Имеющие Право

В единственном кресле у окна сидел Лафти, закинув обе ноги на подлокотник и болтая ими так, чтобы постоянно демонстрировать миру огромную дырку на пятке. Судя по полуприкрытым глазам, он находился в состоянии окончательного блаженства, что было странно, если учесть полное отсутствие поблизости вызывающих такое состояние напитков. Перед ним на низком столике была развернута большая шахматная доска. Вэл расположился с другой стороны, прямо на полу, отчего фигуры располагались на уровне его глаз — поза совершенно несвойственная вышколенному дипломату, пусть даже бывшему, отточенные манеры которого текли по жилам вместе с кровью. Он слегка покосился в сторону двери, но головы не повернул, только слегка подтолкнул пальцем одну из фигур на доске.

— Никакого снисхождения к несчастному, усталому путнику, даже не присевшему после тяжелой дороги! — заголосил Лафти, картинно воздевая руки и упрямо отрицая тот факт, что в данный момент из всех находящихся в комнате он разместился с наибольшим комфортом. — Вот человеческое милосердие в действии, вот оно!

— Вы выигрываете вторую партию подряд, — вежливо заметил Вэл.

— Да, но с какими усилиями! А я предпочитаю побеждать легко и не напрягаясь! Иначе какой в этом смысл? Киска, иди сюда, скажи своему приятелю, что с гостями так не поступают и вообще со мной надо обращаться более почтительно! В конце концов кто придумал эту игру?

— Ты откуда взялся? — спросила Эстер вместо приветствия.

Голос ее звучал невнятно, пересохший язык с трудом передвигался во рту, поскольку все остальные органы вроде зубов и неба очень ему мешали. Но губы отчего-то сами собой начинали постепенно разъезжаться в улыбке, пусть кривой, но, как ни странно, искренней.

— Эстер Ливингстон, я сгораю от стыда! Я совершил совершенно неподобающий для себя поступок — я обещал, что мы скоро увидимся, и выполнил обещание! Ужасно, просто невыносимо! Меня выворачивает от отвращения!

— Ты украл у Ньерри еще один корабль?

— Зачем мне корабль? — поразился Лафти. — У старины Сигфрильдура, правда, не в почете всякие современные штучки вроде Интернета, но этот твой дружок, — он непочтительно ткнул в Вэла пальцем, — как человек со сломанным хэнди-передатичиком, не может без них обойтись и натащил с собой достаточно. Конечно, не велико счастье снова лицезреть ваши физиономии, но с моими милыми родственничками я жажду увиедться еще меньше. Полагаю, они сейчас не в самом радужном настроении, а?

Лафти энергично подмигнул и снова уставился на шахматную доску.

— Ну вот, — заныл он, — опять заставляют собраться с мыслями! А мне было без них так хорошо! Господин Гарайский, вы разве не в курсе, что думать очень вредно? Немедленно перестаньте этим заниматься!

Эстер с изумлением обнаружила, что Вэл слегка улыбается, склонив голову набок, той самой рассеянной полуусмешкой, которая возникала на его лице только при общении с достаточно близкими друзьями, когда он чувствовал себя спокойно и свободно. Не слишком хорошо знающему его человеку он мог бы в такие мгновения показаться замкнутым и даже немного угрюмым, а он всего лишь отодвигал в сторону выражение холодного обаяния, используемого для чужих.

— Если не. ошибаюсь, несколько минут назад мы собирались приступить к разработке плана действий. Так что рекомендую просто ускорить движение мысли, чтобы это тяжелое испытание для вас поскорее закончилось.

В сторону Эстер он ни разу не посмотрел. С одной стороны, это было хорошо, потому что позволило распрямить дрожащие ноги, оторвать пальцы от дверного косяка и осторожно изучить с их помощью, во что превратились волосы на голове. С другой стороны, долго терпеть подобное было невозможно.

— Тут как раз думать не надо, — Лафти радостно зевнул и подкинул вверх очередную фигуру, снятую с доски. — В подобных делах чем меньше я размышляю над своими действиями, тем лучше получается. Импровизация, великая, искрометная и завораживающая импровизация, к которой у скромного Лафти такая склонность! Все зрители останутся довольны!

— Только учтите, что у них много оружия. И если что-то пойдет не так, второй попытки нам не дадут.

— Рассказать вам пару историй из моей юности? По крайней мере, скоротаем время за веселой беседой, без дипломатических нравоучений. Киска, тебе тоже будет полезно послушать, — Лафти адресовался к Эстер, дружелюбно махнув ногой в ее сторону. — А то у тебя слишком скучное выражение лица. Я все понимаю, без меня тебе было тоскливо, но теперь все хорошо, я с тобой, можешь расслабиться!

— О каком это плане действий идет речь?

— Стелла, ты в свое время все узнаешь, — голос Вэла звучал ровно, но смотрел он исключительно на сгруппировавшиеся в опасной близости друг к другу черные и белые резные фигурки. — Пока я не буду совершенно уверен в безопасности происходящего, начинать не имеет смысла.

— Он всегда такой нудный? — Лафти скривился. — Господин Гарайский, в полной безопасности от всего происходящего вокруг вы можете пребывать, только находясь в состоянии прохладного трупа. Да и то с трупом тоже может что-то случиться, правда, степень вашего безразличия к превратностям судьбы будет в данном случае несколько выше.

— Я говорю не о своей безопасности.

— Если уж вы решили дрожать за безопасность госпожи Ливингстон, гораздо полезнее потратить свое беспокойство на более реальные вещи. Например, переживать о падении курса валюты в Гвинее. Или об отсутствии потомства у длиннохвостых обезьян в гамбургском зоопарке. С ней же постоянно что-то происходит, какой смысл волноваться по этому поводу?

— Или вы оба мне сейчас скажете, что напридумывали, — Эстер шагнула вперед, изо всех сил стараясь, чтобы шаг получился решительный или по крайней мере ровный, — или я… чем-нибудь в вас брошу!

— О, превосходная мысль! — бурно обрадовался Лафти. — Киска, значит так: беги скорей в соседний дом, там у Сигфрильдура кухня для гостей, собери чего повкуснее, тащи сюда и кидай в нас до самого вечера. Учти, я очень люблю, когда в меня кидают жареными колбасками. Кстати, если кинешь заодно бутылкой виски, не беспокойся — я поймаю.

— В самом деле, иди, Стелла, — тон у Вэла был совсем другой. — Вряд ли мы придем к чему-либо разумному до завтрашнего утра. Отдыхай, мы тебя позовем.

— К чему такому разумному вы можете прийти? — Эстер почти кричала, собирая последние силы, чтобы придерживаться своей обычной манеры. — Думаю, я спокойно могу улечься в анабиоз лет на триста!

Вместе с тем ее слова о спокойствии было исключительно умозрительными — Эстер физически чувствовала, как ее дергает от волнения. Ощущение постоянного скольжения вниз, в глубокую пропасть, постепенно открывающуюся под ногами, с которым она пробежала всю дорогу, никак не желало утихать. Оно становилось все сильнее, потому что Вэл мягко улыбался и глядел в сторону, его не раздражали ее реплики и попытки постоянно влезать не в свое дело, она не чувствовала в нем вечного напряжения и недовольства самим собой, стиснутого до предела внутри и выплескивающегося наружу в насмешливом тоне и повороте головы. Он словно порвал натянутую пружину и теперь смотрел по-другому, будто готовился к чему-то.

— Киска, я знаю, что ты любишь поспать, но все-таки… — Лафти примиряющее разел руками, — надо побыстрее с этим заканчивать. У входа в Дом Бессмертия сейчас скопилось какое-то количество парней с бластерами, которые думают, что если они помашут у тебя пушками перед носом, ты туда не войдешь. Смешно даже! Помню, я один раз тоже пришел к одним воротам, а меня поджилает милая собачка с тринадцатью головами… нет, в тот раз там была девица с пятками, вывернутыми наружу… ладно, детали мы, пожалуй, опустим…

— Для тебя не будет никакой опасности, Стелла, я обещаю. Мы придумаем, как это сделать.

— Вы собираетесь брать приступом Дом Бессмертия? Чтобы я туда вошла?

— А как иначе? Ты можешь предложить другой путь?

Эстер посмотрела на человека с темными волосами и усталым лицом, сидящего на полу перед ней. Окончательно забросив партию, он снял с доски белого ферзя и вертел в длинных пальцах, которые Эстер знала наизусть, до формы ногтей и родинок на фалангах, внимательно разглядывая резные выступы, словно пытаясь определить что-то нужное для себя, но скорее всего для того, чтобы иметь возможность не поднимать головы.