Страница 21 из 51
Делать такой вывод, возможно, значило ставить лошадь позади телеги, но сейчас Лоуренсу, естественно, не было нужды принижать себя и выкладывать все начистоту. Поэтому он не стал ни кивать, ни качать головой, а лишь улыбнулся.
– Имя монастыря известно по всему миру. Я слышал, он много чем владеет, священными реликвиями в том числе. Конечно, я не знаю всего об этих реликвиях, но… какие именно ищешь ты? Возможно, я и смогу тебе помочь.
Следующий ответ Лоуренс должен был взвесить со всей тщательностью. Он решил в качестве меры предосторожности ответить непрямо.
– Речь о реликвии, связанной с Золотым бараном.
– С Золотым бараном…
Когда умный торговец повторяет слова другого, это значит, что он обдумывает их. За тот короткий миг, который он таким образом выгадывает, он проигрывает в голове сотню возможных вариантов. Но даже купив себе немного времени, Пиаски не смог придумать достойного ответа.
Он улыбнулся точно так же, как улыбался Коул, когда Хоро его поддразнивала. Торговцы, подслушивающие их разговор, сейчас, должно быть, мысленно качали головами и вздыхали.
– Если это какие-то останки святого, я знаю несколько таких вещиц… но Золотой баран – боюсь…
– …Что это лишь пустой слух?
– Ну, я бы не стал списывать его со счетов полностью.
При этих словах взгляд Пиаски уткнулся в торговцев за соседним столиком. Двое почувствовали этот взгляд – конечно, они все слышали, хоть и играли в карты, – и пожали плечами.
– Легенда о Золотом баране ходит здесь веками, так что можно сказать и по-другому…
– Что за все эти века никто этого Золотого барана так и не нашел?
– Это лучшее, что я могу тебе сказать.
На лице Пиаски было написано искреннее огорчение. Он явно не хотел пренебрежительно усмехаться, зная, что Лоуренса привел сюда пустой слух. Ну а поскольку собеседник выказывал такое отношение, то и Лоуренсу не было более нужды продолжать притворяться.
С другой стороны, он не мог позволить окружающим думать о себе пренебрежительно – это повлекло бы трудности при сборе сведений впоследствии. Быть скромным и позволять смотреть на себя сверху вниз – совершено разные вещи. Так что Лоуренсу необходимо было как-то поправить свою репутацию в глазах торговцев.
– Если честно – мне много раз говорили, когда я сюда шел, что это лишь миф. Но не только мелкие торговцы, такие как я, отправляются на поиски своей мечты – даже большие люди, все время сидящие за гроссбухами, испытывают подобное желание время от времени. Так и произошло, когда я познакомился с господином Дойчманом.
– …То есть?
– Когда человек, познакомивший меня с господином Дойчманом, узнал, зачем я сюда иду, в нем пробудилось любопытство. Он не мог освободиться от собственных обязательств, поэтому послал меня, чтобы я отыскал его мечту. Чем выше сам человек, тем более открыт его разум к самым разнообразным интересным вещам.
Искусство убедительно лгать состоит в том, чтобы отталкиваться от фактов и сообщать необходимое количество подробностей. Двое картежников за спиной Пиаски закивали, словно говоря: «А, вон оно что». Если торговец перестает гоняться за деньгами ради какой-то нелепой мечты, его считают непрактичным дураком. Но если он этим занимается, чтобы ублажить богатого человека, – дело иное. Пиаски явно так и решил.
– Вот, значит, в чем дело.
– …Теперь ты узнал еще один способ, как заслужить доверие богача?
– Нет, нет, я совершенно серьезен.
Лоуренс был счастлив увидеть неловкую улыбку на лице Пиаски. Он сумел сохранить хорошую репутацию – не слишком высокую и не слишком низкую. Что еще лучше – теперь его считали безвредным торговцем, явившимся сюда из чьего-то капризного любопытства.
Лоуренс смело подался вперед и сказал:
– Вот почему я пришел сюда; я хочу узнать все, что только возможно, о Золотом баране. Может быть, тут есть кто-нибудь, кто что-то знает?
Торговец, избегающий капризов богачей, не заслуживает того, чтобы называться торговцем. Поэтому другие торговцы, до сих пор молча прислушивавшиеся, один за другим стали собираться вокруг Лоуренса с кружками в руках и улыбками на лицах.
***
Лоуренс не стал упоминать кости бога-волка, но лишь потому, что Золотого барана было достаточно – волки и овцы всегда были связаны друг с другом. Если в монастыре есть реликвия, относящаяся к Золотому барану, то, идя по ее следу, он сможет разузнать и о костях. Даже если он не узнает ничего конкретного, то по крайней мере разнюхает какие-то намеки.
Такова была надежда Лоуренса, но в конечном счете он узнал куда меньше, чем рассчитывал. Хуже того – подобные темы идеально подходят для веселых бесед за кружечкой вина. Когда Лоуренсу удалось наконец покинуть компанию и вернуться к себе в комнату, он был настолько пьян, что не мог ходить ровно.
Он рухнул лицом вниз на кровать, прежде чем Хоро, расчесывавшая хвост, успела освободить ему место. Пока она дергалась, пытаясь выбраться из-под Лоуренса, Коул поспешно принес воды.
– Ты явно перебрал, – заметила Хоро, когда наконец освободилась.
– Кто бы говорил.
Лоуренс взял миску, принесенную Коулом, и выпил, не вставая с кровати. Если бы он даже на это был не способен, то вообще не мог бы останавливаться на дешевых постоялых дворах, где приходится делить комнаты с другими. Осушив миску, Лоуренс вернул ее Коулу. Он знал, что если сейчас закроет глаза, то мгновенно провалится в сон.
– Ну что, много сумел разузнать?
Хоро, пристально глядя на Лоуренса прищуренными глазами, потянула его за ухо. Лоуренс, пожалуй, обиделся бы, будь он трезв, но, раз уж он пользовался ее пушистым, ухоженным хвостом как подушкой, он понимал, что и у Хоро есть причины обижаться.
– Ты имеешь в виду «хорошо ли я провел время?» По-моему, ты и так знаешь, нет?
– Пф. Если бы ты посмел сказать, что хорошо провел время, я бы тебе уши откусила.
– Если б я знал, что так выйдет, я бы заставил тебя пойти со мной… Прости, что я пришел так поздно, что достопочтенной Мудрой волчице пришлось пить в одиночестве…
Пропитавшийся спиртным рассудок уже не подчинялся Лоуренсу; своим сарказмом он заработал лишь пощечину. По правде сказать, если бы Хоро присоединилась к нему, все было бы еще труднее. Скорее всего, она это понимала и потому осталась дома.
После пощечины, напоминающей удар кнута, Хоро тихонько потянула Лоуренса за щеку.
– Есть еще что сказать?
Ее щипок вообще-то был даже приятен занемевшему лицу. Лоуренс закрыл глаза и ответил:
– Дай сперва немного посплю…
– Дурень. Но я, в отличие от тебя, знаю, как выказывать благодарность.
Его сознание уже уплывало, однако он готов был поклясться, что ощутил успокаивающие движения руки, которая гладила его по щеке.
Лоуренс был уверен, что провалами в памяти не страдает, но, когда он открыл глаза, вместо сумрака вокруг была непроглядная чернота. Он проснулся резко, но подняться сразу не смог.
Лоуренс заподозрил, что отключился ровно в тот момент, когда Хоро погладила его по щеке. Повернуть голову он даже не пытался – знал, что это будет слишком болезненно. Он закрыл глаза, мысленно сожалея, что заснул в такой неудобной позе, потом резко сел.
Все его тело задубело, как почва, лишенная влаги. Его единственной отрадой было воспоминание, что, когда он засыпал, его укрыли одеялом. Нет, погодите, это было не одеяло…
Сев, он обнаружил, что к его одежде пристали бурые шерстинки. Должно быть, Хоро все это время укрывала его хвостом. Стряхивая шерстинки, Лоуренс ощутил ее слабый запах.
– Уйй…
Лоуренс потер рукой шею, которая, судя по всему, промахнулась мимо подушки, когда он падал на кровать. В это самое время дверь в соседнюю комнату медленно открылась, впустив слабый мерцающий свет. При нынешнем состоянии Лоуренса даже тусклый свет от печи бил по глазам слишком сильно.
– Проснулся?
– …Кажется, да.
– Ужин еще горячий. Будешь?