Возвращение

Пока паровоз проходил под мостом, Джордж Кресси сморщил лицо, закрыл глаза и задержал дыхание, и клубы горячего пара полностью окутали его. Когда ветер отогнал от него клубы дыма, Джордж осторожно открыл глаза и посмотрел вниз в темноту, где под ним мелькали вагоны. У него раздулись ноздри, он глубоко вздохнул. Издав громкий леденящий кровь крик, он спрыгнул с парапета на открытую платформу с углем.

Джордж стоял лицом к хвосту поезда и затем быстро побежал в этом направлении. Он перепрыгивал с одной платформы на другую, сбрасывая с них все, что попадалось под руку: подпорки для шахтных стволов, железобетонные блоки, ящики с ранней капустой и фруктами. Три последние платформы были загружены железными балками. Они были длиной в двадцать футов, толщиной и шириной в десять дюймов. Верхние балки были скреплены веревками. Джордж пробежал между ними, пока не оказался на последней платформе. Там он развязал страхующие веревки.

Поезд проходил Скемптон Холт Джордж поднял одну из балок над платформой, потом с трудом поднял ее за другой конец и выбросил прямо на железнодорожное полотно. Поезд удалялся от нее, и Джордж видел, как она блестела под лунным светом. Он поднял следующую балку и послал ее вслед за первой. На лбу у него выступил пот, хриплое дыхание вырывалось из горла. Даже стало щемить за грудиной, пока он деловито поднимал одну балку за другой и бросал их на рельсы.

Внезапно раздался свисток. Поезд приближался к тоннелю Глиб Хилл. Джордж встал на край платформы и легко соскочил на землю. Он вскарабкался по крутому склону и скрылся среди деревьев. Поезд с грохотом въехал в тоннель.

Примерно в шесть часов следующего утра Чарли погрузил четыре ящика яиц в фургон, и Джек повез их в Скемптон Холт. Дежурный платформы Фред Митчелл должен был быть там в шесть, но, как правило, он опаздывал и, чтобы никого не задерживать, оставлял ворота открытыми. Джек выгрузил ящики с яйцами и отнес их на платформу.

Джек не был первым, кто появился на платформе в это утро: там побывали два местных фермера, но они, видимо, были здесь, когда еще было темно. На платформе уже стояли четыре бидона молока с фермы Флег Марш и два бидона с фермы Конец Света, дожидаясь молочного состава из Чантерсфилда в Китчинхемптон.

Джек присел на ящик с яйцами и посмотрел на часы. Уже было двадцать минут седьмого. Он прошелся по маленькой платформе, затем дошел до ее конца, зажег трубку, дожидаясь Фреда Митчелла. Солнце уже поднялось высоко. Оно освещало узкие пути и отсвечивало на рельсах. Неподалеку что-то клевала сорока.

Джек повернулся и хотел уже отойти, как что-то привлекло его внимание. Что-то виднелось, но никак нельзя было понять, что это такое. Он остановился и посмотрел вниз, прикрыв глаза рукой от солнца. Что-то непонятное блестело на путях. Джек сначала подумал, что, может, где-то отошел рельс и сильно приподнялся над путями. Потом ему удалось разглядеть, что это была металлическая подпорка. Один ее конец был приподнят прямо над рельсами.

Джек спрыгнул на пути и побежал в сторону торчавшей балки. Он нагнулся и взялся за ее приподнятый конец Джек потащил ее через рельсы и потом отшвырнул с путей на траву на склоне. Когда Джек выпрямился, его лоб был весь в поту, он вытер его рукавом куртки, положил трубку в карман и несколько секунд постоял, чтобы прийти в себя. Потом он посмотрел дальше на путь и через сотню ярдов увидел еще одну балку.

— Боже! Сколько же еще? — пробормотал Джек.

Джек вытащил часы и посмотрел на них. Было двадцать шесть минут седьмого. Оставалось двенадцать минут до первого поезда, который будет проходить через Скемптон Холт по направлению к Минглетону. Джек знал, что пройдет пассажирский поезд. Он видел, что Фред Митчелл все еще не пришел. Джеку не от кого было ждать помощи. Он также знал, что первое сигнальное устройство находится отсюда в двух милях в Аппер Ройне. Джек пошел дальше по рельсам, его шаги звучали глухо, когда он наступал на деревянные шпалы, а иногда под сапогами раздавался хруст камней насыпи. Джек спрашивал себя, сколько там впереди может еще валяться балок?

Пока он бежал по пути, ему показалось, что он слышит шум подходящего поезда, и ему даже послышался свисток, но это все звучало у него в голове — свист и шум. Он бежал довольно быстро, отбросил вторую балку и почти сразу заметил, что там дальше валяется третья. Джек, не останавливаясь, побежал дальше. Пот заливал ему глаза. Он пытался смахнуть капли пота, тряся головой. Ему было очень трудно дышать, он пытался захватить воздух открытым ртом, но воздух не проходил ему в грудь — ребра сдавливали легкие. Ноги стали свинцовыми, и несколько раз он чуть не упал, споткнувшись о шпалы. Он наклонялся вперед, расставив руки в стороны.

В последний момент ему удалось выпрямиться и продолжить свой бег, не останавливаясь. Он заставлял себя поднимать ноги и двигаться дальше.

Он убрал с путей десять балок. Он старался отшвырнуть их подальше, чтобы они не смогли снова скатиться на пути. Джек уже добежал до самого входа в тоннель Глиб Хилл. Он стоял и заглядывал в его черное отверстие. Что, если там тоже есть балки? Если они там есть, то он ничем не помог людям, потому что катастрофа внутри тоннеля могла быть более страшной, чем на открытом пространстве. Он прошел немного внутри тоннеля, глядя на исчезающие вдали рельсы. Потом Джек начал прислушиваться.

На этот раз это не было его воображением. Он действительно слышал поезд, ощущал, как начали варьировать рельсы. Он снова вернулся к выходу из тоннеля, думая, сможет ли он остановить поезд. Но Джек понимал, что, следуя изгибам путей и двигаясь со скоростью примерно шестьдесят миль в час, машинист не сможет его вовремя заметить. Поэтому Джек отошел на безопасное расстояние и немного поднялся вверх по травянистому откосу.

Ему показалось, что поезд идет удивительно медленно. Он продвигался в его сторону неумолимо, как судьба. Ему почему-то показалось, что поезд сейчас остановится. Но потом раздался резкий сигнал, и перед ним возникло огромное, пышущее жаром чудовище, и даже на своем безопасном месте Джек испугался, что его может смести эта бешеная неудержимая сила. Он почувствовал противный запах и услышал жуткий шум. Потом поезд прогрохотал мимо него в темное жерло тоннеля. Все вокруг заволокло дымом, который стремительно расходился в разные стороны. Джек задыхался от жара и отвратительного запаха.

Поезд состоял из пяти вагонов. Ему показалось, что он видел лица смотрящих на него людей. Пролетел мимо последний вагон, и он остался один. Джек со страхом прислушался, ожидая каждую секунду услышать грохот и скрежет ломающихся вагонов. Но поезд продолжал движение, и вскоре по изменившемуся звуку Джек понял, что он вырвался из тоннеля с другой его стороны. Он снова прислушался, наклонив вниз голову, и услышал звуки удалявшегося поезда. Джек понял, что балок не было на остальной части пути.

Когда он спустился с насыпи, ему показалось, что его тело превратилось в кисель. Слабость проникла в самые кости, и спазмы сжали желудок. Дрожащими руками он снял шапку и вытер ею пот с лица. Он прижал шапку к глазам и не отнимал ее некоторое время. Он старался отогнать темноту, которая зажала его в своих объятиях, как в тумане. Темнота начала проникать в его мозг. Вдруг он открыл глаза. Шапка выпала из рук и валялась у его ног. Он беспомощно смотрел на нее, понимая, что никогда в жизни ему не удастся ее поднять.

Боль пришла к нему уже давно, но он все еще не понимал и не осознавал этого. Теперь она овладела им, разрывая в клочья его грудь, и начала все сильнее и сильнее охватывать все его тело. Она накатывалась на него волнами, волна за волной.

Его левая рука не могла двигаться, боль полностью захватила ее. Прилив боли не давал ему вздохнуть. Он подождал, пока не пройдет удушье, но оно не проходило, а только начало расти, лишая натруженное сердце необходимого ему кислорода. Удушье лишило его последней надежды.

Рот был открыт, но Джек не мог дышать. Он почувствовал, как рассыпается на кусочки. Если боль станет усиливаться, она просто сметет его с лица земли. Он сделал несколько шагов вдоль путей и почувствовал, как летит сквозь пустое пространство.