Страница 57 из 106
Но опасения партизан оказались преждевременными. Дойдя до болота, два танка пошли в обход, намереваясь повернул вправо, влево, дал задний ход, но так и не сдвинулся с места, проваливался все глубже и глубже. Скоро заглох мотор, и экипаж покинул машину. Через некоторое время из черной жижи торчала только башня с длинным стволом. Другие два танка, стреляя из пушек, быстро приближались к партизанским окопам. Вот один из них уже миновал болото и направился к крайнему кусту, откуда, вели огонь из ручного пулемета. Партизаны усилили огонь и перебили почти всех автоматчиков, ехавших на броне. Но танк не остановился, шел вперед. Когда до куста оставалось всего шагов десять, на открытое место выскочил боец и метнул под гусеницы танка связку гранат. Фашисты тут же скосили храбреца из пулемета, но после оглушительного взрыва танк беспомощно завертелся на месте. Между третьим танком и расчетом противотанкового ружья произошла короткая дуэль. Удача сопутствовала партизанам: пэтээровцы подожгли танк. Сначала показался дым, затем языки пламени, и тут же раздался взрыв, от которого вздрогнула земля. Башня танка вместе с пушкой взлетела в воздух, потом грохнулась на землю, а из зияющей дыры на спине стального чудовища повалил густой черный дым.
Должно быть, это ошеломило немцев. Пехотные подразделения, следовавшие за танками, залегли на открытом месте, что дало партизанам возможность вести по ним губительный огонь. Заметался взвод, двигавшийся позади первого танка, застрявшего в болоте. Солдаты пытались укрыться в высокой траве, но пули партизан находили их и там. Скоро от взвода осталось меньше половины. Понеся большие потери, фашисты отошли на исходные рубежи. Пока партизаны вели бой с танками, мотопехота, прибывшая ночью в деревню на противоположном берегу, используя лодки местных жителей и подготовленные за ночь два плота, пыталась форсировать реку, чтобы обрушить на партизан сильный удар с тыла. Сопротивление бойцов сорвало и этот план. Метким огнем из винтовок и автоматов партизаны перебили почти всех фашистов, плывших на плотах и лодках, а тех, кто высадился на песчаный берег, забросали ручными гранатами.
Таким образом, первая атака карателей была отбита. По правде говоря, таких блестящих результатов не ожидали даже наиболее оптимистически настроенные партизаны. Теперь у всех появилась уверенность, что, если удастся удержаться до наступления ночи, в темноте не трудно будет вырваться из вражеского кольца, независимо от того, приведет Айгашев обещанную помощь или нет. Вместе с уверенностью появляется и сила. Хотя недостатка в боеприпасах пока не ощущалось, бойцы по собственной инициативе пошли собирать брошенные противником патроны и ручные гранаты. Правда, сначала им мешал экипаж подбитого танка, который отказался сдаться в плен и продолжал вести из кабины пулеметный огонь. Но смельчаки из первого взвода и тут нашли выход. Двое из них незаметно подползли к танку, быстро вскочили на него и все смотровые щели закрыли плащ-палатками. Тут же несколько других поднесли кучу хвороста, обложили им танк со всех сторон и подожгли. Конец наступил быстро. Загорелся в баках бензин, взорвались боеприпасы...
Затишье, наступившее после неудачной атаки карателей, продолжалось долго. Артиллерия вовсе прекратила огонь. Пехотинцы начали копать траншеи, словно собирались перейти в длительную оборону: должно быть, не исключали возможности перехода партизан в наступление с целью вырваться из окружения. Очевидно, партизанам так и следовало бы делать, но они все же не осмелились нарушить приказ Айгашева держаться во что бы то ни стало до прихода помощи, хотя многие уже серьезно сомневались в том, что она прибудет.
К полудню к карателям подошло новое подкрепление — две самоходки и три грузовика с солдатами. С наблюдательного пункта хорошо было видно, как они заняли исходные позиции для атаки.
— Теперь осталось ждать недолго, — сказал Колпаков. И он оказался прав. Ровно в час дня с юга послышался гул моторов, и тут же из-за горных вершин в небо над долиной поднялись самолеты.
— Неужели это на нас? — не поверил Пуяндайкин.
Вполне возможно, — сказал Колпаков. — Мы им доказали, что нас голыми руками не возьмешь. Вот и реши ли применить против нас все виды боевой техники.
Воздух!
Воздух! — прокатился над позициями партизан сигнал воздушной тревоги.
Всего насчитали девять «юнкерсов-88». Они приближались быстро. Партизаны не предполагали, что каратели применят авиацию, поэтому к защите от воздушного нападения не готовились. Сверху их позиции были видны как на ладони. У них не было ни зенитной артиллерии, ни даже пулеметов. Должно быть, это знали и немцы. Поэтому самолеты смело пошли на снижение, и скоро мощный бомбовый удар обрушился на всю линию обороны партизан.
Пока в небе бесчинствовали воздушные пираты, их собратья на земле приготовились к атаке. Но атаковать было, по существу, некого. Бомбы перепахали все огневые точки партизан. При этом два первых взвода как боевые подразделения практически уже не существовали. Только отдельные бойцы, отстреливаясь от наседавшего противника, ушли в глубь леса.
Третий взвод в начале боя оказался в более выгодном положении. Перед воздушной атакой Юркин отвел своих бойцов подальше в лес. В результате бомбовый удар пришелся по пустому месту. Но пока партизаны спасались в лесу, реку форсировали вражеские подразделения. Попытка сбросить их обратно в воду не увенчалась успехом, и партизаны, понеся большие потери, вынуждены были отходить от берега. Тут на них с тыла напали каратели, которые легко прошли через разрушенные позиции первых двух взводов и спешили на помощь пехоте, переправившейся через реку. Очутившись между двух огней, бойцы почти все полегли в неравном бою. Двум командирам отделений удалось донести на руках тяжело раненного Юркина до здания рудника. Эсфирь бросилась к ним.
— Не надо, — махнул рукой Юркин. — Помогите легко раненным. Мой конец уже близок.
К дому со всех сторон бежали партизаны. Большинство из них истекали кровью, но оружия не бросали, отстреливались на ходу. Среди них были Пуяндайкин и Колпаков. Партизаны, находившиеся в здании рудника, подбежали к окнам и открыли по врагу сильный прицельный огонь. Фашисты вынуждены были отступить в лес. Колпаков со своими товарищами добежал до здания рудника, но замполит, был ранен. Эсфирь выглянула в окно: Пуяндайкин лежал на животе и, подобно пловцу, гребущему одной рукой, медленно полз к дому. Девушка схватила сумку с красным крестом и побежала к нему.
Что с вами, товарищ замполит? — спросила Эсфирь, вытаскивая из сумки перевязочные материалы.
Перебили ногу и левую руку. Помоги доползти до двери, — попросил Пуяндайкин.
Надо остановить кровь.
— Потом. Помоги скорее. Не хочу попасть к немцам живым. Вот и они, — бессильно опустив голову на землю, тихо проговорил замполит. Эсфирь оглянулась. В двух шагах от нее стоял немецкий лейтенант. Очевидно, он только что вышел из леса и не знал, где скрылись партизаны, а те почему-то не стреляли.
— Оставь эту падаль червям, — сказал он, показав стволом автомата на Пуяндайкина. — Пойдем со мной! Перед смертью сама получишь удовольствие, и солдаты мои натешатся...
Тут произошло необъяснимое: Эсфирь, которая до сих пор ни разу не стреляла в людей, мгновенно выхватила свой пистолет и в упор выстрелила в фашиста. Затем потащила Пуяндайкина к двери.
Спасибо, — прошептал замполит и потерял сознание.
Ничего, товарищ политрук, вы еще будете сражаться... Дайте только остановлю кровь...
Но голос ее потонул в громе выстрелов. Немцы пошли в атаку.
— Бей гадов! — крикнул Колпаков. — Живыми не сдадимся!
И партизаны били. Били из винтовок и автоматов, а когда фашисты подошли к дому почти вплотную, метнули в них ручные гранаты. И тут случилось чудо: семнадцать партизан, среди которых больше половины получили серьезные ранения, отбили атаку двух взводов регулярных войск. Потеряв десятка два солдат, они откатились назад и залегли в лесу, после чего опять наступило затишье.