Страница 9 из 35
Одним из таких крюков зацепили мой рюкзак, и я, в панике заорав, начала использовать свой плазмер скорее как дубину, чем оружие.
- Да успокойся ты, а то ненароком и меня заденешь! - голос Хореса, раздавшийся у меня над головой привел в чувство, словно холодной водой окатил.
Он оттаскивал от меня странное серое чудовище, отрезая эти "крюки", заливая свой костюм серой жидкостью. Меня вырвало, а потом пошла вторая волна, не давая собраться, сосредоточиться, прийти в себя или хотя бы немного отдохнуть.
Не успев подняться на ноги, я отчаянно уползала на четвереньках, уже карабкаясь вверх по довольно твердому каменистому склону. Странная планета, на которой болота слишком быстро переходят в холмы или скалы, а потом снова болота. Хотела приподняться, но на меня рухнул Трил, прижимая к земле, а над нами пролетело нечто не поддающееся описанию. Этакая огромная жидкая, но плотоядная субстанция. Потом пинком под зад меня заставили подняться и ускориться.
- Спасибо, Трил!
- Это все ради Лиси! И моя работа! - презрительно фыркнул он на мою благодарность.
На обиду времени не было. Судорожно оглянулась в попытке определить, сколько еще нам осталось отбиваться и, вообще, как обстоят дела. Но лишь одеревенела. Нас осталось шестеро, включая меня. Рука потянулась к плазмеру, я уже не могла остановиться. Я стреляла и стреляла, но планета будто сошла с ума от ненависти к нам. Казалось, все на свете желали нас убить. Хорес первый заскочил на очередной выступ и уже активно махал нам руками, когда "жидкая торпеда" достала его в полете, разливаясь по его телу и заваливая на спину. Меня снова вырвало, и я заставила себя отвернуться от жуткого зрелища.
Одного за другим нас доставали, вылавливали или просто цепляли и набрасывались всей толпой. Пока мне везло, бесчисленное количество раз спасала дополнительная защита - надири, еще больше - телохранители, пиная дальше, но нападающих было так много, что теперь каждый боролся только за себя, увертываясь и отбиваясь.
Ужас заставлял вертеться юлой, скользить змеей и стрелять так, как никогда в жизни. Хоть меня как любую аристократку с малолетства обучали владению оружием, но у меня все валилось из рук и лишь холодное оружие прижилось в них в качестве кухонных ножей.
А теперь я палила в никуда, но все время попадала в цель, так много было нападающих. Я отупела от ужаса, боли и стольких потерь, а главное, в голове все время вертелась мысль, что все кончено, нам не спастись - сожрут как и остальных. Именно эта мысль давала сил на дальнейшее сопротивление, а страх того, что когда мою плоть начнут рвать и калечить -надири задушит, несанкционированный доступ, чтоб его... Я умру так или иначе, но умру!
Дикий непередаваемый ужас толкал, гнал взашей, заставляя через силу переставлять уставшие деревянные ноги. Нас осталось всего четверо и мы, тяжело дыша, выбирались на плато, но на мгновение замерли от удивления: впереди, накренившись, черной завораживающей махиной лежит огромный боевой звездолет. Целехонький! Тот самый, который падал вместе с нами. Наверное, ему повезло больше.
Мы буквально выбрались под ноги его экипажу. Подняв лицо, я уставилась на смутно различимые из-за слез, пота и захлестывающего страха лица. Кажется, это доргары. В темно-синих плотных костюмах для выхода на поверхность планеты, но тоже без шлемов, с массой оружия, направленного на нас. Все, это конец. Но уже в следующее мгновение, когда ко мне вернулась способность воспринимать действительность, я поняла, что они нам помогают. Кто-то, схватив за рюкзак, толкает меня вперед к кораблю, другие бойцы прикрывают. Все защитники ощетинились оружием, работая слаженно, четко и без лишних эмоций. Настоящие профессионалы-военные.
Пока меня тащили двое доргаров, обернулась в поисках своих. Асиандр следовал за нами, все время отстреливаясь, но его запасы плазмы уже на нуле. Трил бежал сбоку, в последний момент достав из плазмера обнаглевшую тварь, пытавшуюся накрыть нас сверху. А еще... А больше никого нет! Осознание трагического факта выбило последний воздух из моих легких, заставив задыхаться от подступивших рыданий, но мне пока не в силах кто-то помочь, слишком сильна ненависть планеты к незваным пришельцам.
Последний боец под прикрытием своих товарищей заскочил внутрь шлюзовой камеры, и ворота медленно, ужасающе медленно поползли, отсекая от нас чужую злобу и жажду убийства. Как только створки ворот сомкнулись и выстрелы резко прекратились, в камере повисла тишина, нарушаемая судорожными вздохами и моими всхлипами, в попытке протолкнуть немного воздуха в горящие легкие. Я опустилась на пол возле переборки, обняв колени и дрожа всем телом от пережитого, еще толком не веря, что смогла выжить.
Меня сотрясала дрожь, сильно стучали зубы, и я более чем уверена, что многие стоящие рядом мужчины-доргары слышали этот звук. И наверняка презирали. Вон Асиандр облокотился рукой о стену, с трудом переводя дыхание, весь покрытый зеленой, мерзко воняющей болотной жижей-слизью, но держится как положено истинному карияцу. Трил стоит рядом с ним, вытирая лицо от крови, бегущей из разбитой брови, размазывая ее по лицу, и настороженно осматривает окружающее пространство.
Я рассмотрела фиолетовый трилистник на фоне красной звезды (знак доргаров!) и убедилась в своих выводах о принадлежности наших невольных спасителей.
Напряжение нарастало, и его уже можно было резать. Только пару минут назад мы бились плечом к плечу, а сейчас снова настороженность и подозрение повисли вонючим, осязаемым всеми фибрами души облаком. Только от облегчения начали расслабляться скрученные в узлы от страха мышцы, как снова он обволакивает сердце, беря его в жесткие тиски, неся с собой неуверенность в будущем.
Я заплакала, под надири не видно, оно все стерпит, да и никому не интересно, что чувствует маленькая презренная принцесса-кариярка. Доргары не афишировали свое внутреннее жизнеустройство. Но все знали, что мужчины-доргары чрезвычайно смелы и крайне жестоки с врагами. А женщин-доргарок еще никто из кариярцев не видел, а другие описывали лишь их нежную утонченную красоту.
Огромные черные ботинки переступили рядом, привлекая мое внимание к тому, кто с таким упорством тащил меня, отбивая у жутких тварей. Задрав голову, я столкнулась с темно-синим взглядом довольно крупного мужчины. Прямой нос слегка морщился, наверное, от тошнотворно-омерзительного запаха, которым мы пропитались, продираясь через болота и обливаясь чьей-то кровью. Большой рот, напряженно поджатые губы. Не сложно догадаться, что все происходящее ему не нравится, но в данный момент он ничего не может поделать. Заметив мой взгляд из надири, перестал морщиться, и смоляные брови поползли вверх, демонстрируя удивление моим внешним видом. Еще бы, надири он явно видит впервые.
Кариярки-девицы крайне редко покидали пределы наших границ, в основном различными торговыми, политическими или иными делами вне наших территорий занимались мужчины, замужние женщины или вдовы. А таких как я, в надири, чужаки встречали на территории Карияра. Доргары же совсем недавно расширили свои границы и торговые интересы в сторону нашего сектора, пока сталкиваясь лишь с имперцами, которые выступали категорически против столь сильных конкурентов.
Мир доргаров, устроенный по принципу своеобразной военной демократии, считается небольшим по численности или количеству входящих в него колонизированных планет, но довольно крепко стоит на ногах и жестко дает сдачи по любому поводу. Поэтому обстоятельство, что Империя Фартан, в которую на данный момент входят уже несколько различных, но не вполне суверенных миров, превышает Доргар как по численности, так и по размерам, их нисколько не останавливало. И даже не побоюсь этого слова - не пугало в плане военных действий за свою независимость и расширение территорий.
По виду доргара, нашивкам и молчаливому признанию его авторитета остальными, пришла к выводу, что главный здесь он. Склонил набок голову с коротким черным ежиком волос, озадаченно рассматривая меня. Оливковая кожа, бритый, но все равно темный подбородок, несколько мимических морщинок и яркие синие глаза. Мужчине не больше сорока, ну в крайнем случае, пятидесяти лет. А из того, что я знаю о доргарах, живут они столько же, сколько и мы. Слишком молод для такой должности на столь большом и значимом корабле, но суровый взгляд, мрачное выражение лица и непоколебимая уверенность в себе, своей силе и главенстве всегда и везде не позволили ошибиться на его счет. Молодые хищники гораздо злее и упорнее более зрелых, проживших долгую жизнь.