Страница 22 из 106
Наш бугай! — узнал старик своего бычка. — Увели на прошлой неделе, когда пришлось платить выкуп за племянницу...
Все опознанное собрали на середине огромного двора. Но имущества осталось еще много. Только лошадей было около двадцати, примерно столько же коров, а амбары буквально ломились от зерна и муки. Часть хлеба погрузили на повозки.
Половину берите себе, — предложили крестьяне партизанам.
А самим хватит? — спросил Яничек.
Мы пока не голодаем, а вам в лесной жизни пригодится. Берите, не отказывайтесь. Пусть это будет нашим вам подарком.
Партизаны тепло попрощались с крестьянами и на пяти пароконных повозках выехали со двора. В это время к передней повозке, на которой сидел Яничек с одним из партизан, подбежали запыхавшиеся Халина и Эсфирь.
Пане начальник, — закричала Халина, — возьмите к себе в отряд Эсфирь! А то трудно будет уберечь ее... У вас ей будет лучше.
В отряд мы принимаем только желающих. А хочет ли она? — вопросительно посмотрел Зденек на девушку.
Конечно, хочу! — ответила Эсфирь.
Яничек задумался. От Турханова он не получил полномочий принимать в отряд новых людей, тем более женщин. Но тут случай особенный: любую девушку другой национальности можно было бы устроить у местных жителей, но она же еврейка... И сама в любое время может стать жертвой предательства, и могут жестоко пострадать люди, укрывавшие ее...
Ну как, пане начальник? — беспокоилась тетка Халина.
Зденек, возьмите, пожалуйста, меня. Я буду стирать белье, ухаживать за больными и ранеными, готовить обед, а если научите стрелять, вместе с вами пойду в бой. Возьмите, не пожалеете, — просила Эсфирь.
А лекарства изготовлять умеешь?
Умею. Отец научил.
— Тогда садись! — разрешил Яничек.
Девушка просияла, на прощанье обняла, поцеловала тетку Халину, даже всплакнула. Зденек протянул руку, и она взобралась на мешки с мукой.
— Поехали! — махнул рукой Яничек.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Отряд Турханова переживал организационный период — один из наиболее важных и в то же время сложных периодов в жизни любой воинской части. Трудности встречаются почти на каждом шагу, иногда они даже кажутся непреодолимыми: приходится ведь начинать буквально на пустом месте. И все же Турханову сопутствовала удача. С помощью отряда Соколова он спас экипаж подбитого самолета, освободил, военнопленных. Не было оружия и боеприпасов, но выручили летчики. Прибывший за ними небольшой самолет доставил из Штаба партизанского движения более мощную радиостанцию и необходимые коды и шифры для установления непосредственной связи с Большой землей. На следующий день-связь уже действовала. Правда, Еве пока приходилось работать лежа на животе, и все же она принимала и передавала радиограммы. В первой шифровке генерал Барсуков сообщил, что на конференцию руководителей антифашистской организации Люблинщины вместо Турханова послан другой человек. Решение Турханова остаться в Яновских лесах одобрено Штабом партизанского движения, и в ближайшее время транспортные самолеты сбросят для нового отряда все необходимое: оружие, боеприпасы, снаряжение и продовольствие. Во второй шифровке сообщалось о судьбе инженер-полковника Грюгера. Сведения, полученные от него, командованием расценены как весьма важные, имеющие большое значение для планирования будущих наступательных операций. Всем партизанам, принимавшим участие в захвате этого инженера, генерал Барсуков объявлял благодарность, а организаторов и наиболее отличившихся бойцов предложил представить к правительственным наградам.
Скоро, как и было обещано, авиация доставила оружие и боеприпасы, снаряжение и наиболее ценные виды продовольствия, медикаменты, перевязочные материалы. За неделю партизан одели, обули, досыта накормили, вооружили, обеспечили боеприпасами и даже шанцевым инструментом.
Но трудности на этом не закончились. Появились новые затруднения, так сказать, психологического порядка. Турханов их предвидел. Будучи реалистом, он не идеализировал на первый взгляд романтическую партизанскую войну. Он знал, что партизаны — далеко не однородная масса. Хотя, как правило, в партизаны идут добровольно, к этому людей побуждают разные причины. Одни делают это, чтобы отомстить врагу за горе и страдания, которые он причинил народу. Таких большинство, и эти люди всегда рвутся в бой. Другие ушли в партизаны потому, что иного выхода не было (бежали из плена, линию фронта не смогли перейти, а скрываться длительное время среди местного населения опасно, почти невозможно). Таких меньшинство. Они — сторонники обороны, стараются избежать наступления и принимают бой только тогда, когда другого ничего не остается. Но есть и такие, кто оказался в партизанах чисто случайно, иногда даже по трусости. Их единицы, но, несмотря на свою малочисленность, они представляют большую опасность для отряда, ибо никогда на них нельзя положиться. Они в любое время могут покинуть отряд, оставить поле боя без приказа и даже перейти на сторону врага. Для вражеской разведки такие шкурники являются настоящей находкой. Надо уметь отличить их от честных бойцов и своевременно избавиться от них...
Чтобы выиграть сражение, одной ненависти к врагу недостаточно. Надо еще уметь воевать. Бить врага не числом, а умением, говорил Суворов. Умение приходит не сразу. Надо учить бойца боевому мастерству. Надо добиться в отряде такой же железной дисциплины, какая отличает регулярные войска.
Турханов приказал ввести уставной распорядок дня, ежедневно проводить занятия по изучению оружия, своего и трофейного, по тактике, строевой подготовке, изучению уставов советской и германской армий.
Как известно, строгая дисциплина нравится не всем, даже тем, кто признает ее необходимость. Регулярно посещая занятия с целью своевременного контроля и помощи, Турханов столкнулся с явным нарушением установленного распорядка дня. Прибыв однажды в расположение третьей роты, когда по расписанию были предусмотрены занятия по строевой подготовке, он увидел такую картину: многие бойцы лежали на травке, загорали, будто на пляже, или спали беспробудным сном, другие ушли неизвестно куда. Командиров на месте не оказалось. Охрана отсутствовала. Появись тут небольшая группа карателей — и от роты осталось бы одно воспоминание. С большим трудом Турханов разыскал дневального. Увидев полковника, тот растерялся. Лишь через несколько минут подал команду «Смирно!». Однако, кроме двух-трех бойцов, случайно оказавшихся рядом, никто даже не пошевельнулся. Тогда командир отряда приказал объявить тревогу. Но, оказывается, сигналы тревоги не были разработаны. Турханов приказал сделать три выстрела в воздух. Однако на людей и это не подействовало. Многие продолжали лежать, некоторые приподняли головы, с недоумением посмотрели на дневального, стреляющего вверх, и снова улеглись. Лишь один из младших командиров крикнул из кустов:
— Чего палишь? Чего патроны зря тратишь? Вот сменишься с наряда, я тебе покажу!
Это был настоящий скандал. Полковник приказал дневальному построить роту.
— Приготовиться к построению! — крикнул дневальный. — Выходи строиться!
Только тогда люди начали подниматься. Построение продолжалось десять минут, и все равно в строю оказалось только две трети личного состава.
— Командиры, разберите свои подразделения и занимайтесь по расписанию! — распорядился полковник. — А вы, товарищ дневальный, передайте командиру роты и его заместителю по политчасти, чтобы они немедленно явились в штаб отряда!
О положении в третьей роте командир отряда тут же проинформировал своих заместителей и начальника штаба.
Да, это — ЧП, — задумчиво проговорил Комиссаров. — Неужели мы ошиблись в Айгашеве? Ведь за что-то дали же ему звание майора?
Может быть, тогда тоже ошиблись, как и мы, — вы сказал предположение Савандеев.
По-моему, нужно немедленно снять этого разгильдяя с должности и выгнать из отряда, — решительно заявил Соколов.
Горячиться не надо, — не согласился с ним замполит. — Давайте сначала послушаем его объяснение.