Не может быть мёртв

— Не исключено, — нехотя признал Уотсон.

— Ну что ж, идём, — обратилась Элисон Пирс к Фоксу. — Давайте я наконец выслушаю ваш рассказ — заодно, может, и отвлекусь от текущих дел.

— Будь там помягче с инспектором, — предупредил её муж, — он сегодня получил печальное известие…

Она провела Фокса к двери в углу зала. За дверью скрывался кабинет. Стены, обшитые деревянными панелями, и декоративный книжный шкаф. У окна — небольшой латунный телескоп на треноге. У стены — двухместный диванчик коричневой кожи, у рабочего стола — вращающийся стул. Пирс уселась на стул и знаком велела Фоксу занять диванчик. Когда он сел, кожа громко скрипнула.

Пирс была одета по-домашнему — просторная розовая футболка, чёрные трикотажные лосины до колен, кроссовки «Найк». Фокс мысленно полюбопытствовал: имеется ли в недрах особняка тренажёрный зал?

— Печальное известие? — повторила она слова мужа. Фокс пожатием плеч отмёл её вопрос; у него на языке давно вертелся свой.

— Он не знает?

Она молчала, прокручивая в уме варианты допустимых ответов и отговорок.

— Не знает о чём?

Фокс заглянул ей в глаза, как бы желая сказать: давайте не будем.

— Они оба не знают? — не отставал он, доставая из кармана пиджака университетские фотографии. — Интересно, что они скажут, когда я покажу им это? Вы изменились, но не настолько, чтобы вас нельзя было узнать.

Некоторое время она, не говоря ни слова, изучала фотографии.

— Энди знает, что в ранние годы службы в полиции я выполняла секретные задания, — в конце концов созналась она.

— Но он не знает о том, что два года подряд вы выдавали себя за студентку Сент-Эндрюсского университета?

— Нет, — призналась она. — Хотя теперь это наверняка запало ему в память. — Мягко перебирая ногами, она вращалась взад и вперёд на стуле. Вытащив из своего стакана дольку лайма, она положила её на край стола.

— Старший инспектор Джексон уже ввёл вас в курс дела? — предположил Фокс.

— В общих чертах, особо не вдаваясь в подробности. — Она сжала пальцами переносицу, будто пытаясь таким образом облегчить головную боль. — Так какое там у вас печальное известие?

— Не берите в голову, — ответил Фокс. — Давайте-ка лучше поговорим о вашей интрижке с Фрэнсисом Верналом. — Он нарочно проигнорировал её возмущённый взгляд. — Это был способ внедриться в спецподразделение «Чёрная жатва»?

Она по-прежнему зло смотрела на него, не произнося ни слова.

— Я знаю, о чём вы думаете, — продолжал Фокс. — Это произошло много лет назад, и с тех пор вы очень изменились. И сейчас не самое лучшее время для того, чтобы ворошить прошлое. — Он сделал паузу и убрал фотографии обратно в карман.

— Я скажу вам, что это было, — наконец произнесла она, значительно понизив голос на случай, если по ту сторону двери кто-то мог подслушать их разговор. — Два года, потраченные без толку.

— Из-за аварии?

Она медленно кивнула.

— После той аварии вся их чёртова идеология разом развалилась. Кто-то из них был слишком напуган, чтобы продолжать начатое дело; впрочем, все они были уверены, что за ними охотятся агенты Эм-Ай-5 и не сегодня-завтра их всех перестреляют.

— Их подозрения были оправданы?

— Не знаю. Я не работала в Эм-Ай-5.

— Вас наняли агенты спецслужбы?

— Им был нужен надёжный осведомитель, а хорошенькая мордашка — в большинстве случаев беспроигрышный вариант. Но эта хорошенькая мордашка не могла быть родом с южных границ страны, не так ли? Ведь англичан у нас всегда считали врагами.

— Итак, вы только что закончили Туллиалланский колледж и выглядели моложе своих лет. Так что агентам спецслужбы удалось внедрить вас в Сент-Эндрюсский университет, где вы могли примкнуть к политической оппозиции, проникнуть ещё глубже и снабжать их информацией?

— Если вы так хорошо осведомлены, на что я вам понадобилась?

— Вы мне понадобились, потому что убит человек, и с момента убийства никто палец о палец не ударил, чтобы расследовать это дело. — Он некоторое время наблюдал за ней, но её бесстрастное лицо ничего не выдавало. — Тот домашний адрес в Глазго…

— Они арендовали офисное помещение на короткий срок, — объяснила она. — Оно использовалось в качестве конспиративной квартиры.

— И всё это время вы постепенно втирались в доверие к Фрэнсису Верналу?

— Фрэнсис был для меня лишь средством добывания информации. Предполагалось, что через него мы подберёмся к тем, кто действительно был нам нужен.

Фокс с минуту обдумывал эти слова.

— В тот вечер, когда он разбился, он был с вами, да?

— Да.

— И вы знали, что за ним шпионят?

Она нехотя кивнула.

— А вы знали о том, что он хранит в машине крупную сумму денег?

— У него в машине всегда хранилась какая-то сумма. Ни одно собрание «Чёрной жатвы» не проходило без того, чтобы кому-нибудь срочно не потребовались бы наличные.

— На покупку оружия?

— В том числе. Причин могло быть множество.

— Со слов Дональда Макайвера, он мог прятать в багажнике своего автомобиля ни много ни мало сорок тысяч фунтов — немалые деньги по тем временам.

— Дональда Макайвера? — Она невесело усмехнулась. — Он живёт в мире фантазий, инспектор; он и тогда был таким.

— Он вспоминает вас с большой теплотой.

— Он вспоминает Элис, — поправила она его.

— А как насчёт Джона Эллиота?

— Время от времени я вижу его по телевизору.

— Он так и не догадался, что вы — это Элис Уоттс?

— В то время мы не были знакомы лично. Джона интересовали исключительно женщины. — Она пристально посмотрела на Фокса. — Насколько мне известно, вы первый, кто обнаружил связь между мной и Элис Уоттс. Браво, инспектор. — В её тоне сквозил неприкрытый сарказм.

— Алан Картер никогда не пытался с вами связаться?

— Бывший детектив? — Фокс кивнул. — Я ничего не знала о нём до тех пор, пока Джексон не упомянул о его загадочной гибели.

— Имя Чарльз Мангольд вам что-нибудь говорит? Элисон Пирс испустила тяжкий вздох.

— А это не может подождать неделю или две?

— Нет, не может, — решительно отрезал Фокс. — Итак, Чарльз Мангольд? — повторил он.

— Партнёр Фрэнсиса в адвокатской конторе. Насколько я помню, он питал нежные чувства к миссис Вернал. По крайней мере Фрэнсис был в этом уверен.

— Мангольд платил Алану Картеру за то, чтобы тот расследовал обстоятельства гибели Вернала. Он хотел что-то доказать вдове.

— Что?

Фокс пожал плечами.

— Либо что её муж был убит по политическим мотивам…

— Либо?

— Либо что он был террористом и большой сволочью, а она — круглой дурой, потому что боготворила его все эти годы.

— Сдаётся мне, вторая версия вам больше по вкусу.

— Да, полагаю, вы правы. Вы никогда не встречались с его женой?

Она покачала головой.

— Она меня не интересовала. Меня интересовала лишь информация, которую я могла выкачать из Фрэнсиса.

— И как? Много информации вам удалось добыть?

— Не очень.

— Но вам, так сказать, пришлось многим поступиться, чтобы её «выкачать».

Она возмущённо посмотрела на Фокса.

— В каком смысле?

— В том смысле, что вы с ним спали.

— Кто вам об этом сказал?

— Вы заявляете, что этого не было?

— Я заявляю, что это не вашего ума дело.

На некоторое время в кабинете воцарилось молчание. Фокс выдержал паузу, а потом заметил, что у него имеются кое-какие письма.

— Какие такие письма? — На её щеках помимо воли зарделись красные пятна.

— Письма, которые вы ему посылали. Имоджен Вернал случайно нашла их и хранила все эти годы. — Фокс немного помолчал, чтобы дать ей время осмыслить его слова. — И вы говорите мне, что не любили его?

Она крепко зажмурилась, потом снова открыла глаза.

— Я ещё раз повторяю вам: это старая история, и она тоже вас не касается. Вы — Контролёр. А к службе контроля это дело никак не относится.

— Согласен. Может, мне стоит передать его в управление уголовных расследований…