Страница 56 из 57
— А ну-ка посмотрим как плавают карлики, — ответил на это сир Ролли, сгреб Тириона за воротник и толкнул вниз головой в Ройну.
Но посмеяться над карликом не удалось: он умел грести довольно сносно и делал это… пока ноги не начало сводить судорогой. Юный Гриф протянул ему шест.
— Ты не первый, кто пытается меня утопить, — сказал Тирион Утке, выливая речную воду из сапога. — Отец бросил меня в колодец в день, когда я родился, но я был так уродлив, что водяная ведьма, жившая в глубине, выплюнула меня обратно. — Он стянул другой сапог и прошелся колесом по палубе, обрызгав всех сидящих.
Юный Гриф засмеялся.
— Где ты этому научился?
— Лицедеи научили меня, — соврал он. — Моя мать любила меня больше остальных своих детей, потому что я был таким маленьким. Она кормила меня грудью до семи лет. Братья ревновали, и поэтому засунули меня в мешок и продали бродячей труппе. Когда я попытался сбежать, хозяин труппы отрезал мне половину носа, так что у меня не осталось иного выбора, кроме как пойти с ними и учиться быть забавным.
Правда была несколько иной. Дядя немного учил его акробатике, когда ему было шесть или семь лет. Тирион с усердием отдавался этому занятию. Полгода он весело прокладывал путь кульбитами по Утесу Кастерли, вызывая улыбки на лицах септонов, оруженосцев и слуг. Даже Серсея, увидев его, пару раз посмеялась.
Все это внезапно закончилось в день возвращения отца из Королевской Гавани. В тот вечер за ужином Тирион удивил своего родителя, пройдясь на руках по всей длине стола. Лорд Тайвин не обрадовался: "Боги создали тебя карликом. Неужели нужно быть еще и шутом? Ты был рожден львом, а не обезьяной."
А ты труп, отец, так что я буду скакать, как мне нравится.
— У тебя дар заставлять людей смеяться, — сказала Тириону септа Лемора, пока он сушил ноги. — Ты должен быть благодарен за это Небесному Отцу. Он одаривает всех своих детей.
— Действительно, — любезно согласился он.
А когда я умру, пожалуйста, пусть меня похоронят с арбалетом, чтобы я мог отблагодарить Небесного Отца за его дары так же, как отблагодарил отца земного.
После неожиданного купания с его одежды капала вода, и она неприятно липла к рукам и ногам. Пока Юный Гриф удалился с септой Леморой постигать таинства Веры, Тирион сбросил мокрые вещи и надел сухие. Утка громко расхохотался, когда он снова появился на палубе. И Тирион не мог его винить. В этой одежде он являл миру забавное зрелище. Дублет был сшит из двух половинок: левая часть — из пурпурного бархата с бронзовыми заклепками, правая — из желтой шерсти с вышитым зеленым цветочным узором. Его бриджи сделали таким же образом: правая штанина зеленая, левая — в красную и белую полоску. Один из сундуков Иллирио был набит детской одеждой, старомодной, но добротной. Септа Лемора распорола ее и сшила заново, смешав части от разных костюмов и превратив их в нелепый шутовской наряд. Гриф даже настоял, чтобы Тирион помогал с распарыванием и шитьем. Не было сомнений, что это делалось с целью его унизить, но Тирион наслаждался процессом — компания Леморы была приятной, несмотря на ее склонность ругать его каждый раз, когда он грубо отзывался о богах. Если Гриф хочет сделать из меня шута, что ж, я поддержу игру. Мысль о том, что Тайвин Ланнистер, где бы он сейчас ни находился, бесится от ярости, смягчала его обиду.
Вторая его обязанность была еще более дурацкой. У Утки меч, у меня — чернила и пергамент. Гриф приказал ему записать все, что он знал из драконологии. Невероятно трудная задача, но карлик корпел над ней ежедневно, сидя скрестив ноги на крыше каюты и старательно скрипя пером.
За прошедшие годы Тирион многое узнал о драконах. Большая часть этих сведений была почерпнута из пустых слухов, и на них не стоило полагаться, а книги, предоставленные Иллирио, были не из тех, о которых стоило мечтать. Чего ему действительно недоставало, так это полного текста "Пожаров Свободных Земель" — история Валирии, написанная Галендро. Однако во всем Вестеросе не было ни одной полной копии, и даже в Цитадели не хватало двадцати семи свитков. У них определенно должна быть библиотека в Старом Волантисе. Возможно, я найду более полную версию там, если мне удастся проникнуть за Черные Стены в сердце города.
Меньше надежд он питал в отношении книги септона Барта "Драконы, Змии, Виверны: их чудовищная история". Барт был сыном кузнеца, доросшим до звания королевского Десницы в период правления Джейехериса Миротворца. Враги всегда обвиняли его в том, что он был больше колдуном, чем септоном. Бэйлор Благословенный, взойдя на Железный Трон, приказал уничтожить все рукописи Барта. Десять лет назад Тириону удалось прочесть отрывок из "Чудовищной истории", ускользнувший от Благословенного Бэйлора, но он сомневался, что какой-то из книг удалось пересечь Узкое море. И, конечно, меньше всего надежды было найти неполный, анонимный, пропитанный кровью том, иногда называемый "Кровь и огонь", а иногда — "Смерть драконов", единственная сохранившаяся копия которого была, как полагали, спрятана в запертых подвалах Цитадели.
Когда зевающий Полумейстер вышел на палубу, карлик как раз записывал то, что мог вспомнить об особенностях размножения драконов — мнения Барта, Мункуна и Томакса по этому вопросу заметно расходились. Халдон направился на корму помочиться на солнце, мерцающее в воде и распадающееся на части при каждом дуновении ветерка.
— Мы доберемся до слияния с Нойном к вечеру, Йолло, — крикнул Полумейстер.
Тирион оторвал взляд от письма.
— Мое имя — Хугор. Йолло прячется в моих штанах. Выпустить его поиграть?
— Не стоит. Ты можешь перепугать черепах, — улыбка Халдона была колкой, как острие кинжала. — Как, ты сказал, называлась та улица в Ланниспорте, на которой ты родился, Йолло?
— Это был переулок. И у него не было названия.
Тирион получал пьянящее удовольствие, придумывая детали из красочной жизни Хугора Хилла, также известного как Йолло, бастарда Ланниспорта. Лучшая ложь та, что приправлена щепоткой правды. Карлик знал, что акцент выдавал в нем уроженца западных земель, да еще и знатного происхождения, поэтому Хугору следовало быть незаконнорожденным сыном лорда. Родом из Ланниспорта, потому что он знал его лучше, чем Старомест или Королевскую Гавань. И в городах же большинство карликов заканчивали свои дни, даже те, кем доборопорядочные деревенские простушки ощенились на реповых грядках… В деревнях нет шоу уродцев или цирковых трупп… но зато там достаточно колодцев, чтобы поглотить нежелательных котят, трехголовых телят или детей, подобных ему.
— Я смотрю, ты опять извел хороший пергамент, Йолло, — заявил Халдон, зашнуровав штаны.
— Не все из нас способны стать полумейстерами, — руку Тириона сводило судорогами. Он отложил перо и размял короткие пальцы. — Как насчет еще одной партии в кайвассу? — Полумейстер всегда побеждал его, но это был способ скоротать время.
— Сегодня вечером. Присоединишься к нам на занятии Юного Грифа?
— Почему нет? Кто-то же должен исправлять твои ошибки.
На "Робкой деве" было четыре каюты. Яндри и Исилла занимали одну, Гриф и Юный Гриф — другую. Септа Лемора жила в собственной каюте, как и Халдон. Каюта Полумейстера была самой просторной. Вдоль одной из стен располагались книжные полки и стеллажи, заполненные старыми свитками и пергаментом; у другой — стойки с мазями, травами и зельями. Желтое рифленое стекло круглого окна преломляло солнечный свет. Из мебели тут была койка, письменный стол, стул, табурет и игральный столик для кайвассы, с разбросанными деревянными резными фигурками.
Урок начался с изучения языков. Юный Гриф свободно владел общим языком, бегло разговаривал на высоком валирийском, знал диалекты Пентоса, Тироша, Мира и Лисса, а также морской жаргон. Волантийский диалект был ему незнаком, как и Тириону, и поэтому они каждый день заучивали по нескольку слов, а Халдон исправлял их ошибки. С миэринским было тяжелее: хотя корни были валирийскими, сам язык тесно переплетался с грубым, безобразным говором Старого Гиса.