Заповедная планета

Заметив его реакцию, араб улыбнулся и, сделав приглашающий жест, сказал:

— Такие дома когда-то, очень давно, ещё на Старой Терре, стояли по всему востоку. Я решил возродить этот стиль архитектуры и должен признать, что наши предки отлично знали, как нужно строить в условиях жаркого климата.

— Красиво, — помолчав, признал Старый Лис. — А главное, очень необычно.

— Знаю, мне и самому он очень нравится, — улыбнулся араб.

Пойдя следом за хозяином во двор, гости с ходу оказались под прицелом сразу нескольких камер. Опознав в них приборы для обнаружения электронных устройств, Старый Лис немного успокоился. Раз уж их привезли в такой красивый дом, значит, убивать сразу не собираются. Судя по высказываниям араба, это была его резиденция, а значит, он постарается сделать всё, чтобы она не оказалась замешана в чём-то криминальном. Впрочем, тела можно просто вывезти.

Вот уже месяц Альберт Кнехт, специалист по щекотливым вопросам, сидел в опостылевшей камере, вырубленной прямо в скале, и за всё это время он не продвинулся в своём деле ни на шаг. То, что в самом начале представлялось ему как рядовая командировка, на поверку оказалось сложным, практически не выполнимым делом. Всё упиралось в проблему под названием изоляция. Пастырь братства даже не пытался делать вид, что ему интересен сам специалист. Внимательно выслушав предложение по увеличению паствы, он приказал запереть Кнехта, резко прервав аудиенцию.

Не ожидавший такой наглости специалист чуть не сорвался, но, вовремя вспомнив, что немые кастраты пустят в ход свои дубины не задумываясь, взял себя в руки. Драться с этими гигантами у него не было никакого желания. Он умел правильно оценивать свои силы и отлично понимал, что этим людям он не соперник. Отбросив эмоции, Кнехт принялся разрабатывать подходящую стратегию, когда следующим утром его вытащили из камеры и снова доставили к подножию трона.

Едва глянув в умные, настороженные глаза пастыря, Кнехт понял, что здесь всё с самого начала пошло не так и что все его выкладки ничего не стоят. Чуть улыбнувшись, пастырь сделал ему приглашающий жест рукой и, дождавшись, когда специалист подойдёт поближе, тихо сказал:

— Я проверил ваш рассказ. Вы действительно тот, за кого себя выдавали. Это меня радует. Но я не понимаю, зачем вы сюда приехали и как сумели получить разрешение на посещение планеты. А непонимание — причина плохого настроения. И это меня очень огорчает. А когда я огорчаюсь, виновнику этого приходится очень плохо.

— Я же говорил. Я познакомился с одним джентльменом из совета директоров, и он рассказал мне о вашем братстве, а разрешение я получил прямо на орбите. Ведь корпорации больше нет. А раз я не работаю на корпорацию, то моё прибытие сюда не вызвало никаких возражений, — быстро ответил Кнехт.

— Звучит логично, — помолчав, кивнул пастырь. — И в чём же заключается ваша работа?

— Давать заключение о социальной опасности некоторых закрытых групп, — честно ответил специалист, вполне обоснованно предполагая в этом вопросе проверку.

— Заключение о социальной опасности, — медленно повторил пастырь. — А теперь вы приехали сюда.

— Да. Меня очень заинтересовали ваша группа и ваши верования.

— Или вы снова получили от корпорации заказ?

— Зачем? Вы не работаете на корпорацию, не занимаете её земли и не мешаете развитию бизнеса. Вы всего лишь братство. Закрытое сообщество, деятельность которого никоим образом корпорации не мешает. А самое главное, как я уже сказал, корпорации уже нет. Это только моё изыскание, — решительно ответил Кнехт, старательно контролируя каждое своё слово.

— Ну хорошо. Будем считать, что я вам поверил, — помолчав, ответил пастырь. — Вы сказали, что можете увеличить нашу паству. Расскажите подробнее, как именно вы могли бы это сделать?

— Как я уже говорил, вполне достаточно будет опубликовать несколько хвалебных статей в разных религиозных журналах. Люди заинтересуются, начнут звонить мне и задавать вопросы. Я расскажу им о вашем братстве, и они пойдут.

— Хорошо. Вам дадут коммуникатор, и вы напишете эти статьи.

— Но просто написать их мало. Нужно, чтоб их напечатали, — осторожно возразил Кнехт.

— Это не ваша забота. Напишите статьи, и если они мне понравятся, их напечатают.

— Но для усиления успеха мне потребуется отвечать на вопросы желающих узнать подробности. А для этого мне нужно вернуться.

— Придёт время — вернётесь.

— Но я ещё не получил нужный мне материал. Кроме того, я и понятия не имею о том, что именно представляет ваша вера, как действует ваше братство и что вы вообще собой представляете. Ведь вы отказались предоставить мне эти сведения. А такие данные просто необходимы. Согласитесь, для соискателя это важно.

— Тот, кто истинно желает обрести веру, не станет копаться в мелочах. А сомневающиеся нам не нужны, — со странной интонацией ответил пастырь. — Кроме того, мне ещё нужно переработать несколько постулатов нашей веры, что, поверьте мне, совсем не просто. Так что начинайте работать. Для начала попытайтесь обойтись обтекаемыми фразами, не вдаваясь в подробности.

Чуть шевельнув пухлой ладонью, пастырь отпустил Кнехта, и тот, подчиняясь, медленно побрёл к себе в камеру. Как оказалось, времени даром в братстве не теряли. Коммуникатор уже лежал на матрасе, набитом какой-то высушенной травой. В камеру был протянут провод, к которому и подключили прибор. Увидев знакомую технику, Кнехт первым делом попытался связаться с куратором планеты, но, не получив ответа, а точнее, не сумев подключиться к сети, растерялся.

Взяв себя в руки, он выключил прибор и, перевернув его, попытался вскрыть заднюю панель. Как оказалось, сектанты были не так просты. Из коммуникатора была удалена плата выхода в планетарную сеть. Растерянно глядя на разобранный прибор, Кнехт неожиданно понял, что серьёзно влип. Оставалось только одно — покорно плыть по течению, ожидая подходящей возможности для нанесения одного точного удара.

Теперь, после знакомства с пастырем, Кнехт с полной уверенностью мог бы заявить своим нанимателям, что дестабилизировать обстановку резким увеличением количества сектантов на планете нельзя. Достаточно просто рассказать им о варварстве, с которым ему пришлось столкнуться. Ведь сектанты походя уродуют детей, создавая себе маленькую армию. То, что сам пастырь очень образованный человек, значения не имело. Он изначально был очень подозрительным и не верил, похоже, даже самому себе.

Теперь у него оставалась только одна проблема — как вернуться домой. Он по горло уже был сыт этой планетой, сектантами и дикими, варварскими условиями пребывания. Но, как оказалось, и вернуться было проблематично. Жирный боров, которого все называют пастырем, явно что-то задумал и беззастенчиво пытается использовать в своих целях самого Кнехта. А самое неприятное, что обыграть его у Кнехта нет ни малейшей возможности.

Пастырь откровенно дал понять, что любое неповиновение может привести к смерти. Значит, пока нужно делать всё, что он потребует. Главное, добиться его расположения, и тогда появится шанс сделать так, чтобы эта проклятая секта вообще прекратила своё существование. Даже изданный под его именем материал вполне можно будет оспорить в судебном порядке. Во всех серьёзных издательствах подобного толка давно уже знают, что переговоры по опубликованию материала Кнехт всегда ведёт лично и никогда не делает этого до полного завершения своей работы.

Ободрив себя такими мыслями, Кнехт быстро собрал коммуникатор и, включив его, взялся за дело. Для опытного социолога набросать хвалебную статью о новом братстве, не вдаваясь в подробности, не составило труда. Уже через несколько часов дело было сделано, и Кнехт, отключив прибор, с довольным видом улёгся на матрас. Но уже через пять минут в толстой деревянной двери заскрежетал засов, и в камеру ввалились всё те же евнухи.

Забрав коммуникатор, они заперли дверь, оставив специалиста размышлять о своей дальнейшей судьбе. Кнехт почти задремал, когда снова заскрипело ржавое железо, и ему жестом приказали выйти в коридор. На этот раз Кнехта привели в большую пещеру. Оглядевшись, специалист понял, что попал в святая святых, личные покои самого пастыря. Огромная кровать в углу, таких же монструозных размеров стол и роскошный, из натурального меха, ковёр на полу. Присмотревшись, Кнехт понял, что ковёр этот сшит из сотен шкурок, тщательно подобранных по размеру и цвету.