Аромагия

- Пусть Мать разбирается, - пожал плечами Петтер. – Альг-исса обещала ей все передать.

Продолжить разговор мне не дал громкий стук в дверь (точнее, в стену, потому что дверное полотно здесь заменяли шкуры).

Сразу после этого в дом ввалился Вет-исс, трепетно прижимающий к груди сушеную рыбу. Он уже натянул шапку «с ушками» - знак своего нового статуса.

- Это нам? – улыбнулась я. – Благодарю за угощение, потому что Альг-исса...

Я хотела сказать, что моя подруга умчалась, забыв позаботиться о пропитании гостей, однако на лице Вет-исса отразился такой ужас, словно я предложила ему зажарить и съесть саму Альг-иссу (притом самое пугающее слово в этом предложении – «зажарить», хель ужасно боятся огня).

- Нет! – взвизгнул он, отшатнувшись так, что едва не уронил свою ношу. – Это же письма!

- Письма? – удивилась я, ища глазами хоть какую-то бумагу.

- Да! – Вет-исс аккуратно выложил на стол рыбу, бережно поправил. – Вот, гляньте! Ее рукой!

В голосе его звучало такое обожание, что я не выдержала, подошла ближе. Петтер уже разглядывал знаки, кое-как накарябанные на сушеной рыбе. Признаюсь, в хельской грамоте я не сильна, а уж разбирать столь экзотичные послания... увольте!

Впрочем, сомневаться в словах Вет-исса не приходилось. Пахло от него столь торжествующе – лавром и гвоздикой – что недоверие можно было отбросить.

А я наконец вспомнила, что все брачные обряды хель с давних времен связаны с рыбой. И если Альг-исса дарила ее милому, то у нее действительно были серьезные намерения. Которые вдруг изменились – если верить Вет-иссу, ни с того, ни с сего.

- Итак, Альг-исса внезапно вас разлюбила, - резюмировала я, сформулировав наконец про себя ускользавшую мысль. И почувствовала, как холодеет сердце. – И ведет себя странно, верно?

- Да, - кивнул Вет-исс, явно не понимая, к чему я клоню.

А я повернулась к Петтеру и мрачно сообщила:

- Думаю, мы нашли ту хель, которой угрожает опасность.

- Альг-исса? – мгновенно уловил мою мысль он. – Но почему?..

- Откуда мне знать? – я принялась нервно наматывать на палец рыжий локон. Вет-исс переводил с меня на Петтера недоумевающий взгляд, и я решилась: - Вет-исс, вы можете найти Альг-иссу? Мне нужно срочно с ней поговорить.

По правде говоря, просьба моя носила весьма необычный характер - своенравие у мужчин хель, мягко говоря, не поощрялось. Неизвестно, что предпримет жена, узнав, что муж за ее спиной обсуждал их отношения с посторонними.

- Хорошо, - решился Вет-исс наконец. – Я вам должен. Спасибо вам! Пусть благословит вас добрая Хель!

- М-да, - признаюсь, я искренне надеялась, что благословение владычицы мертвых не скоро мне пригодится. – Благодарю на добром слове!

Он кивнул и вышел, на ходу нахлобучив на голову шапку.

Не прошло и десяти минут, когда Вет-исс снова ворвался в дом.

- Там! Там! – выговорил он, трясясь от волнения. – Моя рыбка куда-то собралась! Седлает своего медведя!

- Возможно, в дозор? – предположила я. – Или по приказу Матери?

- Нет, - он покачал головой так отчаянно, что головной убор едва не свалился. – Я... Я спрашивал Мать!

Мы с Петтером переглянулись.

«Храбрец!» - одними губами сказала я. Петтер кивнул, соглашаясь.

- И что вам ответила Мать? – поинтересовалась я, застегивая шубу.

- Что хочет сама взглянуть, - признался Вет-исс, закусив губу. – И я... Я убедил ее взять нас с собой!

- Как это вам удалось? – только и спросила я. С Матерью мне уже не раз доводилось сталкиваться, и она не производила впечатления особы, которую легко в чем-то убедить.

- Я сказал ей, что Хель завещала нам: «Да прилепится муж к жене своей!» - процитировал Вет-исс гордо.

Первым засмеялся Петтер. Подошел к зардевшемуся Вет-иссу, одобрительно хлопнул по плечу.

- Молодец!

Я кивнула, соглашаясь с такой оценкой. Отчаянный юноша!

- Пойдемте скорее, - спохватилась я, и мы дружно выскочили на улицу (Петтер на ходу натягивал теплую шапку). А я тихо радовалась, что так и не собралась сменить его комбинезон на свое платье. Бегать и ездить верхом в брюках оказалось не в пример сподручнее!..

Мы мчались по леднику, словно Дикая Охота. Альг-исса давно скрылась с глаз, однако науськанные Матерью медведи каким-то неведомым образом находили ее следы. По правде говоря, даже мое хваленое обоняние в таких условиях отказывало, так что для меня оставалось загадкой, как им это удавалось. А может, они просто чувствовали мчащегося под седлом собрата?

Так или иначе, но Мать временами торжествующе потрясала ломом, указывая на еще не заметенные снегом следы. Хорошо хоть нас с Петтером вез Вет-исс, так что опасности схлопотать по затылку ломом мы не подвергались.

Признаюсь, скачка эта осталась в моей памяти белым пятном. В прямом смысле белым, потому что блестящий под солнцем снег заставлял щуриться от невыносимой сверкающей белизны, кое-где отливающей голубым. А бедность запахов вынуждала радоваться даже вони медвежьей шкуры и благовониям Вет-исса - нестерпимо острому и жгучему запаху бобровой струи, похожему на березовый деготь.

Вет-исс оказался лихим наездником, и приходилось лишь диву даваться, когда он успел этому научиться. Не иначе, как убегал ночами из дому, чтобы погонять материнского медведя...

В конце концов я сдалась, перестала всматриваться в окрестные льды и, закрыв глаза, прислонилась к Петтеру. Он придерживал меня за талию, так что опасность сверзиться с медведя мне не грозила. Однако я едва не прикусила язык, когда Вет-исс резко осадил свою ездовую животину.

- Приехали! – радостно рявкнула Мать, напрасно пытаясь приглушить гулкий командирский голос.

В этот момент пожилая хель, несмотря на седые косы, так походила на Альг-иссу! Впрочем, неудивительно – подруга как-то небрежно заметила, что Мать поселка - ее родная мать. Однако хель не поддерживают теплых отношений (по отношению к хель само это слово звучит издевательски!) с родственниками, так что на особые привилегии Альг-иссе рассчитывать не приходилось.

Петтер снял меня с медведя, и я наконец получила возможность оглядеться.

- Но это же то самое место! – воскликнула я, обнаружив неподалеку знакомые скалы. На выступ одной из них был наброшен повод Хельги, который при виде меня заворчал и рванулся вперед, надо думать, надеясь мной закусить. Узда не дала ему это осуществить, из-за чего медведь обиженно зарычал и угрожающе махнул лапами.

- Ша! – шикнула на него Мать, и Хельги мрачно лег на снег.

Хм, пожалуй, я бы не отказалась от такой шкуры. Постелить в «Уртехюс» и тепло обеспечено!

От сладких, хоть и несбыточных мечтаний меня отвлекла Мать, которая с тяжким вздохом принялась стягивать с себя ярко-зеленую шубу. Этой символ респектабельности хель меньше всего подходил для того, чтобы в нем красться по снегу.

- Куда вы? – поинтересовалась я. Обнаженная Мать внушала почтение монументальностью фигуры. Три метра красоты, иначе не скажешь.

- На разведку! – весомо ответила Мать, кивая в ту сторону, где, как я помнила, находилась статуя Хель.

Я с сомнением покосилась на скалы. Защитные руны давно стерли, но воспоминания стереть оказалось не так просто.

- Постойте, давайте сначала я, - со вздохом предложила я и, не слушая возражений, объяснила спокойно: - Вдруг здесь снова ловушка для ледяных?

- Тогда пойду я! – выступил вперед Петтер. – Я не позволю вам рисковать!

Умиление во мне боролось с раздражением.

- Хм, - я улыбнулась ему, не скрывая скептицизма. «Вы не вправе что-либо мне запрещать!»

Юноша сжал челюсти, прекрасно поняв мою мысль.

- Пожалуйста, Мирра! – попросил он тихо, словно через силу. Гладкий и плотный кожаный запах – путы долга и чести.

- Лучше идите со мной, - голос мой звучал негромко, подчеркнуто мирно.

- Почему? – он отвел взгляд, поддел сапогом ближайший сугроб.

- Потому что вы не знаете, что здесь произошло и при каких обстоятельствах, - объяснила я, втихомолку потирая ладони. Несмотря на теплые рукавицы, пальцы у меня уже замерзли. – Боюсь, вам будет сложно так быстро сориентироваться.