Страница 12 из 54
– Клянусь, я достал его! – рявкнул Северянин, восстанавливая равновесие. – Мой топор коснулся чего-то помимо воздуха.
– Кретин с куриными мозгами! – закричал Мышелов. – Твои царапины разозлят его, и он вернется.
Серый перестал цепляться за углубление, вырубленное в снегу, оперся на свою пику и начал всматриваться в пронизанный солнечными лучами воздух над головой, ища в нем рябь.
– Больше похоже на то, что я его спугнул, – объявил Фафхрд, проделывая то же самое. Шуршащий звук затих и больше не возвращался; воздух успокоился, и на крутом склоне стало очень тихо; не слышно было даже падения капель.
Повернувшись со вздохом облегчения назад к стене. Мышелов ощутил вместо нее пустоту. Он застыл, как мертвый. Двигались только его глаза. Осторожно скосив их. Серый увидел, что, начиная с линии, находящейся на уровне его колен, и дальше вверх весь снежный гребень исчез – вся седловина и часть подъема по обе стороны от нее – словно какой-то гигантский бог нагнулся, пока Мышелов стоял спиной к снежной стене, и унес эту часть окружающего пейзажа.
Мышелов, у которого внезапно закружилась голова, крепко уцепился за пику. Он стоял теперь на вершине вновь созданной седловины. Вдали, ниже ее ободранного свежим изломом белого восточного склона, бесшумно соскользнувший огромный снежный карниз падал все быстрее и быстрее, по-прежнему в виде одной глыбы размером с холм.
Позади Мышелова вырубленные Фафхрдом ступеньки поднимались к новому краю седловины и затем исчезали.
– Видишь, мне только-только удалось прорубить ступеньки достаточно далеко вниз, – проворчал Фафхрд. – Я неправильно рассчитал.
Падающий карниз исчез из вида глубоко внизу, так что Мышелов и Фафхрд смогли наконец увидеть то, что лежало к востоку от Гряды Гигантов: уходящее вдаль пространство темной зелени, которая могла бы быть верхушками деревьев, если не считать того, что отсюда даже гигантские деревья показались бы более тонкими, чем стебельки травы – пространство, которое находилось еще дальше внизу, чем Холодная Пустошь. Позади этой, покрытой зеленым ковром впадины, словно призрак, поднималась еще одна горная гряда.
– Я слышал легенды о Долине Великого Разлома, – пробормотал Фафхрд. – Чаша солнечного света, окруженная горами, теплое дно которой лежит на лигу ниже, чем Холодная Пустошь.
Друзья пожирали глазами открывающийся внизу вид.
– Смотри, – сказал Мышелов, – как деревья поднимаются по восточной стороне Обелиска почти до его вершины. Теперь появление горных коз не кажется таким странным.
Однако они так и не смогли увидеть восточную стену звездной Пристани.
– Пошли! – скомандовал Фафхрд. – Если мы будем медлить, невидимый летун с рыкающим смехом может набраться мужества и вернуться, несмотря на отметину, сделанную моим топором.
И не тратя больше слов Северянин решительно начал рубить ступеньки дальше…. и все еще немного вниз.
Хрисса продолжала заглядывать через край гребня, почти положив на него бородатый подбородок; ее ноздри подергивались, словно она чувствовала слабый запах мяса, поднимающийся тонкими, как паутинка, струйками от находящейся в нескольких лигах от нее темной зелени; однако когда веревка на сбруе натянулась, кошка последовала за Фафхрдом и Мышеловом.
Опасности теперь встречались все чаще. Мышелову и Фафхрду удалось добраться до темных скал Лестницы только после того, как они прорубили себе путь вдоль почти вертикальной стены льда, скрытой в мерцающем мраке под узкой аркой снежного водопада, низвергающегося с обледеневшего уступа – возможно, это была миниатюрная версия Белого Водопада – юбки Звездной Пристани.
Когда Мышелов и Фафхрд – окоченевшие от холода и едва осмеливающиеся верить, что все уже позади, – ступили наконец на широкий темный карниз, они увидели на снегу вокруг себя сумятицу окровавленных козьих следов.
Без всякого предупреждения длинный снежный вал, лежащий между уступом, на котором стояли приятели, и следующим, ведущим вверх, поднял свою ближнюю белую оконечность на дюжину футов над землей, ужасающе зашипел и оказался гигантской змеей с головой размером с лосиную. Змея была покрыта косматым белоснежным мехом; ее огромные фиолетовые глаза сверкали, как у бешеной лошади, разинутые челюсти открывали похожие на акульи резцы и два огромных клыка, из которых исторгался, разбрызгиваясь мельчайшими капельками, бледный гной.
Мохнатая змея качнулась пару раз из стороны в сторону, не зная, кого выбрать – ближайшего к ней высокого человека со сверкающим топором в руках или того, что стоял подальше, поменьше ростом и с толстой черной палкой. Во время этой паузы Хрисса, которая тоже начала рычать и шипеть, метнулась мимо Мышелова по спускающемуся вниз склону, и мохнатая змея бросилась на этого нового и наиболее активного противника.
Фафхрда обожгло порывом горячего едкого дыхания, и пар, стелющийся от ближайшего змеиного клыка, окутал его левый локоть.
Внимание Мышелова было приковано к окруженному клочковатым мехом фиолетовому глазу величиной с кулак.
Хрисса заглянула в разинутую темно-красную глотку чудовища, окаймленную ножами цвета слоновой кости, с которых стекала слюна, и двумя источающими гной клыками.
Затем челюсти змеи с лязгом захлопнулись, во за мгновение до этого Хрисса отскочила назад еще быстрее, чем прыгнула вперед.
Мышелов вонзил острый конец своего скалолазного шеста в сверкающий фиолетовый глаз.
Фафхрд схватил топор обеими руками, размахнулся и рубанул по мохнатой шее чуть позади похожего на лошадиный черепа; оттуда хлынула красная кровь, и там, где она соприкоснулась со снегом, поднялся пар.
Затем трое скалолазов начали карабкаться вверх, в то время как чудовище корчилось в конвульсиях, сотрясающих скалы, заливая кровью и снег и свой белоснежный мех.
Отойдя на безопасное, как друзья надеялись, расстояние от змеи, скалолазы наблюдали за тем, как чудовище умирает; однако они постоянно оглядывались при этом в поисках подобных же существ или других опасных зверей.
Фафхрд сказал:
– Пресмыкающееся с горячей кровью; змея, покрытая мехом – это ни в какие ворота не лезет. Мой отец никогда не рассказывал о таких. Я сомневаюсь, чтобы он когда-либо их встречал.
Мышелов ответил:
– Держу пари, что они находят себе добычу на восточном склоне Звездной Пристани, а сюда приходят только для того, чтобы устроить логово или вывести потомство. Возможно, невидимый летун пригнал тех трех горных коз по снежной седловине, чтобы выманить эту змею.
Голос Мышелова стал задумчивым:
– А может быть, внутри Звездной Пристани существует тайный, неведомый мир?
Фафхрд потряс головой, словно для того, чтобы очистить ее от подобных видений, завлекающих в западню воображение.
– Наш путь лежит наверх, – сказал он. – Нам лучше миновать норы до наступления ночи. Положи мне в воду кусок меда, – добавил он, развязывая горлышко меха с водой и, повернувшись лицом к горе, стал внимательно разглядывать Лестницу.
От своего основания Лестница казалась темным узким треугольником, поднимающимся к голубому небу между снежными, вечно струящимися вниз Косами. В самом низу были карнизы, на которых стояли двое друзей; сначала подниматься по этим карнизам было легко, но потом они быстро становились более крутыми и более узкими. Дальше шел почти гладкий участок стены, прочерченный то тут, то там тенями и рябью, намекающими на существование отдельных отрезков, где был возможен подъем, однако ни один из этих отрезков не соединялся с другими. Затем шла другая полоса карнизов – гнезда. Потом участок, еще более гладкий, чем первый. И наконец, еще одна полоса карнизов, более узких и более коротких – Лик – и над ними всеми то, что казалось тонким штрихом, проведенным белой тушью: край лишенной вымпелов снежной шапки Звездной пристани.
Нащупывая в мешке горшочек с медом, Мышелов, прищурив глаза, скользнул взглядом вдоль Лестницы, и тут же к нему вернулась вся его усталость, и у него снова заболело все, что болело раньше. Никогда. Серый был в этом уверен, он не видел такого огромного расстояния, втиснутого в столь малое пространство путем размещения по вертикали. Было похоже на то, что боги построили лестницу, дабы достичь неба, и, воспользовавшись ей, разрушили большинство ступеней. Однако Мышелов стиснул зубы и приготовился следовать за Фафхрдом.