Розы в декабре

идти и делать. А то явись сюда Труди, она решит…

— Что Труди решит?

— Что я… что я растрепанная.

Он пристально посмотрел на нее:

— Вы вовсе не это хотели сказать. Вы хотели сказать, что Труди могла подумать, что вы пытались соблазнить меня… что все это женские ухищрения.

— Вот именно, — вскочила на ноги Фиона. — Я завтра расскажу мисс Трудингтон, что мы думаем друг о друге.

Эдвард тоже вскочил и схватил ее за плечи.

— Ну, уж нет! Я слишком ценю душевный покой старушки Труди. Она бы очень

расстроилась. Бедняга чувствовала себя не в своей тарелке. Но я должен

признаться, что ваше поведение с детьми просто замечательно.

Фиона почувствовала, что ее буквально душит ярость, и обрушилась на Эдварда: — Иногда мне кажется, мистер Кэмпбелл, что мне лучше от вашей критики, нежели

от похвалы. Даже сегодня утром, когда вы сказали, что у меня есть мужество, вы

не забыли добавить, что это, пожалуй, единственное, чего я явно не лишена.

Можно подумать, что я могу вызвать у вас восхищение, но не уважение.

— Вы чертовски правы, мисс Макдоналд. Одного мужества недостаточно.

— Господи, слышали бы вы сами себя! Эдакий упивающийся собственной праведностью

зануда. Мой отец назвал бы вас фарисеем из фарисеев.

Она поднялась, но Эдвард не мог не оставить за собой последнее слово. Она уже

выходила из кухни, когда услышала:

— Хотел бы я знать, что сказал бы ваш отец, если бы увидел вас такой, какой

видел вас я тогда, в баре.

Фиона пошла к себе.

Глава 6

Тем более удивительно было услышать от него на следующий день: — Я скажу сегодня Труди, что вы с детьми ближайшим катером едете в наш домик в

Ванаке на пару недель. Я был бы совершенно спокоен, если бы она поехала с

вами.

— Благодарю за доверие. Детям я скажу после занятий. А то они взбесятся от

счастья.

Нет худа без добра. Она не успела сказать им, и слава Богу! Полдвенадцатого

Фиона забежала на кухню, чтобы дать стакан воды икающему Тиаки, и застала Эмери

корчащейся от боли у стола.

— Эмери, в чем дело? Живот прихватило?

— Нет, мисс Макдоналд, — с трудом ответила Эмери. — Это ребенок. Плохи дела.

Придется, наверно, идти домой и лечь. Не хватало еще, чтоб это случилось здесь.

У меня боли все утро, да надеялась, обойдется. Это от тяжестей.

— Как домой? — запротестовала Фиона. — Можно лечь и здесь. Сходить за Тамати?

Они сегодня где-то поблизости.

— Да нет пока. Подождем, может, поутихнет. Видите ли, — у Эмери сквозь

золотисто-коричневую кожу проступила краска, — я ему еще не говорила. Нет, нет, я рада. Тиаки нужен братик или сестричка, но Тамати может решить, что нам надо

перебраться поближе к врачу, и, чего доброго, возьмет да бросит работу здесь. А

на другом месте он может снова связаться с дурной компанией. Сама-то я могла бы

прижиться в другом месте — ну, скажем, последний месяц провести в Ванаке.

Эдвард разрешил бы мне пожить в их доме.

Фиона почувствовала, как у нее на глаза наворачиваются слезы.

— Эмери, ты хочешь сказать, что месяц прожила бы одна, а все предыдущие готова

провести здесь, лишь бы Тамати не запил опять?

— Само собой, Фиона обняла Эмери и поцеловала ее в нежную коричневую щеку.

— Это невероятно. Ты просто прелесть. Но пойдем, тебе нельзя оставаться на

ногах.

У двери в спальню Эмери задержалась и спросила: — Может, лучше в одну из отдельных комнат?

— Нет, как же без Тамати?

— Но как только боли утихнут, я пойду к себе.

— Что за разговоры, Эмери. Неужели ты думаешь, что я позволю тебе остаться там

одной? Тебе придется готовить, значит, нужно по-настоящему отлежаться в

постели.

— Ну что ты. Тамати умеет готовить. А тебе не справиться.

— Что ты такое говоришь. Да и девочки с радостью помогут, Виктория будет на

тебе практиковаться в приготовлении еды больным. Спокойнее, Эмери, вот так. Я

дам тебе ночную рубашку, а девочки сделают грелки. Сейчас включу обогреватель.

Уложу тебя и пойду скажу Тамати. Не о ребенке, конечно, это уж твое дело.

Фиона задумчиво направилась к постели. Да, Тамати надо бы знать, что за чудо у

него жена. Не каждая женщина решится здесь обзаводиться детьми. До Ванаки

два-три часа на катере, почитай, все шесть, если Эмери придется отвозить в

больницу. А что, если начнется выкидыш или что другое? Фиона почувствовала

острое беспокойство, но взяла себя в руки. Есть передатчик; доктор

проинструктирует ее в случае необходимости, да и сам в случае чего приедет.

Тамати выслушал ее с явным испугом.

— Что с ней такое? Я вчера вечером говорил, что она выглядит не очень хорошо, но она только посмеялась. Эм не знает, что такое болеть.

— Лучше иди к ней. Я тоже сейчас приду, только за обедом присмотрю. Уже пора. —Она дошла с ним до двери. — И потом, знаешь, Тамати, будь с Эмери добрее…

— Мисс Макдоналд, идите сюда! — послышался голос Эдварда.

Она подошла к нему — высокая, стройная, в нежно-зеленом шерстяном платье с

золотым пояском; не связанные в узел волосы рассыпались по спине.

— Что с Эмери? Может, скажете мне, что там такое?

— Ничего страшного, мистер Кэмпбелл. Эмери как следует отдохнет, и все будет в

порядке. Она ждет ребенка.

Эдвард присвистнул:

— Жизнь на овечьих фермах чертовски тяжела для женщин, желающих иметь семью.

Мама хотела больше детей, но говорила, что это ей не по силам. Если с Эмери

будет что-нибудь не так, хлопот не оберешься. Но даже если все пойдет хорошо, ей не под силу тащить на себе сразу два хозяйства. Найти помощника поблизости

тоже невозможно.

— Ну, так будем считать, что вам повезло, что я здесь, — весело заметила Фиона.

— Справимся, мистер Кэмпбелл. Куда деваться. Мисс Трудингтон кое-что возьмет на

себя, а я ей буду делать массаж: я проходила специальный курс, потому что в

нашей школе в Эдинбурге детям это помогало. Но Эмери придется пожить здесь, если вы не возражаете. Я уложила ее в красно-белой комнате. Там есть камин.

Тамати мог бы спать там же, а Тиаки можно поставить кроватку в комнате

мальчиков. Он и так здесь чуть не весь день.

Эдвард слушал с явным удовольствием.

— Мисс Макдоналд, не можете же вы все это тащить на себе. Вы говорите, что

Труди поможет, но она сама нуждается в помощи. Она не может даже одеться к

завтраку. А на сколько ртов надо готовить, если сюда переберутся еще и Тамати, и Тиаки.

— Ради Бога, без паники. У нас в школе для детей-инвалидов вечно что-нибудь

случалось. Порой нам приходилось делать для них буквально все. Я специалистка

по части организации. Ребята помогут, им это только на пользу. Всю стирку можно

делать в стиральной машине по субботам, а гладить по вечерам. Сделаем

расписание обязанностей. Мальчики могут мыть посуду, чистить картошку и тому

подобное.

Ей показалось, что Эдвард глянул на нее с явным уважением.

— Но вы так просто замотаетесь.

Фиона посмотрела ему в глаза и сказала искренне: — Видите ли, мистер Кэмпбелл, в настоящий момент мне только на пользу

поработать побольше, чтобы до предела заполнить все время. Это спасает от

мрачных мыслей. Работа полезна!

— Я тоже пойду домой и накрою стол, пока вы закончите готовить. Как вы

считаете, надо сегодня послать сообщение врачу по передатчику?

Это ж надо! Господин Эдвард спрашивает у нее, Фионы, совета!

— Посмотрим. Может, и понадобится, но я думаю, что, если она отлежится две-три

недели, все будет нормально. Только бы боли у нее прекратились. Она не

переживет, если что-нибудь случится с ребенком. Ну а потом… — глаза у Фионы

заблестели, — это ведь просто чудо, завести здесь ребенка. Девочки сразу