Страница 44 из 115
Однако назавтра вождь прислал корзины с бананами и жареную свинью, велев передать, что «арики» острова шлет подарок «арики» корабля.
Кук назвал этот архипелаг островами Дружбы (Тонга). Их в свое время видели Схоутен и Тасман, упоминавшие о них под названиями островов Кокосовых, Предателей и Хорн.
Кук не смог пополнить запасы пресной воды и поэтому оказался вынужденным покинуть острова Тонга раньше, чем намеревался. Тем не менее он успел собрать некоторые сведения об естественных богатствах страны и нравах ее обитателей. Наиболее интересные из них мы вкратце приводим ниже.
Природа щедро одарила острова Тонгатабу и Эуа. Кокосовые и другие пальмы, хлебные деревья, ямс, сахарный тростник были там наиболее распространенными растениями. Из пригодных в пищу животных встречаются лишь свиньи и домашняя птица; собаки хотя и не водятся, но известны по названию. У берегов в изобилии ловится прекрасная рыба.
Такого же роста, как и европейцы, почти такие же светлые, жители этих островов сложены пропорционально и обладают приятными чертами лица. Туземцы имеют обыкновение свои от природы черные волосы красить какими-то порошками в белый, красный или синий цвет, что производит довольно странное впечатление. Обычай татуироваться общераспространен. Что касается одежды, то она весьма примитивна. Кусок ткани, обернутый вокруг талии и свисающий до колен, — вот и все, чем ограничиваются островитяне. Впрочем, женщины, которые на островах Тонга, как и повсюду, более кокетливы, чем мужчины, носят передник из волокон кокосовых орехов, украшенный ракушками, цветными лоскутками и перьями.
У туземцев были распространены некоторые странные обычаи, каких англичанам еще не приходилось нигде наблюдать. Так, например, они кладут на голову все, что им дарят; подобное обыкновение у них существует и при заключении торговых сделок. У островитян имеется также обычай отрезать себе одну или несколько фаланг и даже несколько пальцев в знак траура по умершему другу или родственнику. Жилища не образуют деревень, а раскиданы на большом расстоянии друг от друга среди плантаций. Они построены из тех же материалов и по тому же плану, как жилища на островах Общества, но поставлены несколько выше над землей.
Седьмого октября «Адвенчер» и «Резолюшен» снялись с якоря, на следующий день прошли в виду острова Пильстарт (Ата), открытого Тасманом, а 21-го того же месяца достигли залива Хокс в Новой Зеландии.
Кук высадил там несколько пар животных в надежде, что они смогут акклиматизироваться в этой стране, и направился в дальнейший путь к проливу Королевы Шарлотты. Застигнутый жестокой бурей, он оказался разлученным с «Адвенчером» и увидел его вновь лишь в Англии.
Пятого ноября командир закончил починку повреждений, полученных его кораблем, и, прежде чем пуститься в новое плавание в южные моря, пожелал выяснить количество и качество имевшихся у него продуктов. Как он установил, практически весь запас сухарей был непригоден в пищу.
Во время своего пребывания в этих местах Кук получил новое доказательство — более исчерпывающее, чем прежние, — того, что среди новозеландцев распространено людоедство. Один офицер купил голову юноши, недавно убитого и съеденного; при виде головы несколько туземцев выразили желание получить кусочек ее. Кук отдал им голову и по той жадности, с какой они набросились на отвратительное кушанье, мог убедиться, что эти каннибалы испытывают огромное удовольствие, лакомясь блюдом, добывание которого сопряжено для них с большими трудностями.
Двадцать шестого ноября «Резолюшен» покинул Новую Зеландию и углубился в полярные области, где уже однажды побывал. Но насколько более трудной оказалась обстановка во время второй попытки! Хотя команда была в добром здравии, люди, ослабевшие после утомительных трудов, смогли бы, конечно, хуже сопротивляться болезням, тем более что на корабле не имелось свежей провизии. «Резолюшен» шел без спутника, в существование «Южного материка» никто уже не верил. Таким образом, экспедиция носила, так сказать, «разведывательный» характер. Речь шла о том, чтобы получить окончательное доказательство отсутствия новых, хоть сколько-нибудь значительных земель в этих пустынных краях.
Первые льды встретились лишь 12 декабря, значительно южнее, чем в прошлом году. Начиная с этого времени плавание изо дня в день протекало в характерных для высоких широт условиях. Ойдиди был поражен белым дождем — снегом, таявшим у него в руке; но его изумление перешло все пределы, когда он увидел первую льдину, которую принял за белую землю.
«Одно явление поразило его еще раньше в южной зоне, — сообщается в отчете. — Пока корабли находились в этих широтах, почти не бывало темноты, и в полночь мы могли писать при солнечном свете. Ойдиди едва верил своим глазам и твердил нам, что соплеменники сочтут его лжецом, когда он им расскажет о каменном дожде и о вечном дне».
Впрочем, у молодого таитянина оказалось достаточно времени, чтобы привыкнуть к этому явлению, так как корабль дошел среди плавучих льдов до 71° южной широты. Лишь тогда, убедившись, что достигнуть материка, если бы даже он существовал, все равно было бы почти невозможно из-за льдов, Кук решил повернуть на север.
Все испытывали большую радость. На корабле не осталось ни одного человека, который не страдал бы сильным насморком или цингой. У самого командира появилась какая-то серьезная болезнь печени, вынудившая его слечь. В течение недели он находился между жизнью и смертью, и выздоровление его было долгим и мучительным. До 11 марта шли тем же курсом. Можно было представить себе общий восторг, когда на восходе впередсмотрящий закричал: «Земля! Земля!»
То был остров Пасхи Роггевена. Когда «Резолюшен» приближался к берегу, пораженным взорам мореплавателей прежде всего открылись те гигантские статуи, водруженные на берегу, которые когда-то вызвали удивление голландцев.
«Широта острова Пасхи, — пишет Кук, — расходится лишь на одну или две минуты с той, какая указана в судовом журнале Роггевена, а ошибка в долготе не превышает одного градуса».
Берег, состоявший из полуразрушенных мрачных скал, напоминавших глыбы железа, носил следы сильного подземного извержения. В центре острова, бесплодного и пустынного, можно было увидеть несколько отдельных плантаций.
Удивительно, что первое слово, произнесенное островитянами, когда они приблизились к кораблю и попросили бросить им конец, оказалось таитянским. Впрочем, все говорило о том, что жители острова Пасхи и Таити одного и того же происхождения. Как и таитяне, здешние туземцы были татуированы и одеты в ткани, напоминавшие те, что выделывались на островах Общества.
«Чтобы предохранить голову от действия солнца, — говорится в отчете, — островитяне изобрели несколько способов. Большинство мужчин носят обруч толщиной примерно в два дюйма, заплетенный от края до края травой и сверху покрытый большим количеством черных перьев, украшающих шею птиц — фрегатов[112]. У других имеются огромные шляпы из перьев клуши, величиной почти не уступающие громадным парикам европейских адвокатов; на некоторых, наконец, надеты простые деревянные кольца, с прикрепленными к ним белыми перьями чайки, развевающимися в воздухе. Женщины носят большие широкие шляпы из очень аккуратно сделанной циновки, изогнутой в виде конька с шишаком спереди и с двумя подвесками, свисающими сзади».
Равнина, которую исследовало несколько групп моряков, покрыта темными пористыми камнями и представляет унылое зрелище. Два-три вида чахлой травы, пробивающейся среди камней, хилые деревца — разновидность тутового дерева, гибискус, мимоза, несколько сортов бананов — вот и все представители растительного царства, встречающиеся среди беспорядочных нагромождений лавы.
Вблизи от места высадки возвышалась вертикальная стена из четырехугольных камней, сложенных по всем правилам строительного искусства и прочно скрепленных на долгие времена. Несколько дальше, посреди хорошо вымощенной площадки, стояла монолитная статуя около двадцати футов в вышину и свыше пяти футов в ширину, изображавшая человеческую фигуру по пояс; она была очень грубой работы, с плохо изваянной головой, с едва намеченными глазами, носом и ртом; только уши, очень длинные, как диктовалось принятой в стране модой, имели более законченный вид.
[112] Фрегаты — морские птицы тропического пояса, превосходные летуны, порой удаляющиеся на сотни километров от берега.