Страница 22 из 109
Второй обвиняемый — аптекарский ученик Дэвид Геролд — утверждал, что его не было в Вашингтоне, когда прозвучал роковой выстрел в театре Форда. Двое свидетелей — конюх Флетчер и сержант Кобб — были склонны считать, что видели Геролд а в тот день. Однако не это было главным. Геролд не мог отрицать, что присоединился по дороге к Буту, бежавшему из Вашингтона, сопровождал его до фермы, где убийца был настигнут солдатами. Все показания Геролда представляли собой ловкое смешение полуправды и лжи, которое имело целью навести суд на ложный след и, конечно, выгородить самого подсудимого, уверявшего, будто он действовал по принуждению со стороны Бута. По утверждению Геролд а, Бут обещал отпустить его, когда к ним присоединятся 35 других заговорщиков из Вашингтона. Кто были эти 35 человек, существовали ли они в действительности или являлись плодом воображения Геролда? Он назвал только одно имя — некоего Эда Хенсона, который входил в летучий отряд южан полковника Мосби, еще продолжавшего партизанскую войну в нескольких десятках миль от Вашингтона. Подсудимый утверждал, что не помнит имен остальных. Геролд, по-видимому, пытался, разыгрывая дурачка и маскируя, по возможности, собственную роль, заинтриговать судей, бросая направо и налево намеки на свое знание имен других, более важных участников заговора. Однако эти намеки явно повисли в воздухе. Трибуналу был нужен преступник Д. Геролд, наказание которого должно было свидетельствовать, что правосудие сурово покарало убийц. Геролд явно не понял намерений судей — и это обеспечило ему место на виселице.
Третий подсудимый — шпион и контрабандист Джордж Эндрю Этцеродт — еще на предварительном следствии признал свою причастность к заговору, участники которого намеревались похитить Линкольна (план убийства возник позже). Этцеродт не отрицал, что 14 апреля встречался с Пейном и Бутом, причем последний приказал ему убить вице-президента Джонсона. Этцеродт, по его утверждению, решительно отказался, несмотря на угрозы актера. (Подобный разговор происходил и раньше — и тогда Этцеродт не соглашался участвовать в убийстве Линкольна.) Однако факты свидетельствуют о другом. Обвинение доказало, что Этцеродт снял номер в отеле Кирквуд, где проживал Джонсон. В номере находился потайной склад оружия. Было доказано, что Этцеродт интересовался тем, какое помещение занимал вице-президент. И 14 апреля Этцеродт поспешил именно в отель Кирквуд. Но Этцеродт не убил и не пытался убить вице-президента. В роковой вечер заговорщик попросту напился. Свидетели, вызванные защитой, доказывали, что Этцеродта считали трусом, который никогда не решился бы на покушение, связанное со смертельным риском для него самого.
Однако Этцеродта обвиняли прежде всего не в попытке убийства Джонсона, а в соучастии в убийстве Авраама Линкольна. А в том, что он по крайней мере заранее отлично знал о покушении, не могло быть никаких сомнений. И это, поскольку речь шла о приговоре, решало дело. Интересно, что, по признанию Этцеродта, сделанному после ареста, главой группы заговорщиков наряду с Бутом был шпион южан Джон Саррет, скрывшийся за границу. К судьбе этого участника заговора нам еще придется вернуться ниже.
Четвертая обвиняемая — мать Джона Мэри Саррет. Степень ее участия в заговоре вызывала противоречивые суждения.
Несомненно, что пансионат, который она содержала, был местом встречи заговорщиков. Улики, доказывающие, что она отлично знала и даже участвовала в осуществлении плана убийства, а также пыталась помочь Буту при его бегстве, ставятся под сомнение показаниями свидетелей защиты. Несомненно, что М. Саррет горячо симпатизировала южанам и вряд ли могла не понимать смысла действий своего сына и его сообщников. Кажется доказанным, что М. Саррет была тесно связана со шпионами-южанами Хауэллом и курьером, перевозившими разведывательные донесения на Юг от некоей миссис Слейтер. Оба разведчика останавливались в пансионате М. Саррет.
Остальные четверо обвиняемых явно играли лишь второстепенную и сугубо подсобную роль в заговоре. Самюэл Блэнд Арнолд участвовал в заговоре, ставившем целью похищение Линкольна, но отказался одобрить план убийства, правда, не окончательно, а впредь до более удобного (по его мнению) времени, которое скоро должно наступить. Все эго было изложено в письме Арнолда от 27 марта на имя Бута, попавшем в руки властей. Арнолда не было в Вашингтоне с 21 марта по 17 апреля 1865 г. Доктор Самоэл Мадд обвинялся в том, что он участвовал в заговоре и был хорошо знаком с главными заговорщиками. Мадд владел несколькими рабами; одни соседи, кажется не без основания, утверждали, что он сочувствовал южанам, другие это отрицали. Сам Мадд признавал знакомство с Бутом, но утверждал, что не видел актера в Вашингтоне с ноября или декабря 1864 г. Из противоречивых показаний свидетелей обвинения и защиты явствует с очевидностью лишь то, что Мадд оказал медицинскую помощь Буту, бежавшему после убийства Линкольна из столицы. Выпрыгнув из ложи президента на сцену, убийца повредил ногу. Естественно, он не мог об этом знать заранее и не предполагал останавливаться в доме Мадда. Осталось невыясненным до конца, знал ли Мадд, предоставив приют Буту, что он имеет дело с убийцей президента, поскольку официальное объявление о розыске актера подоспело лишь позднее. В целом поведение Мадда позволяет предполагать, что он был связан с подпольем южан, но власти либо не располагали точными доказательствами этого, либо не считали целесообразным предоставить информацию, собранную контрразведкой северян. Интересно, что Д. Геролд, старавшийся в своих показаниях упоминать всех, кроме подлинных участников заговора, старательно обошел вопрос о помощи, оказанной Буту Маддом во время бегства из Вашингтона.
Ирландец Майкл О’Лафлин, бывший солдат Конфедерации, несомненно был знаком с Бутом. О’Лафлин утверждал, что видел утром 14 апреля Бута, стремясь получить с того долг. Однако было доказано, что ирландец прибыл в Вашингтон, вызванный телеграммой Бута. Убийца, вероятно, использовал О’Лафлина для выполнения каких-то заданий, но каких именно — осталось неизвестным.
Обвинение же О’Лафлина в намерении в ночь с 13 на 14 апреля убить генерала Улиса Гранта осталось недоказанным. Вечером 13 апреля Грант был в гостях у военного министра Стентона, перед домом которого собралась толпа, приветствовавшая популярного полководца. Оркестр исполнял марш «Герой Аппоматокса». В половине десятого какой-то незнакомец постучался в дверь и сказал, что желает видеть Стентона. Сын министра Девид и майор К. Нокс не впустили посетителя, хотя тот утверждал, что он адвокат и старый друг Стентона. Девид и майор заметили, что от незнакомца разило бренди, и это их окончательно укрепило в решимости указать пьянице на дверь. Через некоторое время незнакомец появился снова и объявил, что желает видеть Гранта. Его выпроводил за порог сержант Хэттер. Девид Стентон, Нокс и Хэттер были склонны считать, что этим пьяным незнакомцем был О’Лафлин, но все же не могли заявить об этом с полной уверенностью. Однако даже если это был обвиняемый, его поступок можно было объяснить и другими мотивами, кроме намерения убить Гранта. Стентон и Грант были знаменитостями, с которыми многие стремились перемолвиться хотя бы несколькими словами. Интересно отметить, что неизвестный первоначально хотел увидеть Стентона — это не очень вязалось с намерением совершить покушение именно на Улиса Гранта. И, главное, защита представила двух собутыльников ирландца (в том числе одного морского офицера), составлявших ему компанию весь вечер 13 апреля. А на следующий день Грант уехал из столицы. Короче говоря, хотя О’Лафлин и был связан с заговорщиками, обвинение не смогло доказать его намерение совершить покушение на командующего американской армией.
И наконец, последний из восьми подсудимых — Эдвард Спейнджлер. Рабочий сцены в театре Форда, он с охотой принимал на себя роль слуги Бута, который порой фамильярно беседовал с ним или пропускал вместе с ним стакан вина, как с закадычным приятелем. Спейнджлер в числе других служащих сцены убирал ложу президента, и при этом слышали, как он отпускал злобные реплики в адрес Линкольна. Подозревали, что именно стараниями Спейнджлера замок в ложе президента оказался сломанным. По собственному признанию обвиняемого, сделанному во время предварительного следствия, Бут попросил его подержать лошадь. Но Спейнджлер должен был спешно идти на сцену для подготовки следующего акта. Он передал лошадь подсобному рабочему Джозефу Бэрроу. Когда Бут спасался бегством из театра, один из плотников, работавших на сцене, воскликнул: «Это был Бут». Спейнджлер ударил плотника по лицу. Чья-то услужливая рука захлопнула дверь, ведущую со сцены, перед наиболее проворным из преследователей. Обвинение упоминало и о веревке, длиной в 80 футов, найденной в мешке у Спейнджлера, однако неясно, какое она имела отношение к убийству президента. Все показания, собранные против Спейнджлера, не могли служить доказательством ничего другого, кроме хороших отношений с Бутом, а тот имел много приятелей. Никто не видел Спейнджлера ломающим замок в ложе. Спейнджлер не мог одновременно ударить плотника и успеть захлопнуть дверь со сцены.