Страница 39 из 91
Его стихи с границы — поэзия, пропитанная скорбным сожалением, назойливо звучащим в ушах печальной мелодией варварской флейты:
Все, чего желал Цэнь, как он постоянно давал понять, это снова оказаться в кругу близких ему по духу друзей в центре цивилизации, в танской столице Чанъань. Его короткое стихотворение «Встреча с посланником, возвращающимся в столицу» буквально сочится сентиментальной тоской по дому:
Такой всепоглощающей была тоска приграничных поэтов по родным местам в Китае, что их литературные образы частенько бывали перекрыты ностальгическим протестом. Несмотря на очевидную физическую разницу в географии собственно Китая и его приграничных территорий, многие из основных образов пограничной поэзии — растения, животные и погода — заимствованы из стандартного репертуара символов китайской пейзажной поэзии: устремившиеся в небо гуси указывают на одиночество, катящееся перекатиполе символизирует поэта, занесенного далеко от своих родных мест. Даже если поэт в своем творчестве заставлял сёбя взглянуть на чуждую реальность границы, он при этом подчеркивал силу своей тоски по родине, показывая окружающий мир через отсутствие здесь обычных деталей, которые ассоциируются с поэтическим описанием китайского пейзажа. «Горы не зелены, воды не прозрачны, — с тоской отмечал один автор. — Дыхание весны не проходит через Яшмовые Ворота». «Здесь нет цветов — лишь холод, — вздыхал другой. — Не видно красок весны».
Однако сильнее, чем большинство пограничных поэтов, Цэнь Шэнь старался описать границу и ее войны их терминами, найдя, что набор относительно сдержанных образов, навеянных пейзажами собственно Китая, не подходит, когда сталкиваешься с климатическими крайностями пустынь Гоби и Такламакан:
Когда мысли Цэня удалялись от холода — снежных осеней, девяностометровых полос льда, перечерчивающих Гоби, жалящих ветров и буранов, делающих шубы из лисьего меха тонкими и никчемными, вымораживающих луки и доспехи так, что их нельзя использовать, — они сразу же перебегали к климатической непохожести, к палящему зною современного Синыдзяна и республик Центральной Азии:
Временами, конечно, пограничным поэтам — которые все же оставались представителями государства, хоть и младшими, — приходилось откладывать в сторону ощущение печали и отчуждения, горячо прославляя китайский военный империализм и восхваляя храбрость генералов и солдат. «Армейская песнь» Ван Чанлина выставляет пограничные дела в ярко государственническом свете:
В стихотворении «Под стеной» поэт, однако, излагает свои личные чувства:
В танских пограничных стихотворениях стена заново открыта в виде стереотипной аллюзии, призванной показать абсолютную пустынность окружавшей ее местности, бесчеловечность, сопровождавшую ее строительство, тщетность экспансии, которую она поддерживала.
2
Озеро Иссык-Куль в современном северо-западном Киргизстане, но в пределах танского протектората Аньси.