Ромовый пунш

Орделл в упор разглядывал его, пытаясь при этом лихорадочно соображать.

— Ладно, — произнес он наконец. — Значит, это дело рук Джеки Берк. Но ей я тоже верил.

— Если «бабки» у нее, — с сомнение покачал головой Луис, — то почему она тогда не забрала себе все?

Орделл кивнул.

— И над этим мне тоже ещё придется подумать. А потом, полагаю, нужно будет спросить у неё самой. — Сунув руку в пакет, он достал оттуда несколько патронов и вновь принялся заряжать обойму. — Видишь ли, если бы в сумке не оказалось совсем ничего кроме полотенец, то ещё помжно было бы допустить, что она просто не смогла переложить их из чемодана, и полицейские просто все у неё отобрали, или может быть она сумела хорошенько спрятать их где-нибудь в магазине. Все дело в том, что в аэропорту ей в любом случае пришлось показывать им деньги. Ну ладно, денег нет, они пропали, никто ничего не знает, а как говорится, на нет и суда нет. Но то, что она отдает мне эти пятьдесят штук... это меняет дело. Она словно дает мне понять, что остальное она оставила себе. Понимаешь, что я имею в виду? Она дает мне понять, что утерла мне нос и оставила в дураках.

— Ну, даже не знаю..., — неуверенно протянул Орделл. — Но одно из двух: денежки либо у нее, либо у полиции.

— Или..., — Орделл сделал выразительную паузу. — Она успела передать их кому-нибудь, до того, как Мелани вошла в примерочную.

В машине наступило тяжелое молчание.

Наверное прошла минута, не более, прежде, чем Луис сдавленно выдохнул:

— Бог ты мой!...

Орделл, продолжая заряжать обойму, обернулся к нему.

— Что еще?

Должно быть теперь он вспомнил ещё о чем-то, что сначала совершенно вылетело у него из головы.

— Знаешь, кого я видел в том отделе?

— Говори же, — приказал Орделл.

— Он сидел в кресле и читал газету. Но тогда я не придал этому особого значения.

Говорит так, как будто извиняется, откладывая наиболее важную информацию на потом. Не хочет со стороны выглядеть глупо. Орделл ждал.

— А хотя нет — я ещё подумал, а что он, собственно говоря, там делает, но мне и в голову не пришло, что он тоже может иметь какое-то отношение к нашему делу. Ведь он мог привести туда жену или подружку...

Так, с извинениями вроде как покончено.

— Так может быть ты скажешь, кто это был?

— Макс Черри, — ответил Луис.

Сквозь ветровое стекло Орделл смотрел на бесконечный поток проезжающих мимо машин, а затем перевел взгляд на автомобили, расставленные на площадке перед конторой торгового агента фирмы «Форд», прежде, чем снова обернуться к Луису.

Луис все ещё был здесь. Сидел рядом.

Должно быть, это последствия долгого сидения в тюрьме. Целых четыре года созерцания тюремных стен и пристрастие к выпивке сломали его, сделали бесполезным.

— Значит, ты встречашь Макса Черии именно в тот момент, когда должна состояться передача полумиллиона долларов — смотри на меня, когда я с тобой разговариваю — и совершенно не придаешь этому значения. Не вспоминаешь об этом даже тогда, когда я начинаю распрашивать, что да как, и что случилось. Что скажешь на это?

Луис угрюмо глядел на него.

— Отвечай же.

— Я не знаю, что ты имеешь в виду.

Орделл сунул обойму в пистолет, и передернув затвор, ткнул дуло Луису в бок.

— Живо говори.

Луис смотрел на него широко распахнутыми глазами.

— Вчера я спросил у тебя: «В чем дело, Луис?» И ты сказал, что Макс Черри откуда-то прознал, где ты остановился. Я спросил тебя о Симоне. И ты ответил, что это, должно быть, Макс Черри так её напугал. Куда ни плюнь, везде этот Макс Черии, проклятый поручитель. Ты работал на него, ты сам знаешь, что он мудак, такой же, как и все они. Жадный до денег, готовый пойти на все лишь заполучить их. Ты же видел его, зная, что это за птица, и тем не менее позволил ему преспокойненько отвалить с моими «бабками» прямо у тебя из-под носа. Черт, что с тобой случилось? — Орделл упер ствол пистолета в бок Луису так сильно, как только мог, нажал на спусковой кручок, и увидел, как дернулся Луис. Он видел удивленный взгляд Луиса устремленный на него. Орделл переместил пистолета выше, упер дуло в подмышку Луису и снова выстрелил. Луис безвольно привалился к двери. На этот раз голова его ударилась о стекло окна, а потом упала на грудь, и глаза остались открыты.

— Что с тобой, Луис? — проговорил Орделл. — Черт возьми, ты всегда был отличным парнем. Ты хоть сам знаешь об этом?

Орделл оставил его в машине. Он отправился пешком по Нортлейк-Бульвар, высматривая для себя машину, за рулем которой его никто и никогда не ожидал бы увидеть. В конце концов он купил «89 Фольксваген-Гольф» темно-бордового цвета, с пробегом немногим меньше трицати тысяч миль, заплатив за него пять тысяч двести долларов, достав их из фирменного пакета магазина «Мейсиз».

Теперь нужно было подыскать место для временного пристаниища.

В Ривьера-Бич жила одна женщина, которая попадалась ему на глаза время от времени. Давнишняя знакомая, перед крэком отдававшая предпочтение героину, и временами промышлявшая мелким воровством. Точно, не далее как вчера он видел её в баре, где они встречались с Луисом, и она глаз не сводила с него. Если бы только теперь он мог припомнить её имя...

Глава 24

Джеки привезли в здание на Саут-Дикси в Вест-Пальм, где размещалось управления по борьбе с контрабандой. Николет снял со стула, придвинутого к его столу, какой-то ранец, давая ей сесть. Она поинтересовалась, что это такое. Он ответил, что это взывчатка, и вышел из кабинета, оставив её одну примерно минуд на двадцать. Джеки не сомневалась, что он отправился поговорить с теми, кто вел за ней наблюдение. Еще до приезда сюда она успела рассказать ему о Мелани, которая ворвалась в примерочную и схватила сумку с деньгами. Ее дорожная сумка была уже у них, значит, они уже успели поговорить с той продавщицей, Фридой.

В машине, по дороге сюда, ей сказали о том, что Мелани мертва. Стреляли два раза. Николет, сидевший на переднем сидении, сказал:

— Видишь, как получается?

Что означало, что он совсем не верит её показаниям, или же верит, но не до конца. Девушка с сумочкой через плечо, сидевшая сзади рядом с ней, сказала ему:

— Эти чертовы микрофоны «Юнитель» совсем не годятся для работы в магазинах. Я почти ничего не слышала. — Николет строго взглянул на нее, и она больше не сказала ни слова. Джеки тут же стало все ясно. В их наблюдении была большая брешь.

Пока Николета не было в кабинете, Джеки занимала себя тем, что разглядывала фотографии всевозможных типов оружия, сделанных на оружейном складе и лениво пролистала старый номер «Новостей вооружений». Пепельницы нигде не было видно, поэтому она позволила себе воспользоваться для этой цели чьей-то грязной кофейной чашкой, как видно стоявшей здесь с утра. Кабинет, где стояло два сдвинутых вместе письменных стола, был меньше, чем у Тайлера в отделе по борьбе с преступностью. Здесь царил легкий беспорядок, и от этого комната казалась более обжитой. На втором столе лежал автомат, на который была привешена бирка, и Джеки предположила, что скорее всего он не заряжен.

Николет вернулся с чашкой кофе для нее, даже не поинтересовавшись заранее хочет она этого или нет. Хороший знак. Он снял пиджак и галстук, и по-видимому, не был вооружен. Усевшись за стол, он сказал:

— Ты ничего не говорила мне, что собираешься делать покупки.

— А мне кажется, я сказала об этом ещё в аэропорту.

Николет покачал головой.

— Я подумал, что сначала ты передашь груз. А покупки отложишь на потом.

— Мне очень приглянулся этот костюмчик, — оправдываясь, сказала Джеки.

— и я боялась, что его заберут.

— А почему ты оставила сумку за прилавком у продавщицы?

— Ну, во-первых, потому что я прихватила её с собой, чтобы положить туда форму и на тот случай, если придется сделать какие-либо покупки.

— Но ты этого не сделала.