Страница 17 из 59
Если славяне поклонялись явлениям природы, то легко догадаться, при каких случаях, в какое время года будут они торжествовать свои религиозные праздники. Так например, они праздновали в конце декабря, когда солнце начинает брать силу, дни начинают прибывать; этот праздник, совпадающий теперь с праздником рождества Христова, носит преимущественно название Коляды; существенный обряд праздника состоит в хождении славить (божество) и сбирать подаяние; как видно, во времена языческие приношения собирались для общей жертвы. В некоторых местах Коляда известна под названием Авсеня, или Таусеня, что можно принимать измененным Ясень – также, по всем вероятностям, имя солнца. Второй праздник торжествовался в начале весны, но так как это время приходит в великий пост, то по принятии христианства празднование перенесено на конец рождественского мясоеда и отчасти на Светлое воскресенье. Итак, масленица есть языческий весенний праздник. Встреча весны и проводы зимы празднуются у всех славянских народов почти с одинакими обрядами: употребляется заклинание весны с разными приветами; в Малороссии и у западных славян зима или смерть олицетворяются в образе женщины под именем Мары, Мараны, Марены, чучелу которой сожигают. Весну встречают обыкновенно на Красной горке. Тут начинаются хороводы, или короводы, религиозное значение которых и отношение к солнцу не подлежит сомнению. Время воскресенья всей природы и усиления желаний считалось самым приличным временем для заключения брачных союзов и для поздравления молодых супругов: это поздравление известно под именем вьюнитства.
Третий праздник имеет место 23 июня и известен под именем Ивана Купалы, потому что происходит на Иванов день. Этот праздник, как и два упомянутые выше, есть общий не только всем славянским, но и многим чужеплеменным народам. Хотя по обрядам праздника можно догадываться, что он относился к трем стихийным божествам – обоим Сварожичам, солнцу и огню, и воде, однако можно относить его и к одному солнцу. Естественно, могло произойти верование, что солнце, дающее силу растениям, особенно дает ее, когда само достигает высшей силы; это верование должно было повести к обычаю собирать травы в летний праздник солнца и приписывать им чудодейственную силу. С другой стороны, солнце, производя сильное влияние на все существующее, должно было производить его и на воду; отсюда вера в целительность купанья во время летнего солнцестояния независимо уже от естественного обычая обмыться ночью, чтоб встретить в чистоте восходящее светило. Наконец, зажигание костров было необходимо для всякого ночного собрания, ночных игр, было необходимо также и для жертвоприношений; прыгание же чрез зажженные костры имело значение очищения. Вот почему ночь на Иванов день сопровождается: 1) собиранием трав, 2) купанием, 3) зажиганием костров и прыганием чрез них. Естественно также, и потому обще не одним только славянским народам, принесение в жертву, сожжение белого петуха – птицы, приветствующей рассвет, угодной солнцу. Ночь Купалы исполнена по мнению простолюдинов чародейных явлений: рыбаки уверяют, что поверхность реки бывает тогда подернута серебристым блеском; деревья переходят с места на место и шумом ветвей разговаривают между собою; утверждают еще, что кто имеет при себе папоротник, тот может понимать язык каждого творения, может видеть, как расходятся дубы и составляют свою беседу, может слышать, как разговаривают они про богатырские свои подвиги. В Иванов день солнце выезжает из своего чертога на трех конях, серебряном, золотом и бриллиантовом, навстречу своему супругу – месяцу; в проезд свой оно пляшет и рассыпает по небу огненные искры. И в летний праздник повторяется обряд истребления чучелы Мары – холода, смерти: ее топят в воде. Солнце, дающее жизнь и рост всему существующему, должно было являться силою, возбуждающею естественные желания, – отсюда празднество Купалы было соединено с празднеством Ярилы. В некоторых местах и в позднейшие времена праздник Ярилы совершался 24 июня, но, вероятно, сопротивление церкви содействовало тому, что празднование его во время поста отменено было в большей части мест и перенесено на заговенье, на день всех святых, или на Троицын день, или на разговенье – на другой день праздника Петра и Павла. Так как в древности праздник Ярилы, по всем вероятностям, совпадал с праздником Купалы, то во время его-то преимущественно и должны были происходить те явления, против которых так вооружается летописец и позднейшее духовенство: здесь, вероятно, происходило и умыкивание девиц.
Рассмотрев поклонения стихийным божествам, теперь обратимся к другой половине славянской мифологии, именно к поклонению гениям и душам усопших. При вере в загробную жизнь естественно было придти к тому мнению, что душа умершего родоначальника и по смерти блюдет за благосостоянием рода – отсюда происхождение духов-покровителей для целого рода и каждого родича – рода и рожаниц. Что под именем рода разумелась душа умершего родоначальника, доказывает, во-первых, связь рода с упырем, а, во-вторых, известие, что под именем рода после разумели дух, привидение, которым стращали детей, характер же привидения обыкновенно принимают души умерших и божества, тесно с ними связанные. В значении рода божества-покровителя являются щур, дед, прадед, что ясно из употребительного пращур; щур предполагает форму чур, под которым именем собственно и известно божество, охраняющее род, дом. Это божество призывается и теперь бессознательно в опасностях, особенно когда простолюдин думает, что он подвержен злобе духов: «Чур меня! Чур меня!» говорит он тогда. Можно положить, что чур и род одно и то же; можно думать также, что с упадком родового быта и с усилением христианства на счет язычества чур, или род, перешел в домового.
Младенчествующий народ не мог понимать духовного существования за гробом и представлял души праотцов доступными для всех ощущений этого белого света; думали, что зима есть время ночи, мрака для душ усопших, но как скоро весна начинает сменять зиму, то прекращается и ночной путь для душ, которые поднимаются к небесному свету, восстают к новой жизни. Это мнение, естественно, проистекало из поклонения природным божествам, солнцу, луне и проч., которых влияние должно было простираться на весь мир, видимый и невидимый. В первый праздник новорожденного солнца, в первую зимнюю Коляду, мертвые уже вставали из гробов и устрашали живых – отсюда и теперь время святок считается временем странствования духов. Масленица, весенний праздник солнца, есть вместе и поминовенная неделя, на что прямо указывает употребление блинов, поминовенного кушанья. С древней масленицы, т. е. с начала весны, живые здороваются с усопшими, посещают их могилы, и праздник Крае ной горки соединяется с Радуницею, праздником света, солнца для умерших; думают, что души покойников встают тогда во время поминовения из темниц (гробов) и разделяют поминовенную пищу вместе с принесшими.
В непосредственной связи с верованием, что весною души умерших встают для наслаждения новою жизнию природы, находится праздник русалок или русальная неделя. Русалки вовсе не суть речные или какие бы то ни было нимфы; имя их не происходит от русла, но от русый (светлый, ясный), русалки суть не иное что как души умерших, выходящие весною насладиться оживленною природою. Народ теперь верит, что русалки суть души младенцев, умерших без крещения, но когда все славяне умирали без крещения, то души их всех должны были становиться русалками? Русалки появляются с Страстного четверга (когда в старину, по Стоглаву, порану солому палили и кликали мертвых) , как только покроются луга весеннею водою, распустятся вербы. Если они и представляются прекрасными, то всегда, однако, носят на себе отпечаток безжизненности, бледности. Огни, выходящие из могил, суть огни русалок, они бегают по полям приговаривая: «Бух! бух! соломенный дух. Мене мати породила, некрещену положила». Русалки до Троицына дня живут в водах, на берега выходят только поиграть. У всех языческих народов путь водный считался проводником в подземное царство и из него назад, поэтому и русалки являются из воды, живут сперва в реках и показываются при колодцах. С Троицына дня до Петрова поста русалки живут на земле, в лесах, на деревьях – любимом пребывании душ по смерти. Русальные игры суть игры в честь мертвых, на что указывает переряживание, маски – обряд, который не у одних славян был необходим при празднике теням умерших; человеку свойственно представлять себе мертвеца чем-то страшным, безобразным, свойственно думать, что особенно души злых людей превращаются в страшные безобразные существа для того, чтобы пугать и делать зло живым. Отсюда естественный переход к верованию в переселение душ и в оборотней; если душа по смерти может принимать различные образы, то силою чародейства она может на время оставлять тело и принимать ту или другую форму. Есть известие, что у чехов на перекрестках совершались игрища в честь мертвых с переряжанием. Это известие объясняется обычаем наших восточных славян, которые, по летописи, ставили сосуды с прахом мертвецов на распутиях, перекрестках; отсюда до сих пор в народе суеверный страх перед перекрестками, мнение, что здесь собирается нечистая сила.