Любимая

— Много говорят о новом графе? — спросил Сильвестр, выгнув бровь.

— Не очень… по крайней мере не в моем присутствии.

— Я так и предполагал. А о леди Тео?

— О, она всеобщая любимица, милорд. Все делает умело. Свет очей старого графа.

— Хм… — Сильвестр взял одну из щеток для волос и пригладил непокорную короткую шевелюру. — Избалованная, говоря другими словами.

— Как я понял, сэр, она сильно переживает смерть своего деда, — заметил Генри. — По крайней мере так говорят. Люди утверждают, что она сама не своя.

— Этому я готов верить, — пробормотал граф, засовывая лакированную табакерку в карман, перед тем как спуститься в гостиную. Он был готов к очередному напряженному вечеру с Тео.

Когда он вошел, Эмили и Кларисса стояли у открытого окна и всматривались в ночную мглу.

— Может быть, она вернется окольным путем, — вздохнув, проговорила Кларисса и отвернулась от окна.

— Никаких следов прогульщицы? — спросил Сильвестр, стараясь говорить как можно непринужденнее, и подошел к столу. — Шерри, миледи? Или вы предпочитаете мадеру?

— Благодарю вас, шерри. Нет, Тео еще не вернулась. — Леди Илинор с улыбкой приняла протянутый графом бокал. — Фостер убежден, если с ней что-нибудь случится, нам дадут знать.

— Да, это верно… но… Имение большое, и здесь много безлюдных мест.

— Вероятно, следует послать… — Эмили вдруг замолчала: с террасы донесся голос Тео:

— Они еще не обедают, Фостер? Я и не думала, что уже так поздно… О, мама, я очень виновата!

Дверь распахнулась, и Тео вбежала в комнату.

— Я и понятия не имела, как далеко сегодня забралась. Вы очень беспокоились?

Она наклонилась к матери и поцеловала се.

— Я была близка к этому, — спокойно ответила леди Илинор, но в глазах ее было явное облегчение.

— Как видишь, я вернулась и просто умираю от голода. — Тео бросила шляпу, перчатки и хлыст на столик. — Я действительно сожалею, что заставила вас волноваться. — Она примирительно улыбнулась матери и сестрам. — Я прощена?

— Я предпочла бы, чтобы это не повторялось. — проговорила леди Илинор, отпивая глоток шерри.

— Конечно, я больше так не буду!

Тео налила себе рюмку шерри, не обращая внимания на стоящего у камина графа.

— Должно быть, пора обедать? Из кухни так вкусно пахнет, — проговорила она жалобным голосом.

Сапожки ее были заляпаны грязью, одежда — белой от пыли, а волосы, лишившись заколок, рассыпались вокруг лица иссиня-черным облаком. Она выглядела усталой и какой-то взъерошенной.

Сильвестр вдруг понял, что его терпению пришел конец. Он взглянул на леди Илинор, ожидая, что она выскажется по поводу бесцеремонного появления ее дочери. Но хозяйка дома молча потягивала свой шерри. Что она говорила сегодня утром? Что они достаточно терпели невысказанную скорбь Тео… и что настало время хорошенько ер встряхнуть? Леди Илинор, помнится, советовала ему слушаться своей интуиции, а как раз сейчас интуиция говорила ему, что настало время показать зубы.

— Извините меня, кузина Тео, — решительно проговорил он, — но, на мой взгляд, костюм для верховой езды не годится за обеденным столом.

Тео повернулась к нему с потемневшими глазами:

— А вам какое до этого дело?

— Так уж получилось, что это мой обеденный стол, и поэтому я считаю, что это мое дело. Тео побледнела:

— Ваш?

— Мой, — спокойно подтвердил граф. — И я не допущу здесь подобных вольностей.

Протянув руку, он дернул за сонетку, которая висела рядом с камином.

В напряженной тишине гостиной появился Фостер.

— Попросите подать обед через пятнадцать минут, — вежливо приказал граф.

Когда Фостер вышел, он снова обернулся к Тео:

— У вас пятнадцать минут, кузина… если вы не хотите пообедать у себя в комнате.

— Мама! — Тео повернулась к леди Белмонт. В глазах ее были одновременно гнев и мольба.

Леди Илинор не подняла взгляда от вышивки.

— Лорд Стоунридж вправе устанавливать порядки в своем собственном доме.

Опешившая Тео смотрела на склоненную голову леди Илинор, лорд Стоунридж многозначительно смотрел на часы.

Кларисса быстро подошла к Тео:

— Пойдем, Тео. Я помогу тебе переодеться. Это не займет много времени.

Тео стряхнула с себя оцепенение. Она сфокусировала взгляд на бесстрастном лице графа, а затем повернулась к сестре. Голос ее звучал отрешенно, но ровно.

— Нет, благодарю. Я вдруг поняла, что совсем не хочу есть.

Она повернулась и быстро вышла из гостиной.

Отчаянная цыганка! Он вовсе не собирался лишать ее обеда, но, черт возьми, это действительно его дом. Сильвестр вновь наполнил свою рюмку, а леди Илинор спокойно попросила Клариссу вновь позвать Фостера.

— Фостер, вы можете подавать обед немедленно, — сказала она, когда появился дворецкий. — Леди Тео с нами не будет.

— Я надеюсь, она хорошо себя чувствует, миледи? — Фостер выглядел озабоченным.

— Вполне, — заверила его леди Илинор, откладывая в сторону вышивку. — Идемте, лорд Стоунридж.

Сильвестр предложил ей руку и направился вместе с леди Белмонт к обеденному столу.

Глава 6

Пустующее место Тео делало обстановку за обедом неуютной. Леди Илинор изо всех сил старалась, чтобы беседа за столом не затихала, хотя и видела, что это плохо помогает. Граф со своей стороны тоже старался поддерживать разговор, несмотря на полные упрека взгляды своих кузин. Леди Илинор поймала себя на том, что не понимает, почему граф так настойчив в отношении Тео, вопреки ее упорному сопротивлению. Материально выгадывала только Тео. А если она этого не понимает, то почему граф не возьмет свое предложение назад?

Наконец трапеза завершилась, и леди Илинор вздохнула с явным облегчением.

Граф вежливо встал, когда они покидали столовую, а затем с решительным видом взял графинчик с портвейном, две рюмки и последовал за ними. Он пересек холл и, перепрыгивая через две ступеньки, поднялся по лестнице, не замечая, что Фостер удивленно следит за ним.

Его светлость остановился у комнаты Тео с намерением постучаться, но передумал. Эта атака должна быть неожиданной, решил он, и стремительно распахнул дверь.

В комнате стояла полутьма, но он разглядел сидящую у окна Тео.

— Почему вы сидите в темноте? — спросил он, войдя в комнату.

— Поскольку это ваш дом, милорд, вы, вероятно, считаете необязательным стучаться, перед тем как войти, — с горечью проговорила Тео.

— Вовсе нет, — ответил он, выдвигая ногой стул из угла комнаты. — Но я решил, что, если постучусь, вы запрете дверь у меня перед носом.

Он оседлал стул, сев к ней лицом, и положил руки на спинку. Затем ловко наполнил рюмки из графинчика и протянул одну ей:

— Выпейте портвейна, кузина! Тео распрямилась и взяла рюмку.

— Правда, я не уверен, что портвейн полезен на голодный желудок, — заметил Сильвестр, ставя графинчик на пол у своих ног.

— А кто в этом виноват?

— Вы сами, и отлично это знаете. Незачем было злиться. Тео отпила из рюмки. Портвейн действовал успокаивающе и разливался теплом в желудке.

— Вы оскорбили меня, — сказала Тео и кисло добавила: — Впрочем, это уже входит у вас в привычку.

— А вы с начала нашего знакомства при каждой возможности оскорбляете меня. Пора прекратить терзать друг друга подобным образом, Тео!

В комнате наступила тишина. Сильвестр разглядывал кузину поверх рюмки. Она сняла свой костюм, и теперь он лежал смятой грудой в углу комнаты. На Тео не было ничего, кроме рубашки и панталон, волосы свободно спадали на спину. Граф впервые видел их не заплетенными в косу.

Тео, казалось, не была смущена тем, как одета, и хмурилась, погруженная в размышления. Затем она, словно между ними не было никаких стычек, неожиданно произнесла:

— Благодарю вас за портрет.

Это был первый случай, когда Тео вежливо обратилась к нему. Граф заморгал от изумления.

— Это по моему недосмотру портрет не принесли вам раньше.