Возвращение

Он посмотрел на Линн: прямой и пристальный взгляд дал ей понять, как мало его интересуют сплетни. И Линн ответила таким же прямым взглядом, показывая, что она ему доверяет. Они не замечали этой толпы в зале. Шум их не беспокоил, он казался отдаленным и нереальным. Танцоры шаркали ногами на площадке, на граммофоне менялись пластинки, распорядитель танцев объявлял мелодии. Линн допила лимонад и поставила пустой стакан. Она подождала, пока Чарли допил пиво, потом она встала и взяла его руку.

— Пойдемте, вы научите меня танцевать фокстрот, — сказала она.

Без пятнадцати десять прибыл Клю Вильсон с женой Норой.

— Только не говорите мне, что мы опоздали, я это знаю и сам. Она целый час искала мои запонки.

Клю взял Чарли за руку и посмотрел на стол, где продавались напитки.

— Не хочу танцевать, я умираю от жажды. Пошли, и ты купишь мне что-нибудь выпить.

Но Чарли и Линн собирались уходить, и Чарли пытался отыскать пальто Линн.

— Вы уже уходите? — спросил Клю. — Это безумие! Вечер только начинается!

— Я знаю, что еще рано, — сказала Линн, — но я действительно думаю, что уже достаточно потанцевала.

— Я тоже, — добавил Чарли. — Мне уже не терпится подышать свежим воздухом.

Он наконец нашел пальто Линн и помог ей одеться. Клю смотрел на него, как сова.

— Ну, полагаю, если вы должны — значит, должны. Но не стойте слишком долго у перехода на Хэдли Шарп.

Нора стукнула его по лодыжке, и он удивленно повернулся к ней.

— Я просто хотел сказать, что сегодня ночью выпадет сильная роса, и мне бы не хотелось, чтобы они простудились.

— Мы все знаем, что ты имеешь в виду, — ответила ему Нора.

— Ладно, я прощаюсь с вами, — сказал им Чарли.

— Пока, пока, — ответил Клю, подмигивая.

На улице, когда они вышли из освещенного зала, Чарли взял Линн под руку и помог ей сделать первые нерешительные шаги в темноте по тропинке. Но когда он понял, что она уже может видеть, он выпустил ее руку.

— Не обращайте внимания на Клю. Он — мой друг и болтает все не со зла.

— Вы живете у них, так?

— Теперь мне уже осталось жить у них недолго, — сказал Чарли. — У них скоро будет ребенок. Когда он родится — в следующем апреле, — мне придется искать себе другое жилье.

— Где вы станете жить?

— О, я не знаю. Но не так сложно найти комнату. Кто знает, может, я куплю себе небольшой домик? Многое может произойти до следующего апреля.

Ночь была теплой и тихой. Пока они шагали по тропинке, им было слышно, как на поле, по другую сторону живой изгороди, стадо громко жевало траву.

— В этом поле пасется так много хороших бифштексов. Я бы не отказался иметь по полпенни с каждого фунта денег, которые получает Хэдли Шарп, когда продает их во время выставки породистого скота.

Хотя Чарли не видел этого стада сейчас, он прекрасно знал, что оно из себя представляет. Он постоянно бывал на многих фермах, когда ремонтировал сельскохозяйственные машины, и замечал все, что происходило на фермах и на полях. Будучи сыном фермера, он запоминал все увиденное.

— Расскажите мне о себе, — попросила его Линн, — и о том, как вы жили на ферме вашего отца.

— Что я могу вам рассказать?

Его рассказ был довольно кратким. Отец имел ферму в Хардингли, другой стороне Вустершира. Во время войны дела шли хорошо, и его отец шел в ногу со временем, тратя много денег на разные усовершенствования.

— Когда я вернулся домой после войны, у него уже были трактора, сеялки и не знаю что еще. Я занимался на курсах, чтобы научиться ремонтировать машины и работать на них. Когда я закончил курсы, начался спад в экономике, и фермерство перестало приносить барыши. Мой отец обанкротился в двадцать четвертом году. От этого потрясения он сильно заболел. После этого с фермерством было для меня покончено, поэтому я откликнулся на приглашение в ремонтную мастерскую и таким образом стал работать у Клю.

Чарли смущенно засмеялся.

— Веселенькая история, не правда ли? Таких, как я, тысячи, истории наши похожи.

— Но от этого они не становятся менее грустными.

— Да, для моего отца все закончилось слишком грустно. Он так и не пришел в себя после банкротства и умер зимой двадцать шестого года.

— У вас вообще не осталось родственников?

— Две замужние сестры в Канаде и кузен-фермер в Новом Южном Уэльсе. Одним словом — я совсем одинок.

— Вы никогда не хотели бы снова вернуться на ферму?

— Что, стать работником на ферме? Нет, это не для меня! Меня теперь арканом не затащишь на ферму, даже через тысячу лет!

Но Линн знала, что Чарли все равно был связан с землей. Если он куда-то ездил по делам и видел человека, работавшего в поле, он останавливался, чтобы поговорить с ним, и часто начинал помогать. Однажды, когда ее отец вырывал старую живую изгородь, Чарли остановился и больше часа помогал ему вырвать шесть старых деревьев терновника.

— Земля разлеталась в разные стороны, — рассказывал потом ее отец. — Можно сказать, что он знает, как управляться с мотыгой и лопатой.

— Нет, для меня работа на ферме кончена, — говорил Чарли. — Мне нравится, когда у меня есть лишние деньги.

Он позвенел монетками в карманах брюк.

— Механики получают приличную плату. Каждую неделю я могу откладывать немного денег, а это больше того, на что могут рассчитывать в наши дни бедняги-фермеры.

Время от времени он посматривал на Линн. Он хотел знать, не считает ли она его хвастунишкой, который хвалится деньгами, что может заработать? Может, она думает, что он стремится произвести на нее впечатление? Было трудно что-то понять: он еле различал ее лицо при свете звезд, и сама она почти ничего не говорила в ответ, хотя слушала очень внимательно.

— Мы уже пришли, — с жалостью сказал Чарли, когда они повернули к Беллхаус Лейн, и им стал виден дом.

— У вас в кухне горит свет. Наверно, ваш отец ждет вас?

— Конечно, он никогда не ложится спать, пока я не вернусь домой. Вы не выпьете чашечку чая?

— Вы уверены, что я не доставлю вам хлопот?

— Я все равно буду готовить чай для себя.

Пока Линн готовила чай, Чарли и ее отец сидели по разные стороны печки и разговаривали: отец покуривал свою старую из вереска трубку, а Чарли сигарету. Они обсуждали перемены на фермах в округе: как мистер Лон из Беллхауса все больше земли оставляет под пастбища и старается развести молочный скот, и как мистер Пойнтер из Дейлонга решил заняться птицеводством и разводить гусей. Сейчас фермеры старались делать все возможное, чтобы сохранить привилегию помирать с голоду на своем собственном клочке земли.

— Этот парень из Рейзвуда пытается развести на своей земле фазанов и тому подобных и сдает ее обществу охотников. Только таким способом земля приносит ему доходы.

— Боже мой! Но это нельзя назвать фермерством, правда?

— Лучше это, чем вмешательство судебного пристава.

— Да, и гораздо лучше, чем повеситься у себя в амбаре…

Линн подала им чай и сама села за стол выпить чашку. Она не вмешивалась в их мужской разговор, а, прислушиваясь к их высказываниям, улыбалась про себя — ей было забавно, как это они исключили ее из своих разговоров. Они не обращали на нее ни малейшего внимания, ее вообще могло не быть в этой комнате. Они вели беседу между собой, ни разу не посмотрев в ее сторону.

Но Чарли не забывал о ней, он все время ощущал ее присутствие. Он каким-то образом угадал ее мысли, чувствуя, что она довольна тем, как он беседовал с ее отцом, и что она счастлива, что они не обращали на нее внимания.

Чарли осмотрелся на кухне: она была светлой и уютной, и во всем чувствовалась заботливая любовь. Все вычищено и ярко сияло, хотя было заметно, что люди здесь жили бедно. Кухня подсказала ему очень много о Линн. Как в раскрытой книге, он вычитал в ней о характере Линн.

Часы на полке пробили одиннадцать.

— Ужас! Уже так поздно! Я здесь сижу и не даю вам спокойно отдыхать.

Чарли взял чашку и быстро допил чай. Линн предложила ему еще, но Чарли отказался.