Горошек с базиликом

Геля в ответ обхватила его руками за шею и поцеловала. Все так неожиданно стало просто и ясно. И решили все вечные три слова, которые ждет от любимого человека каждая девушка.

Одеяло сползло, и нетерпеливые мужские руки ласкали ее обнаженную спину. Совершенно не хватало воздуха, кружилась голова, и Геля упала на спину, увлекая Олега за собой, не отрываясь от него, не прекращая его целовать.

Больше сопротивляться себе Олег не мог. Все его естество рвалось к Ангелине. Требовало соединиться с ней, стать одним целым. Сжимать ее в объятиях, такую нежную, такую желанную, такую красивую…. Потрясающую своей красотой, не прикрытой одеждой.

Он, не прекращая целовать девушку, потянулся к ночнику и выключил свет.

Когда темнота окутала спальню, Геля осмелела и одеяло, наконец, было сброшено куда-то в изножье кровати. Открывая ему все то, что раньше было тщательно спрятано от чужих глаз. Стягивая с себя майку, Олег чувствовал, как его кожи коснулись ее руки. Как они робко и нежно скользят по нему, как тянут его в ее объятия.

Отшвырнув одежду в сторону, мужчина накрыл Гелю собой и, заглянув в ее глаза, позволил себе утонуть в них, раствориться в близости, о которой так долго мечтал.

*

Герман прикурил уже неизвестно которую по счету сигарету, выругался сквозь зубы и снова подошел к окну. Он прислонился лбом к холодному стеклу, с обратной стороны усыпанному бусинками воды и на секунду прикрыл глаза.

На улице только что закончилась гроза и в открытую форточку, перебивая сигаретный дым, ворвался свежий воздух и запах озона и мокрой земли. Гелиной машины все еще не было у подъезда, а ведь было уже далеко за полночь. И где носят черти эту маленькую шлюхину дочь?

Он возненавидел ее еще до того как впервые увидел. С того самого момента, когда вообще узнал о ее существовании. Ему в отличие от братьев, было наплевать на то, каким она может оказаться человеком. Самим своим появлением на земле она была перед ним виновата по гроб жизни. Его отец любил ее, растил ее, воспитывал ее, отдавал ей всю свою любовь и внимание. А ведь это принадлежало ему с братьями, и должно было принадлежать всегда. Эта маленькая сучка отняла у них все.

Но увидев, он возненавидел ее еще больше. И не потому, что она была совсем не такой как ее мать. Не потому что вопреки всему ее не за что было ненавидеть.

Он ненавидел ее за то, что она оказалась его сестрой. Именно она оказалась его родной сестрой, и это был какой-то чудовищный каприз судьбы.

Сначала он не мог понять, что за пожар сжигает его каждый раз, когда она оказывалась рядом, когда обоняния достигал ее аромат, когда слышал ее голос. И он ошибочно принял его за ненависть… только за ненависть. А то с чем она может быть замешана он и представить себе не мог.

Подозрения появились в тот день, когда случайно выглянув в окно, он увидел ее кружащейся под теплым летним ливнем. Когда струи воды стекали по ее гибкому телу, когда влажные волосы, изящными кудряшками облепили ее шею, когда намокшая и ставшая вдруг прозрачной майка не скрывала больше ее маленькую девичью грудь, открывая его взору всю ее юность и прелесть.

Он был ошарашен реакцией на нее своего тела, которое отреагировало совершенно неожиданно и странно – кровь прилила к низу живота, наливая силой его плоть. И вместе с желанием, в его душе вспыхнула такая всепоглощающая ярость на эту девушку, которая имела теперь власть над его душой. И которая никогда, никогда не будет принадлежать ему.

Он ненавидел ее люто, потому что желал ее страстно и понимал, что никогда не сможет ее получить.

А сегодня он слишком вспылил и возможно Геля начала догадываться об истинных страстях, сжигающих его.

Возмущению его не было предела, когда он понял, что сын его ослушался. А тот факт, что сестра причастна к проступку сына усугубила ситуацию. Ему не нравилось, что сын проводит так много времени с Гелей. Его это раздражало. Его раздражало, что Лешка смог стать ее другом, а он сам видел в глазах девушки только страх. И вот в тот момент, когда она в ужасе попятилась от него, словно он был ей врагом, словно он хотел причинить ей вред, он совсем лишился самообладания. Он кричал на нее, а она от страха готова была в стену вжаться, и он снова злился, на себя, на нее, на всю эту абсурдную ситуацию и выплескивал на нее свою ярость. Она была такая… тихая и робкая, как ребенок и это его с ума сводило по-настоящему.

Почему он не может удовлетворить свою страсть? Он ведь ни дня не думал о ней как о своей сестре. Он не видел, как она росла, между ними были лишь эти чертовы кровные узы. Но что будет, если он их перешагнет? Мир от этого не перевернется. Но тот пожар, терзающий его, сжигающий его изнутри, наконец, погаснет, и он найдет покой.

Глава 13

Геля проснулась на рассвете. Приоткрыла глаза и первое, что она увидела – силуэт Олега в проеме балконной двери. Он курил, облокотившись рукой о стену, и видимо смотрел куда-то вдаль. Девушка приподнялась на локтях, подтянула к груди одеяло и позволила себе любоваться им, в очередной раз отмечая, как он великолепно сложен.

Наглядевшись, она все же позвала его.

- Олег!

Мужчина обернулся и, потушив сигарету в тот же миг, вернулся в комнату.

- Привет. – Он забрался под одеяло и прижал Гелю к своей груди. – Ты что так рано встала?

- Я выспалась. – Геля обняла его и устроилась поудобнее.

- Выспалась? Когда успела? Вчера уснули поздно….

При напоминании о прошлой ночи, Геля зарделась и спрятала глаза. Сердце споткнулось, а в низу живота появилось тянущее чувство.

- Что? – Олег заметил, и теперь двумя пальцами приподняв ее лицо за подбородок, третьим осторожно погладил чуть припухшие от поцелуев губы. – Милая, что-то не так?

- Все хорошо. – Геля прикоснулась к его руке, держащей ее подбородок и, притянув ее к губам, поцеловала ладонь.

- Я вчера был сам не свой, Геля. Все как в тумане вспоминается – совсем голову потерял. Но одно я помню точно – ты сказала, что любишь меня.

- Я правда не выспалась. Пожалуй, досплю…. – Геля попыталась повернуться к нему спиной, но сильные руки помешали ей это сделать.

- Позже доспишь…. – Он взялся рукой за край одеяла, желая откинуть его к черту, желая снова увидеть ее, такой как вчера. Но девушка вцепилась в пеструю ткань, продолжая прижимать ее к груди.

- Геля, ты что? – Он взял ее лицо в свои ладони и заглядывал в глаза. – Ты стесняешься меня что ли, глупая?

- Нет, - девушка покраснела, но продолжала сопротивляться, - просто… не надо….

Олег резко дернул на себя одеяло и Геля, сжимавшая руками другой конец, упала прямо в его руки.

- Геля, - он опрокинул ее на спину и навис над ней, опираясь на локти, - маленькая моя, ты что забыла – я тебя вчера ночью прекрасно успел рассмотреть…. И не только.

- Олег, я тебя прошу. Ты меня смущаешь, правда.

Мужчина вместо ответа прижался к ее губам. И когда она отвлеклась на его поцелуи, он медленно потянул вниз злополучное и порядком надоевшее ему одеяло. Не встретив сопротивления, отбросил его куда-то. Оторвался от ее губ и окинул взглядом ее обнаженное тело. Только он мог смотреть на нее так пронзительно, словно душу свою перед ней обнажал.

От утренней прохлады или от его взгляда, кожа девушки покрылась мурашками, а сама она наблюдала за ним, вцепившись руками в смятые простыни. Олег провел ладонью по ее бедру, скользнул по талии, дрогнувшему от его прикосновения животику, накрыл рукой маленькую грудь. Пальцы ненадолго задержались на ямке под горлом, добрались до прикушенной губки, погладили ее….

- Ты… такая красивая, Геля. Поверь мне, нет тебя прекраснее.

В ответ она лишь робко улыбнулась и, погладив ладонью его щеку, притянула его ближе к себе.

Олег подмял девушку под себя и, не отпуская ее взгляд, снова погрузился в ее тепло.

*

- Ох, Сева-Сева…. – Эдуард уронил голову на руки. – Ну, за что мне такое наказание?