Молодость века

В этой трагической обстановке являлось парадоксальным, что неофициальным гимном григорьевщины стало знаменитое «Яблочко».

Пьяные бандиты, больше всего ненавидящие чекистов и громившие здания чрезвычайных комиссий, врываясь в города и села, распевали под гармонику:

Всюду по пути следования григорьевских банд находили десятки трупов, зарытых по пояс в землю головой вниз. Было установлено, что людей бросали в ямы живыми.

Красноармейцы, видя все это, приходили в такую ярость, что клялись уничтожить григорьевцев всех до одного. Вся Украина пришла в движение — рабочие, крестьяне, члены профсоюзов, советские работники, ремесленники, мелкие торговцы бросали дома и семьи, записываясь в ряды Красной Армии. Все партии, кроме двух — «незалежников-активистов» и «левых эсеров-активистов», — призвали своих членов на борьбу с Григорьевым.

Даже крестьянский съезд, созванный самим Григорьевым в Александрии, предложил ему «прекратить бесчинства и заявить о своем примирении с Советской властью». Два полка из частей Григорьева — 3-й и 5-й — отказались ему подчиняться и перешли на сторону Красной Армии. Но основное ядро его армии — бывшие петлюровцы, ряды которых пополнились офицерами, уголовниками и отдельными кулаками, — продолжало сражаться.

Командующий всеми войсками, в том числе и рабочими добровольческими отрядами Харьковского военного округа, К. Е. Ворошилов во взаимодействии с частями 2-й армии разбил основные силы григорьевцев у Екатеринослава. Части 1-й и 3-й армий были брошены во фланги и в тыл григорьевской группировки. С «григорьевщиной» было покончено в две недели. Но сам Григорьев с довольно крупной бандой вступил в районе Александрийского уезда, Херсонской губернии, в соприкосновение с отрядами Махно.

Антисоветская позиция Махно окончательно определилась после попытки созвать контрреволюционный кулаческий съезд в Гуляй-Поле, хотя формально он подчинился приказу сдать дивизию. Оставив всех своих командиров и людей в частях, он под предлогом выхода для действий в тыл деникинцам ушел с сотней отборных кавалеристов в тыл Красной Армии. Нападая на мелкие продовольственные отряды, уездные города и различные склады, Махно дошел до Херсонской губернии, где и столкнулся с Григорьевым.

Для Махно эта встреча имела двоякое значение. Во-первых, в лице Григорьева он видел своего основного соперника. Во-вторых, имея мало сил (до задуманного им переворота в войсках Дыбенко), Махно счел целесообразным сначала соединиться с Григорьевым, а потом убить его. В итоге переговоров было решено, что григорьевцы и махновцы сливаются в один отряд. Махно становится «председателем Реввоенсовета», которому Григорьев подчиняется в качестве «главнокомандующего». Григорьевцы перемешались с махновцами. После того как в одном селе бандиты Махно разграбили у крестьян последнюю кооперативную лавку, он решил созвать митинг, обвинить в грабеже Григорьева, а затем убить его.

Один из приближенных Махно, Чубенко, впоследствии дал яркое описание схватки двух кулацких скорпионов.

«В то время, когда я говорил на митинге против Григорьева, то Григорьев прошел в толпе и подошел ко мне, но сзади меня сидел Махно. Тогда он обратился к Махно и сказал, что я ответствен за то, что говорю. Махно же ему ответил: «Пусть кончает, мы его спросим». Увидев такое дело, я кончил говорить. После меня выступил Фома Шпота, а я пошел в помещение сельского Совета. За мной пошел Григорьев, а за Григорьевым Махно, Каретников, Чалый, Колесник, Троян, Лепетченко и телохранитель Григорьева, какой-то грузин.

Придя в помещение сельсовета, я зашел за стол, вынул из кармана револьвер «библей» и поставил его на боевой взвод. Это я сделал так, чтобы Григорьев не заметил, и, стоя за столом, держал в руке револьвер. Когда пришли все остальные, то Григорьев стал около стола напротив меня, Махно рядом с ним, справа, а Каретников позади Махно; с левой стороны Григорьева стали Чалый, Троян, Лепетченко и телохранитель Григорьева. Григорьев был вооружен двумя револьверами системы «Парабеллум»; один у него был в кобуре около пояса, а другой привязан ремешком к поясу и заткнут за голенище.

Обращаясь ко мне, Григорьев сказал: «Ну, сударь, дайте объяснение, на основании чего вы говорили это крестьянам». Я стал по порядку рассказывать, на основании чего я говорил. Сначала я сказал ему, что он поощряет буржуазию: когда брал сено у кулаков, то платил за это деньги, а когда брал у бедняков и те приходили просить, так как у них это последняя надежда, то он их выгонял. Затем я ему напомнил, что он оставил у одного помещика пулемет, два ящика патронов и несколько винтовок, 60 пар черных суконных брюк, в то время как у нас население совершенно раздето; затем я ему напомнил о том, как он расстрелял махновца за то, что он у попа вырвал лук и обругал его. Я напомнил ему еще несколько человек, которым он бил морды, потом я ему еще сказал, что он действительно союзник Деникина и не захотел наступать на Плетеный Ташлык, так как там были шкуровцы. Григорьев стал отрицать. Я ему в ответ: «Так вы еще отрицаете, что вы не союзник Деникина? А кто же посылал делегацию к Деникину и к кому приезжали офицеры, которых Махно расстрелял?»

Как только я это сказал, Григорьев схватился за револьвер; но я, будучи наготове, выстрелил в упор в него и попал выше левой брови. Григорьев крикнул: «Ой, батько, батько!» Махно крикнул: «Бей атамана!»

Григорьев выбежал из помещения, а я за ним и все время стрелял ему в спину. Он выскочил во двор и упал, Я тогда его добил.

Телохранитель Григорьева выхватил маузер и хотел убить Махно, но Колесник, стоявший около него, схватил его за маузер и сунул палец под курок, так что он не мог выстрелить. Махно в это время забежал сзади телохранителя и начал стрелять в него. Он выстрелил пять раз, пули прошли навылет и ранили его, телохранителя и Колесника, так что они оба упали одновременно. Когда оба (Григорьев и его телохранитель) были убиты, то их вытащили за ворота в канавку. В это время прибежали Шусь, Забудько, Лазаренко и еще какие-то четыре кавалериста.

Махно приказал, чтобы я взял у кавалериста лошадь и быстро сообщил своим войскам, чтобы они оцепили село и разоружили григорьевцев, что и было сделано. Когда григорьевцы были разоружены, то они пошли в штаб, где был еще один григорьевский командир и казначей, которых они забрали и тут же на площади убили камнями. А бывший начальник штаба Григорьева Бондарь бежал, и как ни старались его поймать, — не смогли. Так была ликвидирована григорьевщина, и многие григорьевцы у нас остались…»

После убийства Григорьева Махно приступил к осуществлению плана, который он разработал, когда формально сдал свою бригаду и ушел с небольшим отрядом из Красной Армии.

Его полки сначала входили в 3-ю Заднепровскую дивизию, которой командовал П. Е. Дыбенко, а потом в состав Крымской армии. Меры, которые принял П. Е. Дыбенко для реорганизации этих частей, были очень поверхностными и ограничились назначением комиссаров и некоторыми второстепенными перемещениями комсостава. Во главе полков по-прежнему стояли старые соратники Махно.

Чтобы принять участие в боевых операциях против Деникина, части Красной Армии в июле стали покидать Крым, оставляя там небольшие гарнизоны. Неожиданно бывшие махновские командиры Дерманжи, Калашников и Буданов арестовали комиссаров и некоторых командиров и повели части на соединение с Махно.

ЗАГОВОРЫ И РОСТ БАНДИТИЗМА

С июня 1919 года сводки Отдела особого осведомления пестрят сообщениями о заговорах, появлении банд почти во всех губерниях и уездах Украины и об их действиях.

Было известно, что после бегства Петлюры в Ровно и создания им «кабинета Мартоса» в петлюровское правительство вошли представители от «повстанцев» — эсеры Одрина и Черкасский. Эсеры вместе с петлюровцами создали в начале апреля подпольный повстанческий центр.