Тщеславие

— Очень разумно с вашей стороны! — Он перехватил вожжи правой рукой, а левой обнял девушку и подвинул ее к себе так близко, что ее щека коснулась его плеча. — Вот так гораздо лучше.

— Но не очень прилично. — Октавия старалась держаться прямо.

Лорд Руперт усмехнулся:

— Может быть, и так…

Октавия промолчала, решив, что пора переменить тему разговора.

— Когда вы снимете для нашей инсценировки дом?

— Я уже снял удобный меблированный дом на Довер-стрит.

Ответ Руперта настолько поразил Октавию, что все мысли о предстоящих знойных часах сразу исчезли. Она дернулась в сторону, высвобождаясь из его объятий, и чуть не упала с сиденья.

— Уже? Но откуда… как вы могли узнать, что я соглашусь?

Руперт сосредоточился на управлении лошадьми.

— Я оптимист.

— Вы слишком много на себя берете, сэр!

— Разве? — Он посмотрел на нее с откровенным удивлением. — Будет вам, Октавия. Я ведь говорил, мы люди одного сорта. Мне было нетрудно догадаться, как вы ответите на мое предложение, словно его сделали мне самому.

— Из всех зазнаек, из всех наглецов вы самый… — Она замолчала, пытаясь сдержать гнев.

— Слов не хватает?

— Безумие! — Взрыв все-таки произошел. — Я вас ненавижу! Что же я здесь делаю?

— Я думаю, ответ вы знаете сами. — Он хлестнул лошадей, экипаж свернул с Лондонского моста и оказался в тихом районе к югу от реки. — Вы хотите меня, и я, дорогая, вас не разочарую. Вы стремитесь к мести — я тоже. Так что давайте покончим с притворством. По крайней мере между собой.

— Вы представляетесь аристократом, а откровенны, как извозчик.

— Мне ближе простая речь, — ответил Руперт, — и если моя прямота вас оскорбляет, мне остается только извиниться, но боюсь, что я уже не в состоянии изменить привычки всей моей жизни.

— Какой жизни?

— Может быть, когда-нибудь я вам о ней расскажу.

— Вам известна моя история, отчего же мне нельзя знать вашу?

— Потому что я предпочитаю вам о ней не рассказывать.

— Мы будем жить под одной крышей, делать одно дело, и вы ждете, что я вам подчинюсь, не зная о вас ничего… даже почему вы оказались на большой дороге? — От негодования ее голос сорвался. — Мне неизвестно даже ваше имя. Лорд Ник, лорд Руперт… Эти имена не настоящие? — Нет.

От того, как он это сказал — просто и спокойно, — Октавия не нашлась что ответить. Казалось, ничто не может пробить невозмутимое спокойствие ее спутника. Маска уставшего от мира циника и превосходство, которое он источал, приводили девушку в бешенство. Он сделал ее частью каких-то своих планов, даже не заручившись ее согласием! Она для него лишь инструмент, которому еще предстоит придать необходимую форму.

Между тем зимний день начал меркнуть, и в домах по обе стороны дороги стали зажигаться огни. Спутник Октавии упорно молчал, а сама Октавия никак не могла решить главного — что ей делать. Сказать ли, что она передумала и на таких условиях не собирается принимать участия в его затеях? Может быть, потребовать, чтобы он повернул коляску и отвез ее в город?

Но ничего такого Октавия не сказала. Наконец в сгущающихся сумерках приветливо замаячили огни «Королевского дуба». Когда коляска подъехала к крыльцу, навстречу путникам, как и в прошлый раз, вышли Бен с долговязым парнем.

— Не ждали тебя так рано, Ник, — вместо приветствия проворчал Бен. — Снова привез ту же мисс?

— Да, старина, — весело согласился грабитель, соскакивая на землю. — Нам нужно обсудить кое-какие важные дела, а здесь, кажется, для этого самое спокойное место.

— Уж конечно. — Бен зашелся от хохота. — Знаем мы, какие важные дела бывают в «Королевском дубе». Октавия одарила хозяина таверны ледяным взглядом:

— Сомневаюсь, Бен, чтобы вы вообще что-либо знали. Зачем я здесь, вовсе не ваше дело, и я буду вам весьма благодарна, если свои замечания вы оставите при себе. — Она круто повернулась и вошла в таверну. Если нельзя одолеть самого грабителя с большой дороги, то она поставит на место по крайней мере его людей.

— Ничего не скажешь, остра на язычок. — Судя по всему, Бена нисколько не тронул выговор Октавии. Руперт просто пожал плечами, как бы соглашаясь с хозяином таверны, и последовал за девушкой.

Из кухни показалась Бесси. Ее лицо горело — она только что переворачивала на очаге оленью ногу. Октавию она словно не заметила, а Нику приветливо кивнула:

— Идите сразу в столовую, Ник. Ваша гостиная еще не согрелась. Таб только-только разожгла там камин. Мы не ждали вас так рано.

— Ничего. Принеси мне пива, а мисс Морган выпьет мадеры. — И он провел Октавию в столовую.

"Господи, неужели там так же много народу, как в прошлый раз», — лихорадочно думала Октавия.

Стоило Октавии и Руперту войти в зал, как поднялся радостный шум. Радушно отвечая на приветствия, Руперт подвел девушку к камину. Словно почувствовав мучительный стыд, охвативший Октавию, он стал обращаться к ней с подчеркнутой почтительностью, что так не походило на его обычную манеру.

— Позвольте принять у вас плащ, мисс. — Он расстегнул застежку, не дожидаясь, пока она сделает это сама, и помог снять плащ. — Прошу вас, садитесь и грейтесь. Таб сейчас принесет вам бокал мадеры.

В столовой повисло любопытное молчание, но уже через минуту разговоры вспыхнули вновь, и девушка облегченно вздохнула: она больше не чувствовала на себе насмешливых взглядов.

Руперт подал ей бокал мадеры и, встав спиной к огню, таким образом прикрыл ее от сидящих в столовой. Она немного успокоилась, расслабилась и, откинувшись на дубовую спинку скамьи, пригубила вино.

— Ник здесь? — Грубый голос властно нарушил монотонный гомон разговоров.

Октавия заметила, как внезапно напрягся Руперт.

— Да, Моррис, я здесь. Что-нибудь есть для меня?

— Вроде бы нет.

Октавия посмотрела в сторону двери. Там в черном потрепанном плаще поверх рабочей одежды стоял крестьянского вида человек. На голове у него была соломенная шляпа, в руке он держал трубку из кукурузного стебля.

— Пинту самого лучшего, Бесси, — заревел вновь пришедший, переступая порог столовой. — И запиши на счет Лорда Ника.

Руперт подошел к Моррису и спокойно кивнул на дверь:

— Уходи.

— Но там чертовски холодно, — проворчал тот, принимая кружку с пивом. Покончив с пивом, он утер усы рваным рукавом. — Хотите знать, что я слышал в «Колоколе и книге»?

— Вон! — Голос Руперта прозвучал, как удар кнута. Чуть взглянув на Октавию, с нескрываемым интересом наблюдавшую разыгравшуюся перед ней сцену, Руперт резко вышел из столовой. Моррис поплелся за ним.

— Разрази меня гром, не приложу ума, откуда этот Моррис берет сведения. — Бен недоуменно пожал плечами. — Но он всегда что-нибудь приносит. Ник говорит, что он лучший осведомитель… Времени даром не теряет, каждый раз приносит что-нибудь жирненькое.

О чем это они рассуждают? Октавия тихонько сидела в своем углу, радуясь, что о ней забыли. Шум разговоров в баре нарастал. Какая информация может представлять интерес для Руперта?

Ее размышления были прерваны возвращением того, о ком она только что думала. Руперт выглядел озабоченным, лоб прорезала складка.

— Таб уверяет, что гостиная нагрелась, как горячий пирог, — обратился он к Октавии. — Пойдем?

Девушка поднялась и от радости, что можно наконец уйти из людной столовой, тут же позабыла таинственного Морриса.

— Ужин принесут через полчаса, — объявила из-за стойки Бесси, все так же не замечая Октавию. — Есть оленья нога в смородиновом соусе, нежнейший язык и миноги. Что подать?

— Если можно, все, — улыбнулся Руперт. — Мы оба — славные едоки. — Он подмигнул Октавии, и они вышли из зала.

— Бесси так неприветлива со всеми вашими гостями?

— Хотите верьте, хотите нет, дорогая, но здесь вы — моя единственная гостья. — Он разлил мадеру.

— Боже мой, какая честь! — Октавия приняла вино. — А я полагала, что вас осаждают толпы дамочек в надежде добиться благосклонности столь знаменитой персоны.