Страница 19 из 39
А что насчет Карен Хэнки Сью? Она снова бросила мне вызов. А я снова должна надрать ей зад. Мне нужно надрать ей задницу. Вот моя необычная способность. А не эта идиотская штука, которая случается со мной в последнее время...
— В мире намного больше людей, пропавших без вести, мисс Мастриани, — сказал специальный агент Джонсон, — чем изображено на обратной стороне пакета молока. С вашей помощью мы могли бы найти пропавших военнопленных, семьи которых молятся об их безопасном возвращении уже двадцать или даже тридцать лет. Мы могли бы найти отцов-неплательщиков, и заставить их выплатить деньги своим детям, которые им так необходимы. Мы могли бы выследить злобных серийных убийц и поймать их, прежде чем они смогут снова убить. ФБР предлагает значительные денежные вознаграждения за информацию, ведущую к заключению под стражу лиц, для которых оно выдало ордер на арест.
Могу сказать, папа был в полном восторге от этого. Я даже поймала себя на том, что чувствовала то же, но только чуть-чуть. Я о том, что будет действительно здорово воссоединить семьи или ловить плохих парней и видеть, как они получают по заслугам.
Но почему я должна поехать и делать это на военной базе? Тогда я спросил его об этом. И добавила:
— Я имею в виду, это, может даже и не сработает. Что, если я могу найти этих людей только в своей постели, в собственном доме? Почему я должна делать это с военной базы? Почему бы вам просто не позволить мне сделать это на улице Ламли Лейн?
Специальный агент Джонсон и специальный агент Дэвис переглянулись. Все остальные смотрели на них, тоже с «да, почему бы и нет?» выражением на лицах.
Наконец, специальный агент Джонсон сказал:
— Ну, вы можете, Джессика. — Я заметила, что он больше не называл меня «мисс Мастриани». — Конечно, можете. Но наши исследователи многое бы отдали, чтобы протестировать вас. И тот факт, что всё это, кажется, является результатом удара молнии… Я не хочу выглядеть паникером, но, думаю, вам необходимы их тесты. Потому что в таких случаях, как у тебя, уже находили повреждения жизненно важных внутренних органов, которые оставались незамеченными в течение нескольких месяцев, а потом ...
Папа наклонился вперед:
— А потом, что?
— Ну, часто некоторые просто падают замертво, мистер Мастриани, от сердечного приступа — удар молнией невероятно сильно перегружает сердце. Или эмболия[15], аневризма[16]. Может возникнуть, и часто возникает, большое количество осложнений. Тщательное медицинское обследование...
— Которое мы можем провести прямо здесь, — сказала я, потому что мне не понравились его слова, — в кабинете доктора Хинкли.
Доктор Хинкли был нашим семейным врачом всю мою жизнь. Он, конечно, неправильно диагностировал шизофрению Дугласа как синдром дефицита внимания и гиперреактивности, но, эй, все ошибаются.
— Конечно, — сказал специальный агент Джонсон. — Конечно. Хотя врач общей практики не часто обучен обнаружить тонкие изменения, которые происходят в системе, нарушенной в таком случае, как ваш.
— Что насчет денежного вознаграждения, — вдруг спросил мистер Финни.
Я посмотрела на него. Какой осёл. Я точно знала, что он ищет дополнительные уловки, посредством которых мог бы прибрать к рукам денежное вознаграждение, а также создать новый шкаф для наград в главном коридоре, чтобы туда можно было поставить глупые кубки с чемпионатов штата и прочее. Боже, как я ненавижу школу.
Всё. С меня достаточно. Я встала, отодвинув стул (который был более удобным, чем любой в классах: на колесиках, и из мягкого материала, который, конечно, не мог быть натуральной кожей, или у мистера Фини были бы проблемы с перерасходом школьного бюджета) и сказала:
— Ладно, если вы не собираетесь меня арестовать, думаю, я бы хотела пойти домой.
Специальный агент Джонсон сказал:
— Мы ещё не закончили, Джесс.
Тогда произошло кое-что удивительное. Моя нижняя губа начала трястись — думаю, что я все ещё была в шоке из-за того, что они арестуют меня — и папа, который заметил это, встал и сказал:
— Нет. — «Нет». Просто «Нет». — Вы достаточно запугали мою дочь для одного дня. Я забираю её домой к матери.
Специальные агенты Джонсон и Дэвис обменялись взглядами. Они не хотели меня отпускать. Но папа уже шел ко мне, взяв мой рюкзак и флейту, и положил руку мне на плечо.
— Давай, Джесс, — сказал он. — Мы уходим.
Папа Рут, тем временем, полез в карман. Он вынул несколько визиток и бросил их на стол переговоров мистера Фини.
— Если вы, господа, хотите связаться с Мастриани, — сказал он агентам, — то можете сделать это через меня. Приятного дня.
Специальный агент Джонсон выглядел разочарованным, но он только сказал, что я должна позвонить ему, когда передумаю насчет военной базы Крэйн. Тогда он дал мне свою визитку. Специальный агент Дэвис, когда выходил из конференц-зала, изобразил пистолет указательным и большим пальцем и выстрелил в меня. Думаю, что это плохой сигнал, учитывая, что его ноздри покрыты коркой крови, а на переносице начинает показываться пурпурный синяк...
Мистер Фини был довольно мил, когда отпустил меня с уроков на весь день. Он даже не упомянул мое наказание, и тогда я поняла причину этого: он даже не знал, что я отбываю наказание после уроков до конца мая. Мистер Фини не уделяет ученикам много внимания.
Но мистер Гудхарт также не упомянул, что я задержана после уроков. Это потому, что я давно просила его не приставать с чем угодно к моим родителям, из-за Дугласа. Он держит свое слово, хотя и сказал, что хочет, чтобы я переосмыслила свое решение о военной базе. Я сказала, что подумаю, хотя не имела ни малейшего намерения сделать это.
Папа отвез меня домой. По дороге мы остановились в «У Венди», и он купил мне замороженный йогурт. Это была своего рода шутка, потому что раньше он покупал мне замороженный йогурт каждый день по пути домой из окружной больницы, еще когда я лежала на амбулаторном лечении с ожогом третьей степени[17] на икре, который получила от выхлопной трубы Харлея нашего соседа. Доктор Файнгольд, невролог, купил зелёный мотоцикл «Харлей-Дэвидсон» на свое пятидесятилетие, и, когда я была маленькой, я обычно просила его прокатить меня, и он катал, чаще всего, наверное, просто для того, чтобы я заткнулась. Он предупреждал меня о выхлопной трубе миллион раз, но однажды я забыла, и бац! Ожог третьей степени размером с кулак. У меня остался шрам, хотя каждый день в течение трех месяцев я ездила в больницу, чтобы удалить всю поврежденную кожу.
Удалять кожу было намного больнее, чем обжечь её. С помощью пинцета. Я падала в обморок каждый раз. Затем, чтобы подбодрить меня, отец заезжал в «У Венди» за замороженным йогуртом. Поэтому можно заметить, что это очень трогательный жест для меня, даже если вам, ребята, так не кажется. Это всё о совместном использовании связи с нашим прошлым. Мистер Гудхарт бы понял это.
В любом случае, папа согласился рассказать эту новость маме, но никому больше — я заставила его поклясться — и я согласилась больше ничего не скрывать от него. Но до сих пор не рассказала ему о Робе, хотя считала, что эта информация особо не нужна агентам ФБР, ведь не из-за этого они приехали.
К тому же, меня больше беспокоила реакция мамы, если она узнает о Робе, чем об истории обо мне и детях с пакета молока.
Глава 11
Как оказалось, я должна была просить поклясться не папу, а мистера Фини. Я не знаю, думал ли он, что сможет прибрать к рукам вознаграждение, или хотел, чтобы его школьный округ выделяется из всех других в Индиане — потому что это из-за его школьной трибуны я получила разряд тока, что, так или иначе, сделает школу Эрнест Пайл особенной.
Но в любом случае, когда разносчик газет принес выпуск городской газеты во второй половине дня — она выходит в три часа каждый день, а не в семь утра, так что журналистам и всем остальным не надо вставать рано — на ней красовался мой гигантский снимок: фотография из ежегодника в девятом классе, та, для которой мама заставила меня надеть одно из отвратительных платьев, а на заголовке статьи написано: «Затронутая перстнем Бога». Я уже отмечала, что в нашем городе больше церквей, чем ресторанов быстрого питания? Южная Индиана своего рода религиозна.