Страница 8 из 50
— Да ты что болен, Александр?
— Послушайте, патрон, — размяк вдруг Мазеру. — Умоляю вас. Ну что удивительного, если префект хочет повидать вас?
— А, так это префект хочет! Ну, скажешь ему, что я у него на службе не состою. И хоть бы сам Наполеон пытался преградить мне путь… Довольно, однако, проваливай.
— Вы не пройдете.
— Александр, сосчитай до десяти…
— Хоть до ста, но вы не пройдете…
— А-а! Черт! Надоело!
Он схватил Мазеру за плечи, отбросил его к дивану и открыл дверь.
— Стойте или я буду стрелять!
Мазеру стоял с револьвером в руке с неумолимым выражением лица.
Дон Луис остановился пораженный. Наведенное дуло револьвера не производило на него никакого впечатления. Но каким образом Мазеру, его давнишний сообщник, его горячий последователь, его преданный слуга, рискнул на подобные вещи?
Он подошел к нему и мягко коснулся вытянутой руки.
— Префект приказал, да?
— Да, — прошептал сконфуженный бригадир.
— Задержать меня до его приезда?
— Да.
— И, если попытаюсь уйти, применить все средства, вплоть до пули в лоб?
— Да.
Перенна подумал немного, потом спросил серьезно:
— И ты бы выстрелил, Мазеру?
— Да, патрон.
Перенна посмотрел на него без гнева, ласково, ему нравилось, что прежний его сообщник настолько воодушевлен чувством долга и так покорен дисциплине. Даже его восхищение прежним господином, его почти животная привязанность к нему отошли на второй план.
— Я не сержусь, Мазеру. Даже хвалю тебя. Но объясни мне, почему префект…
Бригадир молчал, но глаза у него были такие печальные, что дон Луис вдруг понял.
— Нет! — воскликнул он. — Нет! Это нелепо. Неужели ему в голову пришла такая мысль? И ты, Мазеру, мог подумать?
— О, я, патрон, верю вам так же, как самому себе! Вы не убивали… Но бывают положения… стечение обстоятельств…
Дон Луис задумался.
— Да, ты прав… Стечение обстоятельств. Как это я не подумал: мои отношения с Космо Морнингтоном, приезд в Париж к самому дню оглашения завещания, настойчивое желание провести ночь здесь, самый факт, что со смертью обоих Фовилей миллионы, вероятно, достанутся мне… Да, он тысячу раз прав, господин префект… Мне крышка…
— Что вы, патрон?
— Не мне, как Арсену Люпену, с этой стороны я неуязвим, — а мне, как дону Луису Перенна, честному человеку, наследнику Морнингтона и прочее. Но до чего глупо, кто же найдет убийцу, если меня упрячут в тюрьму?
Перед домом остановился автомобиль, другой.
— Они. Есть одно средство: не говори, что ты спал, Александр.
— Невозможно, патрон.
— Трижды идиот, — проворчал дон Луис. — Можно на всю жизнь получить отвращение к честности, побывав с тобой. Так как же быть?
— Найдите преступника, патрон, иначе дело ваше плохо. Несомненно.
Два полицейских преградили ему путь.
— Не приказано выпускать.
— Не везет мне, — рассмеялся Перенна, — всю ночь просидел здесь и смертельно хочу есть.
Один из полицейских подозвал Сильвестра и сказал ему несколько слов. Тот исчез и тотчас вернулся с рогаликами на тарелке.
«Так, — подумал дон Луис, взяв рогалик. Доказательство налицо, я заперт. Мне это надо было знать. Нельзя сказать, чтобы господин Демальон очень логичен. Допустим, что он хочет задержать Арсена Люпена, тогда этих славных людей недостаточно, а для дона Луиса Перенна — они ни к чему, потому что, обратись дон Луис в бегство, он тем самым теряет куш Морнингтона.
А потому сядем».
Он опустился в кресло в коридоре и стал ждать дальнейших событий.
В открытую дверь он видел, как судебные чины производили дознание. Врач осмотрел трупы и обнаружил те же признаки отравления, которые накануне были обнаружены у Веро.
После этого тела были унесены в две соседние комнаты. Префект прошел к мадам Фовиль. Дон Луис слышал, как он говорит следователю:
— Несчастная женщина! Она никак не могла понять, потом упала в обморок. Еще бы, муж и сын — разом.
Вслед за этим двери в кабинет закрылись, и дон Луис больше ничего не слышал.
Часов в двенадцать Сильвестр принес ему на подносе закусить. И снова ожидание — томительное и долгое. После завтрака дознание возобновилось. Люди ходили взад и вперед, слышались голоса. В конце концов это ему надоело. Да и усталость взяла свое, и он уснул.
Часа в четыре Мазеру разбудил его и зашептал:
— Ну что, нашли?
— Кого?
— Преступника.
— Это просто, как шоколад!
— Ну, слава богу! — воскликнул весело Мазеру, не поняв шутки. — Иначе…
Мазеру провел дона Луиса в кабинет, там уже собрались: прокурор республики, судебный следователь, два агента, три полицейских. С улицы доносился шум и, когда агенты выходили, чтобы выполнить какое-то поручение префекта, слышались голоса газетчиков, вопивших:
— Двойное убийство на бульваре Сюше. Любопытные подробности агента Веро! Полиция в недоумении!
Дверь захлопнулась, и водворилась тишина.
«Мазеру прав, — думал дон Луис. — Я или другой! Если мне не удастся из того, что я увижу и услышу сейчас, вывести заключения, которые дали бы мне возможность указать на некоторого таинственного X, сегодня вечером они бросят меня публике, как бросают кость своре собак. Внимание, Люпен!»
Трепет предвкушения борьбы пробежал по нему, как всегда перед решительным боем. А бой, что предстоял сейчас, один из самых серьезных, пожалуй, какие приходилось ему выдерживать.
Префект первый открыл военные действия. Он говорил прямо, без обиняков, с суховатыми интонациями, и в самих манерах его не было и следа вчерашнего добродушия.
— Милостивый государь, обстоятельства сложились так, что вы, наследник Космо Морнингтона, провели здесь ночь, когда было совершено двойное убийство, — соблаговолите же нам изложить подробно, как было дело.
— Другими словами, господин префект, — тотчас же парировал удар Перенна, — другими словами обстоятельства сложились так, что вы разрешили мне провести ночь здесь. И сейчас вы желаете узнать, совпадут ли мои показания с показаниями бригадира Мазеру?
— Да.
— Значит ли это, что моя роль внушает вам подозрения?
Господин Демальон колебался. Он смотрел прямо в глаза дону Луису, и их открытое выражение произвело на него впечатление. Тем не менее он коротко сказал:
— Не вам задавать мне вопросы, месье.
Дон Луис поклонился.
— Извольте же нам передать то, что вы видели и слышали.
Дон Луис подробнейшим образом передал ему ход событий. Господин Демальон, подумав, сказал:
— Один пункт требует разъяснения: когда вы вошли сюда в половине третьего, вас ничего не навело на мысль, что господин Фовиль мертв?
— Нет, иначе бы мы с бригадиром Мазеру тотчас забили тревогу.
— Дверь в сад была закрыта?
— Очевидно, потому что мы сами открывали ее в семь часов утра.
— Каким же образом ее могли открыть убийцы?
— Подобранными ключами.
— Доказательства?
— У меня нет доказательств.
— Следовательно, пока противное не доказано, нам остается предполагать, что ее никто и не открывал и преступник находился в доме.
— Но, господин префект, здесь были только Мазеру и я!
Наступило многозначительное молчание. Если и могли быть сомнения в его значении, то слова господина Демальона должны были рассеять их:
— Вы не спали ночью?
— Под утро только.
— А пока вы сидели в коридоре?
— Нет.
— А Мазеру?
Дон Луис колебался секунду, но можно ли было рассчитывать на то, что несчастный и щепетильный Мазеру покривит душой? Он ответил:
— Бригадир Мазеру проспал два часа, до самого возвращения мадам Фовиль.
Новое молчание, за которым крылось следующее:
— Итак, в продолжение этих двух часов вы фактически имели возможность пройти сюда и устранить Фовиля-отца и Фовиля-сына?
Допрос продолжался, и круг все теснее смыкался вокруг Перенна. Противник вел бой с такой уверенностью, с такой силой логики, что дон Луис невольно восхищался им.