Страница 80 из 106
Какой приговор вынесет нам суд? — спросил Соколов.
Смертную казнь через повешание, — ответил Планк.
Это меня не устраивает, — усмехнулся Соколов. — Ищите другого командира.
Да никто и не думает вас вешать! Перед казнью мы подменим вас другим человеком, — успокоил его шеф.
— А если забудете или по какой-то причине не успеете? Нет, господин полковник, я не согласен предстать перед судом. Лучше уж вернусь на свое прежнее место, в штаб армии Власова. Если суждено погибнуть, так лучше сложить голову в бою, чем сунуть ее в петлю.
Спор продолжался долго. Наконец Соколов согласился, но при следующем условии: полковник Планк дает письменное обязательство, что сразу же после суда предоставит Астахову возможность тайно выехать в Швейцарию, обеспечив иностранной валютой в сумме 25 тысяч долларов. Кроме того, шеф абвергруппы тут же выдал Соколову 10 тысяч оккупационных марок на «проветривание мозгов» в ночных кабачках. На этом они расстались. Капитан Нордау, которому полковник Планк поручил следить за Астаховым в Кельцах и, если он будет замешан в пьяном дебоше, выручить при содействии патрулей военного коменданта, а затем, наутро, доставить в хутор Сепатовского и познакомить с тремя будущими помощниками, повез его в город на своей машине.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Поистине коварству абвера не было предела. Мало того, что он согласился создать фальшивый партизанский отряд, начальник абвергруппы 505 решил предать самого автора этого коварного плана. Когда Нордау увез Соколова в город, Альтаус спросил у Планка:
Неужели вы и правда дадите Астахову письменную гарантию? Ведь после суда он будет находиться в гестаповской тюрьме, а там едва ли захотят выпустить его на свободу.
Конечно, я как раз на это и рассчитываю. После суда нам Астахов уже не понадобится, а от живых свидетелей лучше всего избавиться вовремя, — ответил шеф.
Выходит, виселицы ему не миновать?
Выходит так, — согласился полковник. — Что поделаешь? Жизнь разведчика похожа на азартную игру, а в игре всегда кто-то выигрывает, кто-то проигрывает. В дан ном, конкретном случае проигравшим окажется господин Астахов. Вот и все...
Так рассчитывал воспитанник хитрейшего адмирала Канариса, но, желая обмануть других, обманулся сам. Соколова потянуло в город, конечно, не желание кутить в ночных кабачках, как он объяснил Планку, а необходимость сообщить о себе Турханову, для чего ему надо было срочно встретиться с Яничеком.
—Вам, случайно, не довелось слышать о некоем пане Янковском? — спросил он Нордау, когда подъехали к городу.
Кажется, это валютчик? Как-то пришлось заехать к нему вместе с фрау Планк. Она приобрела у него какие- то золотые побрякушки.
Он самый. Мы с ним вместе ехали из Варшавы. Всю дорогу играли в карты. Тогда познакомились. Богат, сукин сын. Я тогда выиграл у него довольно приличную сумму. А что, если захватить его с собой в ресторан?
Думаете, он расплатится за нас?
А как же! Ему офицеры делают честь, приглашая в свою компанию. Умный поляк должен ценить это. К тому же он мне должен, а картежный долг не прощается, ибо тогда кредитора навсегда покинет счастье.
Нордау согласился, и скоро машина остановилась напротив нарядного двухэтажного домика, утопающего в саду.
— Вы посидите минуточку, я пойду позову его, — сказал Соколов и, не дожидаясь ответа, взбежал по лестнице на второй этаж.
К счастью, Яничек оказался дома. Соколов коротко проинформировал его о делах и попросил передать Турханову, чтобы готовились к окончательной ликвидации «Осиного гнезда».
— Фальшивый отряд будет размещаться в хуторе Сепатовского. Я постараюсь превратить его в настоящий. Дня через два буду на базе, и тогда договоримся о последующих действиях, — сказал Соколов.
Чтобы усыпить бдительность капитана Нордау, они решили продать ему по сходной цене дамские часы.
— Пан Янковский не может принять участие в нашем походе, — сказал Соколов, выходя из дома, капитану. — Ждет какого-то генерала, который часто покупает у него ювелирные изделия. Со мной он расплатился полностью. Кстати, у него есть прекрасные золотые дамские часики. Может, хотите сделать подарок жене? Уступит всего за три тысячи, а в Германии такие часы стоят в три раза дороже.
Нордау оживился. Он давно мечтал послать жене какой-нибудь ценный трофей, но до сих пор не удавалось достать ничего подходящего.
К сожалению, сегодня я не при деньгах, — вздохнул капитан.
Возьмите у меня. Потом рассчитаетесь, — предложил Соколов. Нордау согласился, и они вошли в квартиру Яничека.
Мой друг хочет сделать подарок жене. Покажите-ка ему часики, — сказал Соколов.
Зденек вручил немцу часики с браслетом. У Нордау загорелись глаза. Он сразу оценил вещь. «Не в три раза дороже, а пять! — подумал он. — Вот обрадуется моя милая Гретхен!»
На радостях он наклюкался в первом же ресторане, а потом вместе с Соколовым побывал еще в трех кабачках. Проснулся он утром в объятиях пьяной женщины. Они сидели на заднем сиденье автомашины. Впереди сидел Соколов и сосредоточенно курил. Машина стояла в кустах. Нордау силился вспомнить, как он сюда попал, но в голове гудело, будто в пустой бочке.
— Где мы? — с тревогой спросил он. Соколов обернулся к нему и весело улыбнулся.
Ах, вы уже проснулись? Доброе утро! Я думал, вы проспите целый день. Мы в десяти километрах от графского имения, — ответил он.
А что это за скотина со мной? — брезгливо поморщился капитан, снимая голые руки женщины со своей шеи.
Думаю, обыкновенная проститутка, хотя и выдавала себя за генеральшу. Мужа якобы убили партизаны. Вы подцепили ее в последнем кабачке. Обещали выгнать Гретхен и жениться на ней. Мои попытки отговорить вас были безуспешны, а когда я попытался высадить ее, вы набросились на меня с пистолетом. Во избежание неприятностей, пришлось обезоружить вас. Возьмите свой парабеллум, — сказал Соколов, протягивая ему пистолет через плечо.
Нордау начал припоминать: действительно, все было так, как рассказывал Соколов. Но, кажется, были еще какие-то женщины, одну он вроде бы пытался раздеть где-то в танцевальном зале... Потом кому-то показывал документы. Со страхом он ощупал карманы, но они были пусты. Там не было ни документов, ни денег, ни золотых часов...
— А... что еще было? Кажется, я кого-то раздевал...
— Да. Вы пригласили танцевать жену какого-то лейтенантика с интендантскими погонами. Не знаю, что у вас там случилось, вдруг вы, под хохот публики, стали рвать на ней платье... Разъяренный муж побежал к телефону, чтобы вызвать из комендатуры офицерский патруль. С большим трудом удалось мне уговорить его уладить дело миром. Пришлось заплатить ему тысячу марок отступного. Пока я вел с ним переговоры, вы в зале показывали свои документы каким-то подозрительным типам, называя себя шефом абвергруппы 505. К счастью, мне удалось отобрать у них все. Вот, проверьте, — сказал Соколов, вручая капитану документы.
Слава богу, ничего не пропало. Спасибо вам, дорогой друг! А не знаете, куда я дел часики?
Подарили одной шлюхе. Сначала она ни за что не хотела вернуть, но когда я заплатил ей десять марок и пообещал расквасить морду, если будет артачиться, согласилась.
У Нордау даже руки затряслись, когда он взял часы.
Сколько же я должен вам в общей сложности? — спросил он.
Черт с ними, с деньгами! Лучше проверьте, все ли у вас в порядке.
Кажется, все. А почему мы здесь стоим?
Не мог же я везти вас к шефу в таком виде, а дорогу на хутор Сепатовского я не знаю.
Ах, да! Сейчас мы туда поедем. Но сначала надо избавиться от этой генеральши. Я знал ее мужа. Отвратительный был человек. Выбросить ее, что ли, в кусты?
А она знает вас?
Встречались раза два тайком от мужа.
Тогда поднимет шум, а это не в ваших интересах. Выедем на шоссе, остановите какую-нибудь машину, заплатим хозяину, пусть отвезет ее домой, — предложил Соколов.
Так они и сделали. Теперь Нордау наконец вздохнул с облегчением. «Однако, какой он хороший человек! — думал он, глядя на Соколова. — Даже родной брат за весь век не сделал бы столько добра, сколько он сделал для меня в одну ночь. За пьяные дебоши, утерю документов и болтовню об абвергруппе если бы и не отдали под суд, то, во всяком случае, отправили на фронт с понижением в чине, а там в живых остаются редкие счастливчики... Астахов спас меня, надо и для него сделать что-то».