Страница 91 из 115
Феццаном управляет султан, происходящий из рода шерифов[189]. Его власть неограниченна, но тем не менее он платит триполитанскому бею[190] дань, которая в переводе соответствовала бы четырем тысячам долларов. Население страны составляет, вероятно (Хорнеман не сообщает, на чем основан его подсчет), семьдесят пять тысяч человек: все они мусульмане.
В отчете Хорнемана можно найти еще некоторые подробности относительно нравов и обычаев этого народа. Путешественник заканчивает свое донесение Африканскому обществу упоминанием о том, что он собирается еще раз побывать в Феццане и надеется прислать новые подробности.
О дальнейшей судьбе экспедиции известно очень мало. Верный спутник ученого, Фрейденбург, умер в Мурзуке. Заболев жестокой лихорадкой. Хорнеман оказался вынужденным пробыть в Мурзуке гораздо дольше, чем рассчитывал. Едва оправившись, он добрался до Триполи, чтобы отдохнуть в обществе нескольких живших там европейцев. 1 декабря 1799 года Хорнеман снова направился в Мурзук, откуда 7 апреля 1800 года ушел с караваном дальше в глубь страны. Его влекло в область Борну, лежащую к западу от озера Чад; но из этой гибельной страны, которой предстояло поглотить столько жертв, он не вернулся.
В течение всего XVIII века шел штурм Африканского материка. Исследователи со всех сторон прощупывали «слабые места», пытаясь через них проникнуть во внутренние области Африки. Некоторым это удавалось, но затем их выгоняли жители или же они находили там смерть. Только в наши дни[191] этот загадочный материк начинает раскрывать свои тайны; ко всеобщему удивлению, он оказался полон огромных богатств, каких никто не мог ожидать.
Материалы, собранные Брю относительно Сенегальского берега, требовали уточнения. Но теперь французы не обладали прежними преимуществами. У них появились очень серьезные и предприимчивые соперники в лице англичан. Те были твердо убеждены в важном значении для развития их торговли всякого рода сведений об Африканском материке. Однако, прежде чем перейти к описанию английских экспедиций Хоутона и Мунго Парка, следует сказать несколько слов о путешествии французского естествоиспытателя Мишеля Адансона.
С детства увлекаясь естествознанием, Адансон захотел прославиться открытием новых видов животных и растений. Рассчитывать найти их в Европе не приходилось. Совершенно неожиданно он избрал полем своей деятельности Сенегал.
«Из всех европейских колоний, — пишет Адансон в неопубликованном письме, — Сенегал наиболее труднодоступен, там самый жаркий и нездоровый климат и больше всего подстерегающих на каждом шагу опасностей; следовательно, он менее всего изучен естествоиспытателями».
Поистине нужно было обладать исключительной смелостью и честолюбием, чтобы выбрать маршрут, исходя из подобных мотивов!
Конечно, Адансон был не первый естествоиспытатель, бросившийся очертя голову навстречу всевозможным опасностям; но никогда еще ни один из них не пускался в путь с таким энтузиазмом, за свой собственный счет, без всякой надежды на признание. Ведь Адансон прекрасно знал, что по возвращении у него не окажется денег даже на то, чтобы опубликовать результаты своих открытий.
Третьего марта 1749 года Адансон сел на корабль «Шевалье Марен» под командованием д'Апре-де-Манвийета и после остановки в гавани Санта-Крус на Тенерифе высадился в устье реки Сенегал, которую он принимал за Нигер древних географов. В течение почти пяти лет он исходил страну во всех направлениях, побывав в Подоре, Портудале Албреде, в устье Гамбии, и с неслыханным упорством и энергией собрал богатейшие коллекции животных, растений и минералов.
Ему мы обязаны первыми точными сведениями о гигантском дереве баобабе, часто называемом адансония, об образе жизни саранчи, являющейся основной пищей некоторых диких племен, о термитах, строящих настоящие дома, о нескольких видах устриц в устье Гамбии, «сидящих» на деревьях.
«Для сбора устриц, — рассказывает он, — неграм приходится затрачивать гораздо меньше труда, чем можно было бы предположить; они просто обрубают сук с прицепившимися к нему моллюсками. На одном суке их иногда бывает свыше двухсот, а если он имеет разветвления, то получается устричный букет, который человек с трудом может нести».
Впрочем, из всех наблюдений Адансона, какой бы интерес они ни представляли, географы могут почерпнуть очень немногое; несколько новых или более исчерпывающих данных о племенах волоф и мандинго — и это все. Он ближе познакомил нас со странами, уже посещавшимися раньше европейцами, но никаких географических открытий не совершил.
Не так обстояло дело с экспедицией, к которой мы теперь перейдем.
Хоутон, капитан 69-го полка, а затем майор, еще в ранней юности, когда служил при английском посольстве в Марокко, имел случай ознакомиться с обычаями и нравами арабов Северной Африки и негров Сенегамбии. В 1790 году он предложил Африканскому обществу в Лондоне свои услуги для путешествия на Нигер и исследования его течения; затем он предполагал посетить город Тимбукту (Томбукту) и вернуться через Сахару. Хоутону удалось только приступить к выполнению этого изумительного плана, но уже первых попыток оказалось достаточно, чтобы потерпеть решительную неудачу.
Шестнадцатого октября 1790 года путешественник покинул Англию и 10 ноября высадился в Джиллифри (Батерст) близ устья Гамбии. Хорошо принятый королем Барры, он проплыл вверх по течению реки триста лье, затем пересек сухим путем остальную часть Сенегамбии и добрался до страны Бани.
«Там он купил у одного негра, — рассказывает Валькенер в своей „Истории путешествий", — лошадь и пять ослов и собирался направиться в Медину-Пакан, главный город маленького королевства Фульбе; он захватил с собой товары, чтобы расплачиваться ими во время путешествия. К счастью, из нескольких слов, оброненных одной негритянкой на языке мандинго, который Хоутон немного понимал, он узнал о составленном против него заговоре. Купцы, занимавшиеся торговлей в прибрежных поселениях, думали, что англичанин путешествует исключительно с коммерческой целью, и, опасаясь, как бы конкуренция не лишила их прибыли, задумали его убить.
Чтобы избавиться от угрожавшей опасности, Хоутон счел благоразумным двигаться не обычной дорогой. Вместе с ослами он вплавь перебрался через реку Геба и очутился на южном ее берегу в королевстве Кантор».
Затем Хоутон вторично переправился через реку и вступил на территорию королевства Фульбе. Там он поспешил послать к королю гонца с подарками и с просьбой о покровительстве. Король принял путешественника в своей столице благожелательно и гостеприимно. Медина-Пакан, по словам Хоутона, представляет собой большой город, окруженный плодородной равниной, где пасутся многочисленные стада.
Путешественник мог теперь рассчитывать на благоприятный исход своей экспедиции: во всяком случае, все говорило об этом, как вдруг одно событие нанесло первый удар его надеждам. Хижина по соседству с той, где он остановился, загорелась, и вскоре пожар охватил город. Переводчик англичанина, уже несколько раз пытавшийся его обокрасть, воспользовался случаем и убежал, захватив лошадь и трех ослов.
Но король Фульбе продолжал покровительствовать путешественнику и засыпал его подарками, ценными не сами по себе, а как свидетельство расположения. Этого короля, с уважением относившегося к европейцам, звали Джата; добрый, гуманный, разумный, он хотел, чтобы англичане основали факторию в его государстве.
«Капитан Литлтон, — писал Хоутон жене, — пробыв здесь четыре года, нажил порядочное состояние; в настоящее время он является владельцем нескольких судов, ведущих торговлю на реке. Здесь в любое время в обмен на дешевые безделушки можно приобрести золото, слоновую кость, воск, рабов и заработать восемьсот процентов годовых на вложенный капитал. Домашняя птица, овцы, яйца, масло, молоко, мед, рыба имеются в большом изобилии, и на десять фунтов стерлингов легко прокормится большая семья. Почва сухая, воздух очень здоровый, и, по словам короля Фульбе, здесь еще не умер ни один белый».
[189] Шериф (шариф) — в переводе с арабского «благородный», почетное прозвище потомков Пророка Мухаммада, составлявших в давние времена один из слоев аристократии в мусульманских государствах; нередко потомки Пророка занимали высокие административные должности, становясь правителями городов или их наместниками.
[190] Бей — титул военных и гражданских чиновников в некоторых мусульманских странах.
[191] Речь идет о второй половине XIX века. (Примеч. ред.)