вырос столб воды, постоял мгновение и опал сверкающими на солнце брызгами.

– Недолет! – прокричал визгливый от напряжения голос Ходжа. – Корвет у нас на прицеле! Огонь!

Как и многие солдаты до него, Шэнди к своему удивлению обнаружил, что интенсивная, изнурительная муштра предыдущих дней сделала подчинение приказу автоматическим – он еще не успел решить, повиноваться или нет, а руки уже навели ствол пушки, поднесли запал к фитилю, а затем он перебежал к следующей пушке. Ну что ж, подумал он с отчаянием, наводя вторую пушку, теперь обратной дороги нет. Раз уж все так складывается, теперь придется работать не за страх, а за совесть.

В тот момент, когда он прикоснулся запальником к фитилю второй пушки, все семь пушек правого борта выстрелили тоже, и шлюп, кренившийся под ветром, отдачей почти выпрямило.

И тут же «Громогласный Кармайкл» с поразительной для корабля такого размера скоростью ринулся в окутавшееся дымом пространство между корветом и шлюпом, вплыл, оказавшись так близко от «Дженни», что Шэнди разглядел знакомые лица матросов на вантах и явственно расслышал, как Дэвис скомандовал: «Огонь!» – за секунду до того, как пушки правого борта дали залп, прозвучавший, как близкий раскат грома. Клубящееся облако дыма на мгновение скрыло из виду паруса корвета.

«Дженни» продолжала разворачиваться к ветру, следуя за «Кармайклом», и когда пушечный дым рассеялся, Шэнди с ужасом увидел корвет, явно не поврежденный, преследующий «Дженни» всего лишь в сотне ярдов. И лишь когда Скэнк схватил его в охапку и толкнул к пушке и он механически навел ее, Шэнди сообразил, что корвет все же не избежал повреждений. Абордажные сети вдоль бортов были полны обломков рей и рангоута, шахматный порядок пушечных портов нарушался полудюжиной свежих зияющих дыр. Одновременно Шэнди вспомнил, что «Дженни» двигается гораздо быстрее, чем корвет, и через минуту-другую окажется в безопасности перед его носом. Совершенно очевидно, что Дэвис вопреки собственной безопасности вклинился между двумя кораблями, чтобы дать возможность шлюпу ускользнуть.

– Цель в пушку на носу! – заорал над ухом Скэнк, и Шэнди послушно навел ствол на сияющий металл носовой пушки корвета и поджег фитиль. Его пушка басисто рявкнула, и, щурясь сквозь дым, он с удовольствием заметил, как пыль и щепки полетели оттуда, куда он целил.

– Отлично! – гаркнул Скэнк. – Ну-ка задай им! Дым окутал борт корвета, но грохот пушечного залпа затерялся в треске и грохоте, потрясших «Дженни». Шэнди отшвырнуло от пушки в гущу столпившихся позади пиратов. Оглушенный и контуженный, он оказался распростерт на чьем-то безжизненном теле, пытаясь втянуть воздух в легкие и не захлебнуться кровью, наполнившей рот. Сквозь звон в ушах едва доносились вопли ярости и паники, и Шэнди вдруг почувствовал, как изменилось – стало медленным и неуклюжим – движение шхуны.

Ходж торопливо выкрикивал команды, и Шэнди наконец с усилием приподнялся и сел, кашляя и отплевываясь. С тревогой он оглядел себя и с облегчением понял, что руки и ноги целы – не перебиты и не сломаны. Облегчение было тем более велико, когда он огляделся по сторонам. Трупы и раненые усеивали всю палубу, паруса были порваны, забрызганы кровью, а потемневшее от стихий дерево мачты и бортов исцарапано шрапнелью и сверкало теперь на солнце свежими разломами. Это выглядит, мелькнула смутная мысль, будто разгневанный Бог прошелся граблями по несчастной «Дженни».

– Румпель! Румпель на правый борт! Черт бы вас всех драл! – орал Ходж, смахивая со лба кровь. – И кто-нибудь, держите парус!

Рулевой пытался выполнить приказ, но беспомощно повалился на колени, кровь хлынула из рваной раны на груди. Скэнк отчаянно было кинулся к парусам, но опоздал. «Дженни», потерявшая управление в тот момент, когда картечь огненным вихрем пронеслась по ее палубе, развернулась носом по ветру и по крайней мере несколько минут была напрочь лишена возможности маневра.

Высокая, грациозная корма корвета с грохотом врезалась в борт «Дженни», абордажные крюки вцепились в палубу, и хриплый от возбуждения голос прокричал:

– На каждого из вас, подонки, нацелен пистолет! Бросай оружие! Когда спустим лестницу, подниматься на борт по одному и медленно!

Хотя над головой, запутавшись в снастях, болтались обломки рей и рангоута, палуба корвета была безупречно чиста, фалы свернуты в безукоризненные спирали, а не брошены как попало (именно так это обычно было на «Дженни»). Правда, Шэнди не слишком смотрел себе под ноги, поскольку все время задирал голову, стараясь не капать кровью на светлые, с песком продраенные дубовые доски палубы. Его нос кровоточил не переставая с момента залпа корвета. Вся левая сторона головы просто разламывалась от боли и до нее нельзя было дотронуться. Шэнди решил, что ядро попало в пушку, у которой он стоял, и та, отскочив, ударила его по виску.

Вместе с десятью другими относительно не пострадавшими членами экипажа он стоял теперь позади барабана кабестана, стараясь не слышать стоны и крики тяжело раненных пиратов, оставленных на борту «Дженни».

Матросы корвета, выстроившиеся вдоль бортов, держа пиратов под прицелом, были одеты в узкие серые куртки, полосатые штаны и кожаные шапки. И эта простая одежда делала яркие облачения пиратов, вымазанные сажей и смолой, смешными. Искоса поглядывая на моряков, Шэнди заметил, что в выражениях их лиц кроме презрения и гнева крылось еще нечто, и это не придало ему уверенности в себе. В их взглядах сквозило любопытство к людям, которые, хотя сейчас живы и дышат, очень скоро перестанут дышать в тугой петле палача.

Хотя «Кармайкл» и казался теперь лишь далекой пирамидой парусов на горизонте, капитан корвета все же приказал спустить шлюпку; глядя в подзорную трубу со своего места на полуюте, он засмеялся:

– Черт подери, Хендрикс оказался прав! Кто-то из этих подонков и впрямь свалился за борт! Мои ребята выловили его. – Он повернулся и оглядел пленников с жесткой ухмылкой. – Похоже, один из ваших приятелей не вынес разлуки и решил составить вам компанию.

На мгновение эта новость озадачила Шэнди. Потом он решил, что это, должно быть, Бет, которой удалось воспользоваться неизбежной сумятицей во время боя и которая предпочла прыгнуть за борт, лишь бы сбежать от пиратов и своего безумного отца. Он надеялся, что так оно и случилось. Тогда для них обоих закончится наконец вся эта ужасная эскапада. Дэвис, Тэтч Черная Борода, Харвуд, Френд – все они могут отправляться во Флориду или хоть к черту на рога, его это нисколько не заботило.

Это напомнило ему, что пора бы уже перестать безвольно озираться по сторонам, поминутно ощупывая языком пустоту на месте одного из зубов, и объявить капитану, кто он такой и как оказался на борту шлюпа.

Он набрал в грудь воздуха, заставил себя поднять глаза и, умоляюще протянув руки, сделал шаг вперед: это чуть не стоило ему жизни, поскольку один из матросов тут же выстрелил в него.