Страница 125 из 129
Вот почему тематика и сюжет, сохраняющиеся при переводах, так мало существенны; вот почему Жуковского, "если бы он сам меньше переводил, его бы все перевели"[976], - и в этом смысле Жуковский, будучи почти сплошь переводом и заимствованием, остается поэтом национальным; вот почему Кюстин в своей книге о России отказывается признать Пушкина поэтом национальным, прочитав его в переводах и уловив знакомые ему тематику и сюжеты[977].
Частные случаи тематически-образного влияния очень трудно установить, ввиду того что именно эта область легче всего поддается смещению исторического плана. Так, по-видимому, такое стихотворение, как "Я помню время золотое…", написано в манере Гейне ("немецким" кажется выражение "Мы были двое"). Гейневская тематика как будто сказывается в этих строфах: "И на холму…" — до "С холмом, и замком, и тобой"; но равным образом в исторической проекции эта тематика принадлежит и Тику, и в особенности Брентано. Гораздо более интересно стихотворение "Там, где горы убегая…". Здесь очень характерна общая тематическая пружина: противоположение рыцарского времени — времени пароходов; следующая строфа совершенно совпадает с однородным персонифицированным пейзажем Гейне:
Здесь характерен не только гейневский оксюморон "сладкий ужас", но и главным образом хореическая строфа. Здесь, быть может, мы имеем своеобразное расширение приемов, использованных уже Тютчевым в переводе "Как порою светлый месяц…". К тому же пейзаж слишком персонифицирован, персонификация слишком расчленена:
Наконец, следует отметить (единственно для полноты) отдельные образы Тютчева, совпадающие с таковыми же Гейне; например:
ср. с гейневским:
("Der Phonix" — «Nordsee», II, 8).
Ср. еще:
("Seekrankheit")
и
Самый метр стихотворения тоже был использован Гейне для "морского стихотворения" (впрочем, лишь как основа для паузника):
Впрочем, здесь мы вступаем в гадательную область, ибо тематическая сторона обща генетически для Гейне и для Тютчева — и кроется в общей их романтической традиции.
В настоящей главе я хочу указать на пример заимствования и распространение его ритмической сущности на некоторое число других примеров, тематически уже совершенно не совпадающих с источником.
В I томе гейневского «Салона», появившегося в 1834 году, были между прочим напечатаны две лирические трилогии Гейне — 1) "In der Fremde", 2) «Tragodie». Лирическую тему «чужбины» Гейне развивает вообще охотно. К рассмотрению первого из [стихотворений "In der Fremde"] и обратимся.
В этом стихотворении Гейне использовал метрическую схему, давно уже ему знакомую, — балладную английскую строфу, в которой чередуется четырехстопный с трехстопным ямбом. Ср.:
Метрическая схема здесь, однако, осложнена отклонениями — на восемь канонических стихов приходится четыре отклонения:
1) ускорение в первой стопе:
2) ускорение во второй стопе:
3) две ипостаси первой стопы хореем
или
Особое значение получают оба последних отклонения, симметрически заканчивающих первое — 1-ю, второе — 2-ю строфу, выделяясь, таким образом, как ритмические рефрены.
Вместе с тем выделяется и начальная строка, писанная каноническим ямбом, рассеченная резкою цезурой и внутренней рифмой. Стихотворение инструментовано очень ярко:
(внутренняя рифма, повторы: tr — t- rt — rt — rt);
(повтор: lieb — lieb);
(повтор рифмующего слова в середине стиха (zuruck), что создает вид внутренней рифмы);
(повтор слова: weiter — weiter; повторы: ter — ter — der — r); Du darfst nicht stilestehn
(повторы: d — d; st — st).
Вместе с тем по отклонениям от метрической схемы стихотворение примыкает к ряду ямбических стихотворений Гейне, объединяемых признаком мужского окончания:
("Neuer Fruhlin", 9)
("A
976
Вольная цитата из заметки Пушкина "О причинах, замедливших ход нашей словесности" (1824).
977
См.: А. де Кюстин. Николаевская Россия. М., 1930, стр. 169.
978
"Конь морской".
979
«Gewitter» ("Гроза") — из второго цикла "Северного моря".
980
"Die Heimkehr", № 10.
981
"Die Botschaft" ("Гонец") из цикла «Романсы» книги "Страдания юности".