Страница 40 из 50
— Приказ префекта… только что полученный.
— Какой приказ?
— Сдать тебя в тюрьму, если Флоранс снова ускользнет от нас.
— У тебя есть ордер?
— Есть.
— И что же дальше?
— Дальше ничего… тюрьма… следствие.
— А «тигр» удирает тем временем. Что за жалкие люди. Ах, тысяча чертей!
Он был вне себя. Когда он заметил, что автомобиль заворачивает в депо, он вырвал револьвер из рук Вебера, оглушил ударом кулака одного из полицейских.
Но уже десять человек спешили к дверцам. Сопротивляться было бесполезно. Дон Луис это понял и пришел в бешенство.
— Идиоты проклятые! Можно ли так портить дело… Вот-вот могли захватить разбойника, а вцепились в честного человека… А тот удирает… и он убьет ее… Флоранс… Флоранс…
Его тащили. Он выпрямился, с неимоверной силой стряхнул с себя людей, вцепившихся в него, как вцепляется свора собак в затравленного зверя, оттолкнул Вебера и, окликнув Мазеру, почти спокойно, авторитетно приказал:
— Спеши к префекту… пусть позвонит Баланглэ… да, Председателю Совета Министров… я хочу его видеть. Пусть передадут ему мое имя! Он его знает.
Он приостановился, но потом докончил спокойнее:
— Арсен Люпен! Пусть ему позвонят и скажут так: Арсен Люпен хочет сделать Председателю Совета Министров важное сообщение. Ступай, Мазеру, а затем спеши по следам бандита.
Начальник раскрыл реестр.
— Запишите мое имя, господин начальник, — сказал дон Луис. — Пишите: Арсен Люпен.
Начальник улыбнулся.
Трудно было бы записать другое. В ордере так и сказано: «Арсен Люпен, он же и дон Луис Перенна».
Дон Луис слегка вздрогнул. Раз он задержан как Арсен Люпен, положение его много серьезнее.
— Ах, значит, решились-таки?
— Да, — торжествовал Вебер. — Решились взять быка за рога и столкнулись с Люпеном лицом к лицу. Смело, а? И не то еще увидишь.
Дон Луис и бровью не повел, он бросил в сторону Мазеру:
— Не забудь мои распоряжения, Мазеру!
Но тут на него обрушился новый удар, не получая ответа от бригадира, он обернулся и увидел, что тот окружен и молча плачет.
Вебер развеселился еще больше.
— Ты уж извини его, Люпен. Бригадир Мазеру — товарищ твой, если не по камере, то по пребыванию в депо. Приказ префекта.
— Это за что?
— За сообщничество с Арсеном Люпеном.
— Он мой сообщник? Вздор какой-то! Он честнейший человек.
— Ну, разумеется… А только писали тебе через него, и он носил тебе письма, значит знал, где ты скрываешься. Да это ли одно узнаешь, Люпен! Поразвлечешься…
Дон Луис прошептал:
— Мой бедный Мазеру!
И добавил вслух:
— Не огорчайся, старина, одна ночь, куда ни шло. Наша возьмет через несколько часов, не плачь. У меня есть для тебя занятие получше и повыгоднее. Неужели ты думаешь, что я не предусмотрел этой возможности?
Потом он обратился к Веберу тоном начальника, дающего предписание, которое должно быть исполнено без всяких оговорок.
— Прошу вас, месье, выполните миссию, которую я возлагал на Мазеру: во-первых, предупредите господина префекта о том, что мне необходимо переговорить с Председателем Совета Министров, во-вторых, сегодня же ночью выследить по пути в Версаль «тигра». Мне известны ваши качества, месье, и я рассчитываю на ваше усердие и энергию. Увидимся с вами завтра в полдень.
И, как начальник, отдавший все приказания, он направился в камеру.
Было без десяти час. Вот уже пятьдесят минут, как враг мчится с Флоранс, своей жертвой, которую дон Луис как будто может вырвать у него. Дверь камеры захлопнулась, щелкнул замок.
Дон Луис думал:
«Допустим, что префект согласится позвонить Баланглэ, и все-таки он проделает это только утром. До моего освобождения, следовательно, не меньше восьми часов, которые выгадает у меня бандит… восемь часов… проклятье!»
Он подумал еще немного, потом пожал плечами, с видом человека, которому остается только ждать, и растянулся на койке, шепча:
— Бай-бай, Люпен!
Глава 6
«Сезам, отворись!»
Дон Луис проспал всего три часа. Слишком мучила его тревога. Удастся ли провести задуманный план? Вебер, конечно, передаст его слова Демальону, но согласится ли тот позвонить Баланглэ. Наконец, как отнесется Председатель Совета к просьбе и заявлению Арсена Люпена?
Но, даже если свидание состоится, даже, если ему удастся убедить Баланглэ, возможна неудача. Напал ли Вебер на след беглецов? Не будет ли слишком поздно? Хищник может перегрызть горло своей жертве, видя, что его настигают. Что ему стоит прибавить еще одно преступление к серии уже совершенных им. И это-то повергало дона Луиса в ужас.
Флоранс — мертвая! Флоранс…
— О, какая мука! — прошептал он. — Я, я один мог бы справиться с ним, и я бессилен…
Он даже не пытался разобраться в мотивах, побудивших Демальона воскресить Арсена Люпена. Он думал только о Флоранс и о том, что каждая истекшая минута приближает ее к страшной бездне.
— Флоранс! Флоранс! — с отчаянием повторял он. Он не сомневался больше в том, что она невинна. И был уверен, что тот, другой, тоже любит ее и увез не ради того, чтобы завладеть ее состоянием…
Флоранс! Флоранс!
Он переживал тяжелый кризис… Необычный упадок духа. Он, наконец, понял, как сильно любит Флоранс. Понял, что она занимает в его жизни место, которого не занимала ни одна женщина из тех, что раньше внушали ему страсть. Любовь к роскоши, властолюбие, радость борьбы — все это для него ничто, по сравнению с чувством к ней. Он два месяца борется только ради того, чтобы завоевать ее. Он старался раскрыть истину, наказать виновного только ради того, чтобы спасти Флоранс от угрожающей ей опасности. Если Флоранс погибнет, он готов остаться в тюрьме. Это достойное завершение жизни неудачника, который не сумел заставить полюбить себя женщину, единственную, которую он когда-либо любил.
Кризис был непродолжительным. Упадок духа вскоре сменился бодрым, уверенным настроением. Взошло солнце, залило светом камеру, и дон Луис вспомнил, что Баланглэ приезжает в министерство в восемь часов утра.
Он сразу успокоился. События представлялись ему в другом свете. Борьба казалась уже не столь страшной. И не было ни малейшего сомнения в том, что Баланглэ вскоре вытребует его к себе. Он трижды шутливо раскланялся перед дверью и прошептал:
— Сезам, отворись!
После третьего раза дверь открылась, и в камеру вошел сторож, за ним видны были четверо полицейских:
— Моя свита, — пошутил он. — Идемте. Доложите: Арсен Люпен, гранд Испании, кузен его величества, наихристианнейшего…
В вестибюле поджидал начальник тюрьмы.
— Любезный начальник, — обратился к нему дон Луис, — я выспался превосходно. Номера ваши можно смело рекомендовать. Хотите я расплачусь и распишусь в книге почетных посетителей? Нет? Не рассчитываете ли вы, что я вернусь? Тщетная надежда. Важные дела…
На дворе поджидал автомобиль.
— Улица Винез, — сказал шоферу один из полицейских.
— Как! Домашний адрес его сиятельства? Его светлость предпочитает, чтобы свидание проходило тайно? Хороший признак!
Кабинет Баланглэ выходил на террасу, откуда лестница спускалась в сад, весь заставленный клетками с птицами и шкафами с книгами.
Полицейские вышли вместе со старушкой служанкой, которая впустила их, и дон Луис остался один.
Он был по-прежнему спокоен, и желание действовать как можно скорее все сильнее говорило в нем. Он не отводил глаз от часов, показывавших половину восьмого.
Наконец, в комнату вошли префект и Баланглэ.
— Дело в шляпе, — подумал дон Луис, прочтя на худом костлявом лице старого Председателя легкий намек на сочувствие и определенно выраженное любопытство.
— Вы не изменились, — заговорил министр, вглядываясь в дона Луиса. — Цвет лица стал смуглее да виски посеребрились — только и всего.
И прибавил, как человек, всегда идущий прямо к цели:
— Итак, что вам угодно?
— Прежде всего, господин Председатель, я хотел бы знать, напал ли Вебер на след автомобиля, увезшего Флоранс Девассер?