Свет клином сошелся

– Вы еще что-нибудь заказывать будете? – спросила она, наклонившись буквально к моему лицу.

– Нет, спасибо. – Я встала и пошла к выходу.

– Вещи! Вы забыли свои вещи! – крикнула мне вслед официантка. Я остановилась, оглянулась, но возвращаться за оставленными пакетами не спешила. Мысль о том, что сегодняшние покупки сделаны на деньги, которые мой дед выиграл у Булатова, ввела меня в ступор. Девушка взяла со стула пакеты и всучила мне их со словами: – Вот, возьмите, пожалуйста.

– Спасибо. – Я вышла на улицу и машинально побрела по улице в сторону центра.

Дойдя до перекрестка, я вдруг поняла, что отдаляюсь от своего «Мини-Купера», который стоял на парковке около торгового центра «Юпитер». Загорелся зеленый свет, пешеходы стали переходить дорогу, я же развернулась и побрела обратно. Дойдя до своей машины, я бросила пакеты в багажник, села за руль и поняла, что мне некуда ехать – возвращаться домой не хотелось. А если честно, то я даже боялась туда вернуться. Меня пугало, что дед подтвердит слова Ярцева.

Мне никогда не нравилось Аришино увлечение. Я не раз просила его бросить это занятие, но он даже не пытался давать мне пустые обещания. Дед упрямо говорил, что именно игральные карты, а не оловянные солдатики или деревянные лошадки, были его первыми игрушками, он не изменял им на протяжении всей своей жизни и даже просил похоронить его с новенькой колодой карт в кармане ритуального смокинга. Осознав, что переделать Аришу невозможно, я попыталась изменить свое отношение к его увлечению. В конце концов, дед играл не с детьми, у которых еще не окрепла психика, а со взрослыми вполне состоявшимися людьми, которые, садясь за стол, отдавали себе отчет в том, что могут проиграть, причем проиграть много, порой очень много. Я взяла за правило отдавать часть выигранных Аришей денег на благотворительность или тратила их на благое дело восстановления справедливости.

Антон неспроста назвал меня мисс Робин Гуд. С некоторых пор по примеру этого героя средневековых английских баллад, я отстаивала интересы тех, кого не смог защитить закон. Если бы Ярцев не уговорил дочь Ивана Ивановича утаить от следствия предсмертную записку, то моего деда могли бы привлечь к уголовной ответственности за доведение до самоубийства. Семья Булатовых имела бы законное право еще и счет моему единственному родственнику выставить за моральный и материальный ущерб. Но мой бывший одноклассник помешал им это осуществить, сделав меня заложницей собственных принципов. Он прекрасно знал, что я не могла пройти мимо несправедливости, но и мстить своему деду, который один растил меня с четырнадцати лет, тоже была не в состоянии. Я попала в тиски, которые сжимали мою голову, разрывая мозг от неразрешимых вопросов, сдавливали грудь, выворачивая душу наизнанку. Как жить дальше под одной крышей с дедом, если он виновен в смерти хорошего человека? Что делать с вещами, которые я покупала на деньги, выигранные Аришей в карты? Порвать и выбросить в мусорку? Или развести рядом с домом большой костер и спалить там едва ли не все свои платья, юбки и блузки?

Я невольно вспомнила про ванну с золочеными ножками в виде львиных лап, которую дед установил в своей ванной комнате. Это было чуть больше двух недель назад. Он вернулся домой с большим выигрышем, а на следующий день заказал по каталогу эту ванну. Конечно, старый «чугун» давно надо было менять, и я несколько раз предлагала ему различные варианты «акрила», но Ариша колебался. Оказывается, он вынашивал в душе совсем другие планы. Аристократическая купальня потребовала полной перепланировки его ванной комнаты. Потом и мне захотелось сделать ремонт на своей территории. Сейчас он шел полным ходом, поэтому я была вынуждена переехать в гостевую комнату. Желания продолжать ремонт уже не было. В один момент он стал для меня неприятной реальностью…

Дом, в котором мы с Аришей прожили без малого пятнадцать лет и в котором я прежде любила каждый уголок, превратился в моем сознании в склад дорогих, но не так уж нужных вещей, купленных на грязные деньги. Меня перестало туда тянуть, но другого дома у меня не было, поэтому я колесила по городу, не зная, куда податься. На душе стало еще паршивее, когда я подумала о том, что «Мини-Купер», за рулем которого я сидела, тоже был приобретен отчасти на Аришины деньги. Моей зарплаты юрисконсульта кирпичного завода не хватало на то, чтобы приобрести машину моей мечты. Дедуля великодушно добавил к моим сбережениям крупную сумму, и я стала счастливой обладательницей единственного в нашей городе «Мини-Купера». На тот момент – единственного. И я была на тот момент абсолютно счастливой. Сейчас в Горовске появились еще два автомобиля той же модели, правда, другого цвета. А счастье оказалось каким-то призрачным. Да и что такое счастье? Наверное, это состояние полного душевного равновесия. До встречи с Ярцевым я его испытывала, но Антон легко смог его пошатнуть…

Чисто инстинктивно я заехала во двор дома, в котором жила моя лучшая подруга Алина Нечаева. Рядом с ее парадной стоял «Фиат Пунто» синего цвета. Это авто принадлежало ее новому бойфренду. Как же я забыла, что он должен был вернуться сегодня утром из командировки! Я развернулась и выехала со двора – Нечаевой сейчас явно было не до меня. Намотав еще несколько километров по центральной части города, я достала из сумки мобильник и набрала номер.

– Алло! – ответил хорошо знакомый голос.

– Женя, можно я к тебе сейчас приеду? – спросила я без всяких приветствий и пространных объяснений.

Крючков, застигнутый врасплох моим вопросом, сделал небольшую паузу, после чего произнес:

– Конечно. Если не трудно, купи пачку чая, желательно черного.

– Хорошо. – Отключив связь, я бросила мобильник обратно в сумку и поехала в сторону железнодорожного вокзала, рядом с которым жил Евгений.

* * *

Когда я подошла к Женькиной парадной, из нее выскочила девушка лет двадцати двух – двадцати трех со слезами на глазах. Она оставила дверь открытой, поэтому я не стала пользоваться домофоном, а поднялась на нужный этаж и позвонила в квартиру. Крючков сразу же открыл мне.

– Ты так быстро? – удивился он. – Но что же ты стоишь? Проходи. У тебя что-то случилось?

Я не спешила сразу же вываливать на Крючкова свои проблемы.

– Вот, – я протянула ему пачку чая, купленную в магазине, расположенном в соседнем доме. – Подойдет?

– Сгодится, – кивнул Женька. – Я как раз ужинать собирался. Составишь мне компанию?

– Чисто символически. У меня совершенно нет аппетита.

– А я чертовски голоден! – Женька направился в кухню, я последовала за ним. – Поля, у тебя был такой голос по телефону…

– Какой?

– Мне показалось, что ты попала в безвыходную ситуацию. Я прав? – уточнил Евгений, глядя мне в глаза. Я кивнула, подтверждая его догадку. – А знаешь, Полина, меня это ничуть не удивляет! Путь, который ты выбрала, рано или поздно должен был привести тебя в тупик.

– Ты говоришь так, будто рад этому, – я отстранилась от Женьки. – Зря я к тебе пришла…

– Не зря. Я постараюсь тебе помочь. Давай, рассказывай, что же все-таки случилось.

– Я только что узнала, что один человек повесился из-за того, что мой дед обыграл его в карты…

– Так. – Евгений усадил меня за стол, потом расположился напротив меня. – Откуда тебе это известно?

– Я встретила Антошку Ярцева, моего бывшего одноклассника. – Я передала Крючкову практически слово в слово все, о чем поведал мне Ярцев, а потом стала изливать ему свою душу: – Женя, я понимаю, что карты – это зло, но Ариша мой единственный родственник. Он всегда баловал меня… И что же теперь? По идее, мне надо закрыть глаза на то, что произошло, но я не могу вернуться домой и общаться дальше с Аришей как ни в чем не бывало, не могу смотреть на вещи, которые куплены на его выигрыши…

– Да, ситуация непростая, – Женька положил свою руку на мою ладонь. – С твоим обостренным чувством справедливости действительно будет нелегко забыть эту историю… Полина, а вдруг Аристарх Владиленович не причастен к самоубийству Булатова?