Страница 33 из 48
Фафхрд, услышав это, с сомнением покивал головой. Ему не хотелось брать на себя ответственность за девочку, которая носила имя его первой возлюбленной. Не хотелось ему также бросать все дела в Соленой Гавани, которых было так много, на Мышелова и двух женщин, особенно сейчас, когда Мышелову предстояло еще исследовать Большой водоворот, что отнимет у него по меньшей мере день да и по плечу скорее Фафхрду, как более опытному мореплавателю. Но, посовещавшись вчетвером в полночь на «Бродяге» и обсудив пророчества обоих богов, они решили разделить свои дела именно так.
Мышелов собирался выйти в море на маленьком рыболовном судне, принадлежавшем дамам, взяв с собой Урфа, хранителя древней морской мудрости, и Миккиду, чтобы тот попрактиковался. Пшаури было ведено следить за ремонтом «Бродяги» и «Морского Ястреба» под присмотром остальных трех минголов и создавать видимость, что берсерки Фафхрда на месте. Сиф и Афрейт должны были по очереди дежурить в доках, чтобы ответить, в случае чего, на расспросы Гронигера и разобраться с возникшими вдруг осложнениями.
Что ж, может, все и получится, сказал себе Фафхрд, учитывая, сколь тупы, бесчувственны, непрошибаемы и наивны эти островитяне. Мышелов-то казался вполне уверенным в этом – глаза у него блестели, он что-то напевал себе под нос и был непоседлив и напорист.
Небо на востоке быстро розовело. Фафхрд, который шел впереди, прислушиваясь к басистым голосам своих солдат и звонкому щебетанью девушек за спиною, вел своих людей по вересковым холмам. Оглянувшись через плечо, он увидел, что шагают они сомкнутым строем, а Мэй и Мара идут сразу позади него.
Слева показался Висельный холм, и среди солдат раздались досадливые восклицания. Кое-кто сплюнул против дурного знака.
– Передай богу от меня привет, Мэй, – услышал Фафхрд голос Мары.
– Если он, напившись молока, не заснет раньше, – ответила Мэй, отходя в сторону от отряда и направляясь со своим кувшином сквозь предрассветные сумерки к холму.
Увидев это, несколько мужчин опять выругались, и Скор призвал их к молчанию.
Мара тихо сказала Фафхрду:
– Теперь мы возьмем немного левее, чтобы обойти ледник Мрачного, и пройдем через центр острова туда, где он сходится с ледником Адовой горы.
Фафхрд подивился тому, какие веселенькие названия предпочитают эти островитяне, и пристально вгляделся вперед. Заросли вереска и утесника там постепенно редели, сменяясь сланцевыми пустошами, где рос только лишайник.
– А как называется эта часть Льдистого? – спросил он у девочки.
– Гибельные земли, – ответила она.
Ну вот, еще одно, подумал он. Что ж, это подходящее название, во всяком случае, для безумных минголов, стремящихся к смерти, да и для бога Одина, любителя виселиц, тоже.
Из четырех жилистых коротышек, ожидавших на краю пристани, Мышелов был самым высоким. Рядом с ним стоял Пшаури, собранный и предупредительный, хотя еще несколько бледный, на лбу его чистая повязка. Урф же и Миккиду напоминали двух обезьян: одна – морщинистая и мудрая, вторая – молодая и довольно унылая.
Солнце, еще скрытое соляной скалой на востоке, играло на ее кристаллической вершине, озаряя дальнюю сторону пристани и выходившую в море рыболовную флотилию. Мышелов задумчиво смотрел вслед маленьким суденышкам – островитяне, которые, уж казалось бы, должны были удовлетвориться небывалым вчерашним уловом, сегодня как будто еще больше спешили в море, словно им предстояло снабдить рыбой весь Невон или же их подгоняла та же будоражащая песенка, что и сейчас звучала в ушах Мышелова: «Мингол должен умереть – там, внизу, в аду кромешном» – да уж, самое место этим минголам! А время идет, и где же Сиф?
Ответ на это вопрос он получил, завидев медленно приближающийся к пристани ялик, на корме которого восседала матушка Грам, загребая единственным веслом то с одной стороны, то с другой, словно рыба хвостом. Когда сидевшая в лодке Сиф встала, голова ее оказалась на уровне причала. Мышелов протянул руку, и, ухватившись за нее, девушка поднялась на пристань.
– Несколько слов, – сказала она. – Матушка Грам отвезет вас на «Фею», – и передала Мышелову кошелек. Тот заглянул в него, и она добавила, наморщив нос:
– Только серебро.
Мышелов передал кошелек Пшаури.
– По две монеты каждому, если я не вернусь к ночи, – приказал он. – Следи, чтобы работали как следует. Хорошо бы, «Бродяга» завтра в полдень, самое позднее, был на ходу. Ступай.
Пшаури отсалютовал и убежал.
Мышелов повернулся к остальным:
– Спускайтесь в ялик.
Они повиновались – Урф с невозмутимым видом, Миккиду же бросил на мрачную лодочницу испуганный косой взгляд. Сиф коснулась руки Мышелова. Он повернулся к ней.
Она заглянула ему в глаза.
– Водоворот опасен, – сказала. – Если вдруг он вас захватит, возможно, его остановит вот эта штука. Будет нужда, бросьте ее в самую середину. Только не потеряйте и никому не показывайте.
Мышелов, удивленный тяжестью маленького кубического предмета, который она вложила ему в руку, незаметно покосился на него.
– Золото? – с некоторым удивлением выдохнул он. То был кубик, гранями которого являлись квадраты, составленные из двенадцати толстых, блещущих золотом полос.
– Да, – сказала она без колебаний. – Жизнь дороже.
– Есть какое-то поверье?..
– Да, – коротко отрубила она.
Он кивнул, бережно положил кубик в кошель и без дальнейших разговоров спустился в ялик. Матушка Грам тут же заработала веслом, направляя ялик в сторону единственного оставшегося в гавани маленького рыболовного судна.
Сиф смотрела, как они выплывают на озаренное солнцем пространство. Вскоре и ее головы коснулось солнце, под лучами которого, как она хорошо знала, в темных ее волосах вспыхнули золотые искорки. Мышелов ни разу не оглянулся. Она и не ждала от него этого. Ялик подошел к «Фее», и трое мужчин проворно вскарабкались на борт.
Сиф могла поклясться, что рядом никого нет, но в следующее мгновение услышала, как кто-то поблизости прочистил горло. Выждав несколько секунд, она обернулась.
– Мастер Гронигер, – кивнула она в знак приветствия.
– Госпожа Сиф, – столь же вежливо ответствовал тот. По его виду не сказать было, что он за нею следил.
– Вы послали чужестранцев с каким-то поручением? – поинтересовался он.
Она медленно покачала головой.
– Я сдала им наш с леди Афрейт корабль. Наверное, они собрались порыбачить, – и пожала плечами. – Я, как и всякий на нашем острове, пытаюсь заработать при каждом удобном случае, и рыбная ловля – не единственный способ. А вы сегодня не выходите в море, мастер?
Он в свою очередь покачал головой.
– Как у главы порта, на первом месте у меня служебные обязанности, госпожа. Второго чужестранца сегодня еще никто не видел. И его людей тоже…
– Да? – вынуждена была спросить она, ибо он сделал паузу.
– ..Хотя под палубой его вельбота слышится шум работ.
Она кивнула и повернулась взглянуть на «Фею», направлявшуюся к выходу из гавани, и на плывущий к берегу ялик, на борту которого виднелась одинокая приземистая фигурка с косматой головой.
– На вечер назначено собрание Совета, – сказал Гронигер, словно только что об этом вспомнив. Она, не оборачиваясь, кивнула. И он пояснил небрежным тоном:
– Ждем отчета, госпожа казначей, о находящихся в вашем ведении деньгах и прочих сокровищах – золотой стреле правды, золотых кругах согласия, золотом кубике справедливости…
Она снова кивнула, затем поднесла ко рту руку. Он услышал приглушенный зевок. В волосах ее ярко горело солнце.
К середине дня отряд Фафхрда далеко углубился в Гибельные земли и передвигался по полосе темного камня, усеянной валунами и являвшей собой нечто вроде широкого прохода меж двух ледяных стен, ближняя из которых, левая, находилась на расстоянии полета стрелы. Ползущее на запад солнце припекало, но ветер был холодный. Голубое небо казалось низким.