Страница 3 из 35
Убежище мою жизнь. И я в свою очередь еще раз говорю вам спасибо.
Иветта снова взглянула на экран, где Пайас, попавший в воду, искал выход. А Жюль, взглянув на Хелену, с деланной ревностью произнес:
— Я тоже спас тебе жизнь. А мне, что же, не причитается оплачиваемый отпуск?
— Думаю, отец имеет кое-что на уме относительно тебя — возможно, не столь приятное, но интересное. Завтра он вызовет тебя, и вы все обсудите. А теперь дай посмотреть, как идут дела у Пайаса.
Трое молодых людей, наблюдая за экраном, восторженно воскликнули, когда их друг нашел путь через трубу в комнату гравитации, и теперь страстно переживали, выкрикивая подбадривающие слова, которых он, конечно же, не мог услышать, глядя, как он мучительно пробирается к выходу. Когда Пайас наконец прополз в дверь, Иветта облегченно вздохнула.
— Осталось лишь одно испытание, — прошептала она. — Пожалуйста, не дай одурачить себя.
Затаив дыхание, они следили за финалом, разыгрывавшимся между Пайасом и инструктором. Но вот молодой человек, подобрав бластер, направил его на Уилсона, и Иветта с видимым облегчением расслабилась в кресле. Хелена, подавшись вперед, нажала несколько кнопок на пульте. Экран перед ней погас, затем на его поверхности загорелись цифры.
— Хотите знать, как он справился с испытанием? — спросила Хелена своих друзей.
— Боязно как-то, — ответила Иветта, но тем не менее взглянула на табло.
Там светилось несколько столбцов цифр, показывающих результаты Пайаса на различных стадиях теста. Не обращая на них внимания, Иветта прочла только последнюю строчку:
«СУММАРНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ: 994».
С радостным восклицанием девушка вскочила с кресла и выбежала на лестницу, ведущую вниз, в испытательный зал, где находился сейчас ее возлюбленный.
— Полагаю, нам лучше пойти за ней, — более сдержанно, но тем не менее торжествующе произнес Жюль, — пока она ни на что не налетела.
Они с Хеленой покинули кабинку и спокойно последовали за Иветтой.
А в зале Пайас продолжал держать Уилсона под прицелом. От стены донесся механический голос громкоговорителя:
— Эта часть задания завершена. Испытуемому предлагается пройти в комнату для вынесения окончательной оценки.
Уилсон улыбнулся своему ученику.
— Теперь все кончено. Сожалею, что вынужден был так поступить, но это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО неотъемлемая составляющая испытания. В нашем ремесле никому нельзя полностью доверять.
— Тогда откуда мне знать, что я могу вам верить сейчас? — Пайас не собирался опускать бластер.
— Если хочешь, попробуй выстрелить в меня, бластер не заряжен. Я просто останусь здесь, а ты выйдешь в эту дверь. Мне кажется, там тебя кое-кто ожидает.
Пайас осторожно попятился к двери, не отрывая взгляда от наставника. Затем, для проверки, направив бластер в пол, нажал на курок. Ничего не произошло. Усмехнувшись, он мягко кинул оружие Уилсону.
— Благодарю за все, чему вы меня научили. В ответ Уилсон поднял руку в приветствии.
— За завтрашний день, товарищ и друг… — сказал он.
— ..и да увидим его мы, — закончил Пайас приветствие Службы.
Не теряя времени, он повернулся и вышел.
И тотчас же на него пылко набросилась девушка.
— Эй, я полагал, испытание закончено, — запротестовал Пайас. — Не подозревал, что рискую быть зацелованным до смерти.
— Ты весь мокрый — в буквальном смысле, — смеялась Иветта между поцелуями. — Как я люблю тебя, насквозь сырой представитель человечества.
И Пайас, невзирая на усталость, покорился судьбе.
ГЛАВА 2
АБЕЛЯР-БИБЛИОТЕКАРЬ
Менее трогательная встреча происходила за пятнадцать тысяч километров, на другом континенте планеты Земля, в обставленном со вкусом офисе. Женщина, известная большинству людей только как Леди А, сидела за большим, в образцовом порядке, письменным столом. Стол использовался в основном как преграда между Леди А и посетителем комнаты. Он создавал впечатление, что к ней невозможно приблизиться — что, в общем-то, соответствовало действительности.
Абель Говард, с которым Леди А в настоящее время беседовала, не обращал никакого внимания на обстановку. Этот большой мужчина с широкими залысинами и маленьким мозгом воспринимал женщин не иначе, как в качестве кухонной прислуги или источника наслаждений. Его удивило то обстоятельство, что женщина наняла его, но Говард ожидал, что положение в самое ближайшее время изменится.
Леди А раскусила Говарда. Таких, как он, она встречала часто. К несчастью, по роду ее занятий ей не раз приходилось для достижения своих целей приглашать изгоев. Однако она всегда терпеливо дожидалась подходящего момента, чтобы проявить свою власть.
— Ты говоришь, в твоем распоряжении десять человек? — спросила она.
— Точно. — Говард оперся кулаками на стол, напоминая своим видом и позой гориллу. — Лучших нельзя и желать.
— Мне нужны люди, обладающие мощными мышцами, — сказала Леди А, мило улыбаясь. Все знавшие ее жутко боялись такой улыбки. — Некоторые наши цели весьма неплохо охраняются. Но я предложила бы увеличить число стражников по меньшей мере вдвое.
— Я приму это к сведению, gospoja, но своим отрядом распоряжаюсь только Я.
Леди А решила, что его наглость зашла слишком далеко. Оттолкнув кресло, она поднялась из-за стола и, обойдя его, остановилась рядом с Говардом, доставая до плеча верзиле.
— Ты, кажется, пришел ко мне с самыми отличными рекомендациями? Говард ухмыльнулся:
— Лучшего на Земле не найдете ни за какие деньги.
— Так мне тебя охарактеризовали, поэтому я до сих пор терпела твое поведение. Однако, похоже, необходимо восстановить статус-кво и напомнить, — она соблазнительно провела рукой по воротнику его рубашки. Ухмылка Говарда стала шире:
— Когда я плачу деньги, Я принимаю решения.
С этими словами она внезапно схватила Говарда за ворот и притянула к себе. Другой рукой вцепившись ему в волосы, рывком откинула голову верзилы назад так, что выгнулась крепкая шея. Не ожидая нападения, Говард судорожно глотал воздух и пытался сопротивляться, но не смог освободиться от железных рук этой с виду хрупкой женщины.
— А теперь слушай меня, слезливый бабуин, — холодно произнесла Леди А. — Я могла бы сломать тебе шею быстрее, чем ты щелкнешь пальцами — и у меня возникал такой соблазн. Ты получишь хорошие деньги за полное подчинение, и без наглостей. Мне не задают вопросов. Я выразилась ясно?
Задыхающийся Говард едва смог выдохнуть:
— Да.
— И еще. Впредь ты должен обращаться ко мне «Ваша Светлость». Понятно?
— Да, Ваша Светлость.
— Хорошо.
Она внезапно выпустила его, и Говард рухнул на колени, пытаясь отдышаться. Леди А тем временем спокойно вернулась за стол и села, дожидаясь, пока у него прекратятся спазмы.
— Итак, как я уже сказала, ты должен иметь наготове двадцать человек, хотя, возможно, не для каждого задания понадобятся все. — Она достала конверт из ящика стола. — Вот инструкции относительно первой цели. Необходимо сжечь их сразу же по прочтении, чтобы не оставалось никаких следов существования связи между нами. Это все. Теперь можешь идти.
— Слушаюсь, Ваша Светлость.
И Говард, совершенно преобразившись, кланяясь, попятился к двери.
Леди А улыбнулась. Она даже обрадовалась возможности выплеснуть наружу раздражение. Иногда необходимо применить силу, чтобы держать наемников в узде.
Главный Компьютерный Комплекс Империи был одним из самых невероятных творений мысли и рук человека. Но сверхсложные задачи требуют столь же сверхсложных решений. Чтобы править пространством, простирающимся свыше чем на тысячу триста звездных систем, необходим огромный объем информации, доступной, удобно систематизированной и легко сопоставимой, надежно защищенной от агентов потенциального врага, задумавшего уничтожить Империю. И прежде всего информация должна быть точной.
Комплекс был построен и введен в действие за несколько лет до смерти Императора Стэнли Девятого. Астероид в двадцать пять километров диаметром, смещенный с орбиты между Марсом и Юпитером, доставили на околоземную орбиту. Его внутренность, тщательно очищенная с помощью последовательных ядерных взрывов, выложили свинцом для предотвращения загрязнения. Внутри этого огромного пустого планетоида соорудили самый мощный, самый действенный компьютер из всех когда-либо замысливавшихся. Многочисленные бригады специалистов довели его до технологического совершенства; даже сейчас, почти пятьдесят лет спустя после окончания работ, утверждалось, что ни один человек не сможет полностью понять принцип его действия.