Любимая

Сильвестр был уже там и разливал вино в рюмки.

— Боюсь, что тартинок с сыром не будет… — проговорил он, когда вошла Тео.

Слова замерли у него на губах, и он поставил рюмки на стол. Сощурив глаза, он уставился на жену.

Темные завитки красиво обрамляли ее лицо, на щеках словно расцвели розы, глаза лучились, а тоненький халатик облегал стройную фигурку. Лондон и осень убрали с лица Тео загар, придав ему молочный оттенок.

— Я действительно потерял свою цыганку, — пробормотал Сильвестр. — Смотрю и думаю, кого же я получил взамен.

— Кого же? — поинтересовалась Тео, шагнув к нему.

— Одну из самых красивых женщин, — просто ответил граф. — Своенравную и неуправляемую жену, но невероятно красивую женщину.

— О, не ворчи, — запротестовала Тео, падая в его объятия.

— Я вовсе не ворчу, я только констатирую факт, — возразил граф, улыбаясь и проводя руками по ее телу. — Сними халат, Тео, — добавил он хрипловатым голосом и сделал шаг назад.

Неотрывно глядя на его лицо, Тео расстегнула халатик и дала ему упасть на пол.

Сильвестр пробегал глазами по ее телу, буквально пожирая взглядом. Он знал это тело и все-таки каждый раз смотрел на него так, словно видел впервые.

— Давай обедать. — Его слова странно прозвучали в комнате, где страсть сгустилась настолько, что стала почти осязаемой.

— Обедать? — Тео в недоумении обернулась. — Сейчас?

— Сейчас.

Граф вручил ей рюмку. Его глаза были полны восхищения.

— Нет, — сказал он, когда Тео нагнулась, чтобы поднять халатик. — Оставайся так, как есть. Я хочу насладиться этим прекрасным зрелищем.

— Я буду есть голой?

— Именно так. — Граф подвинул ей стул. — Тебе не будет холодно у камина?

Он наклонился и поцеловал ее, и Тео вздрогнула от сладкого предчувствия.

Раньше Сильвестр не требовал ничего подобного. Было немного странно сидеть совершенно раздетой, в то время как он был полностью одет. Странно, но и очень возбуждающе.

— Думаешь, я смогу есть?

— Сможешь.

Граф отхлебнул вина и, оторвав кусок цыплячьей грудки, положил ей на тарелку.

— Маринованных грибов?

Тео молча кивнула. Сильвестр передал ей блюдо, и она положила себе грибов.

— Нет, я так не могу, Сильвестр.

— Можешь. Скажи мне, что ты чувствуешь?

Тео взяла с тарелки куриную ножку, но тут же положила обратно. Игра отбила у нее всякий аппетит.

Она в изнеможении откинулась на спинку стула, грудь ее вздымалась, губы приоткрылись.

— Ты готова?

— Да…

Глава 27

— Как видишь, Эдвард, это не представляет для нас никакой опасности, — сказала Тео, трясясь в экипаже, который вез их на вечеринку к Венбру.

Эдвард только головой покачал.

— Как ты себе все это представляешь? Ты привезешь Джерарда в лабиринт, заставишь его рассказать правду о Вимьере, а я, спрятавшись поблизости, подслушаю его откровения? Тео, дорогая, ты строишь воздушные замки.

— Эта тайна должна быть раскрыта, — упрямо сказала она. — Он был в Вимьере, и он знает все. И мы тоже имеем право знать, что произошло на самом деле. Потом мы все расскажем Сильвестру, и он сам решит, как поступить. Если того, что мы обнаружим, окажется достаточно, чтобы вновь обратиться в военный суд, он сможет раз и навсегда смыть позор со своего имени.

— Ну а если нет? Если в результате окажется, что Джерард не тот человек, кто пытался убить Стоунриджа, что тогда? — спросил Эдвард.

— Не знаю, — тихо ответила Тео, — не знаю, потому что Сильвестр ничего не хочет говорить. Знаю одно — что это дело может быть распутано, если найдется свидетель.

Эдвард вздохнул:

— Ты играешь с огнем, Тео. Так же, как и тогда на Док-стрит. И если Стоунридж отправит тебя жить с его матерью, я не буду его обвинять, — без обиняков заявил он.

— Ты становишься занудой, мой милый.

Тео подалась вперед и положила руку ему на колено.

— Ничего не может быть проще. Он хочет поехать в Гемптон-Корт, ты будешь ждать на Керзон-стрит, а затем последуешь за нами. Джерард ничего не заметит. И ни за что не обратит внимания на слежку в сутолоке Гемптон-Корта. Мое желание пойти в лабиринт будет выглядеть вполне естественным. Что он сможет там со мной сделать? К тому же у меня с собой будет пистолет.

— А почему ты думаешь, что он сам не будет вооружен? Тео заметила, что ее друг колеблется.

— А зачем ему это? К тому же не думаю, что он очень умен.

— Почему ты так считаешь? — мрачно спросил Эдвард.

— Если бы он был умен, то давно бы уже убил Сильвестра. Он кажется мне весьма неловким.

Эдвард не нашелся, что ответить. Однако он чувствовал себя обязанным сказать, что и менее сообразительные и ловкие могут быть опасны. Даже еще опаснее, потому что непредсказуемы.

— Да, но нам ничто не угрожает, — нетерпеливо прервала его рассуждения Тео. — Подумай

сам, что нам может угрожать в подобных обстоятельствах?

Их экипаж остановился, и Эдвард этим воспользовался, отложив свой ответ.

— Я скажу тебе в конце вечера, — проговорил он, соскакивая на мостовую и подавая ей руку. — Но если снова заговоришь со мной об этом, когда мы будем ехать домой, я не приму участия. Поняла?

— Да, Эдвард, — смиренно отозвалась Тео. Интересно, почему мужчины так сплотились, противодействуя ей?

По улице сновали мальчишки-посыльные, туда-сюда катили экипажи, из открытых дверей лился свет на разостланный при входе красный ковер.

— Если бы ты знал, как я ненавижу эти вечера!

Но Эдвард, кажется, не слышал. Он пытался попасться на глаза высокому джентльмену в морской форме.

— Кто это? — с любопытством спросила Тео, становясь на цыпочки.

— Это Хьюго Латимер, — пояснил Эдвард. — Он был помощником капитана на корабле, привезшем меня из Испании. Без его помощи я бы наверняка умер. Он уступил мне свою каюту, а сам поместился в кают-компании. Он очень добр, любит поговорить. А его ординарец Сэмюел выхаживал меня как родного сына.

— Тогда я должна поблагодарить его, — заявила Тео. Сложив руки рупором, она позвала: — Лейтенант Латимер, сэр!

Молодой человек обернулся, и вместе с ним обернулись все остальные. Тео покраснела, так как поняла, что привлекла к себе внимание, и помахала ему рукой.

— Тео! Как ты можешь? — воскликнул Эдвард драматическим шепотом, но Латимер уже шел им навстречу.

— Ферфакс! — тепло проговорил он, протягивая руку. — Рад видеть тебя живым и здоровым.

— Да, я в порядке, Латимер. Позволь представить тебе графиню Стоунридж. Тео, это лейтенант… ой, нет, прошу прощения, капитан Латимер. Я не заметил твоих эполет, Хьюго. Поздравляю.

— И я прошу извинения, сэр, — сказала Тео. — Но мне передался энтузиазм Эдварда. Он рассказал, как вы были добры к нему во время путешествия, а поскольку он мой лучший друг, мне хотелось встретиться с вами и выразить вам свою благодарность.

— Он ваш жених3? — проговорил Хьюго Латимер хрипловатым голосом. — А ты счастливчик, Ферфакс.

— Нет, у меня есть муж, — весело пояснила Тео. — Но Эдвард действительно мой лучший друг, сэр.

— О, я понял, графиня.

— Мы с Тео знакомы с пеленок, Хьюго.

— Да-да, — отозвался Латимер. — Вы недавно в Лондоне, сударыня?

— Мне кажется, что я здесь уже целую вечность, — ответила Тео. Она отметила про себя, что ей очень легко с этим человеком. И дело не в том, что Эдвард так хорошо о нем отзывался, хотя и этого было бы достаточно, но в его глазах и усмешке было что-то очень притягательное, а когда он смеялся, смех был приятным и искренним. Ему лет двадцать пять, решила Тео. Года на два старше Эдварда.

— Вам здесь скучно?

— Вот именно, сэр.

И, рассмеявшись, они вместе вошли в дом, где приветствовали леди Джорджину Венбру.

Тео хотелось пообщаться с Хьюго Латимером, даже потанцевать, но, к ее разочарованию, он исчез, как только они дошли до танцевального зала. Хьюго попался ей на глаза раза два за вечер. Он стоял с рюмкой в руках, лицо его утратило веселое выражение. Напротив, он казался мрачным, в зеленых глазах затаилась печаль.