Страница 22 из 32
Хоро отвернулась, словно робкая дева из аристократической семьи. Вайсс неотрывно смотрел на нее с совершенно искренним видом. Столь напыщенный разговор – это уже слишком. Если бы это было простое лицедейство, Лоуренс мог бы это вытерпеть, но сейчас это его просто раздражало. Наконец он произнес ледяным тоном, чтобы слегка охладить эту парочку:
– Для серебра кошели, для золота сундуки. И лишь для медных монет – руки. Уж это-то ты не забыл, Вайсс?
Это было первое, что Вайсс должен был выучить как меняла, ведь правильное обращение с деньгами в его деле превыше всего. Подобная фраза была самым простым способом вернуть его к реальности. И верно, он наконец выпустил руку Хоро и поскреб в затылке.
– Ох, тебе бы осторожнее быть. Держать столь очаровательную девушку лишь для себя одного – оскорбление Господа. Или ты забыл, что хлебом насущным надлежит делиться с ближним?
– О, мы теперь уже делимся?
Лоуренс раскрыл кошель и позволил Хоро ссыпать туда монеты. Только что она улыбалась, но сейчас наблюдала за ним с бесстрастным выражением лица.
– Но я пока не вижу твоей монеты у меня на столе. Как же это понимать?
Теперь Вайсс смотрел серьезно. Тем временем последние серебряные монеты очутились в кошеле Лоуренса.
– Между прочим, это значит, что тебе пришлось бы делить и ее долги. Как тебе это?
– Кх…
Вайсс отодвинулся, раздумывая над этим обстоятельством. Но вскоре он явно пожалел о своем нацеленном на деньги отношении к делу и с печальным видом повернулся к Хоро.
– Я никогда не назначу цену на тебя.
Хоро, расслабившаяся было, тут же возобновила свое лицедейство.
– Весы моего сердца раскачиваются влево-вправо, но, поверь мне, отнюдь не под тяжестью золотых монет.
– О, конечно же!
Вайсс вновь потянулся своими руками и обхватил ладошку Хоро.
– О… ты прикоснулся к моим качающимся весам…
Такой же прием разносчица в трактире использует, чтобы проверить, пьян ли посетитель. Вайсс провалился. Лоуренс вздохнул – ему было довольно. Заканчивая эту драму, он жестом пригласил Хоро.
– Ладно, идем.
– Э, эй! Лоуренс!
– Хмм?
– Раз ты пришел менять деньги, значит, ты собираешься что-то покупать, верно?
– Верно. Мы собираемся на север, так что нам нужно приобрести кое-какую одежду.
Глаза Вайсса по-прежнему смотрели пьяно.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас.
Хоро, наблюдая за ними, хихикнула. Она была достаточно умна, чтобы понимать скрытое значение этих слов, так что озадаченность Вайсса от нее не укрылась.
– Когда начнет холодать, одежда подорожает, так что чем скорее купим, тем лучше.
– Ээ…
Судя по лицу Вайсса, он был готов хоть сейчас закрыть свою лавочку и увязаться за ними. Но, разумеется, позволить себе этого он не мог. И поэтому Лоуренс получил возможность осуществить маленькую месть. Распрощавшись, он отвернулся – но был остановлен Хоро.
– А менялы работают после заката?
– В темноте весами пользуются лишь жулики. А я не жулик.
– Видишь, что он говорит.
После этих слов Хоро у Лоуренса не осталось выбора, кроме как оставить надежду на месть. Однако ему все равно надо было расспросить кого-нибудь о ведущих на север путях, а бродячие торговцы предпочитали вести такого рода расспросы, выпивая с друзьями после заката.
– Когда закончим покупки, пойдем в трактир. Можешь к нам присоединиться, если хочешь.
– Ну конечно, дружище, ну конечно! Пойдете куда обычно?
– Было бы слишком неудобно напиться где-нибудь в незнакомом месте.
– Отлично! Я буду там совсем скоро!
С этим возгласом Вайсс помахал рукой Хоро. Другие менялы к его выплескам, похоже, давно привыкли. Он продолжал кричать и махать руками, даже когда Лоуренс и Хоро отошли на приличное расстояние. Это действительно было так увлекательно? Хоро оглядывалась и махала Вайссу, пока он не исчез из виду. Наконец, когда они уже сошли с моста менял и углубились в квартал ювелиров, она успокоилась и стала смотреть вперед.
– Хе-хе. Он не обманул моих ожиданий.
Лоуренс втянул воздух, как затяжной глоток эля.
– У тебя будут неприятности, если ты позволишь ему стать слишком серьезным.
– Неприятности?
– Он от тебя не отвяжется.
– Но я уже привязана к тебе.
Хоро ухмыльнулась, обнажив клык, и покосилась на Лоуренса. Он не нашелся что ответить, и усмешка превратилась в улыбку.
– Он, в отличие от тебя, знает, что все это лишь игра. Дразнить тебя интересно, но иногда мне хочется поиграть с умным самцом.
Лоуренс много чего хотел сказать, но все эти слова вынужден был проглотить. Как ни стыдно было признавать, он действительно не знал ничего, что не относилось к торговле.
– Раз мы с ним оба знаем, что это не всерьез, не мог бы и ты относиться к этому не так серьезно? Ты заставляешь меня стесняться.
Она обхватила руками лицо в притворном смущении; Лоуренс мог лишь улыбнуться.
– Однако же Вайсс сильнее тебя в красноречии. Его язык так же проворен, как мой, хоть я и прожила намного больше. Ты, живущий в мире торговли, ведь согласен со мной?
Эти ее слова Лоуренса удивили. Она улыбалась, но он не мог ответить улыбкой, глядя в ее янтарные глаза. Она была долгое время привязана к деревне Пасро в качестве богини урожая. Селяне восхваляли ее, но они же и сковали ее. Она не могла жить так, как хотела, – жестокая судьба.
Эти размышления заставляли Лоуренса молчать.
Однако рука Хоро в его руке была такая теплая.
– Ээх. Придется, значит, лгать.
– Какая жалость, что со мной у тебя это не пройдет.
Лоуренс улыбнулся, увидев, что ее уши гордо шевельнулись под капюшоном.
– Ладно, идем за покупками.
– Мм.
Впервые Лоуренсу пришлось задуматься, какой стиль одежды подойдет Хоро.
Большинство горожан не покупают новой одежды. Рано или поздно одежда начинает требовать починки – тогда ее продают как ношеную. После починки ее могут перепродать еще раз. Богатые торговцы продают одежду другим торговцам, а те потом отдают ее своей семье и ученикам и перепродают путешественникам. Одежду, чинить которую уже невозможно, продают в качестве сырья для изготовления бумаги.
В общем, в каком-то смысле об общественном положении человека можно судить по тому, сколько заплат на его одеянии. Одежда, купленная за золотые монеты, встречалась редко. У Лоуренса было лишь одно такое одеяние, специально заказанное у портного, – и оно погибло в стычке в подземелье.
И вот сейчас перед лотком с ношеной одеждой – самая нижняя ступенька общественной лестницы – стояла очень недовольная Хоро.
– Хмм…
Она вздохнула, держа перед собой фуфайку, крашенную в кипяченом древесном соку. Выглядела она просто грязной, и эту краску невозможно было ни смыть, ни выбелить.
– Эта за сорок лютов. Что думаешь?
Услышав эти слова продавца, Хоро заворчала себе под нос. Положив фуфайку обратно, она отошла от прилавка на несколько метров. Здесь ей ничего не нравилось. Ее подобающее аристократке поведение заставило Лоуренса улыбнуться.
– Господин, мы отправляемся на север. Нам обоим нужна теплая одежда.
– А ваши деньги?..
– Два Тренни.
– Одну минуточку.
Лоуренс с Хоро обратились за одеждой не по сезону – им было нужно одеяние на зиму. Одеяние лохматое, как трава, – цвет и внешний вид роли не играли. Все, что от него требовалось, – быть теплым и толстым; и Лоуренсу с Хоро оставалось лишь молиться, чтобы там не было блох.
Такую одежду торговцы покупают обычно у северян, приехавших на юг, а потом перепродают тем, кто отправляется на север. Фуфайка, которую Хоро только что разглядывала, должно быть, пропутешествовала с севера на юг и обратно насколько раз. Но одной фуфайки будет недостаточно – им потребуется целая куча.