Страница 49 из 53
Использование термина «тоталитарный» — это один из нескольких примеров перестановки смыслов в постсоветской России. В этом случае термин эпохи холодной войны, изначально применяемый к СССР учеными, враждебно настроенными по отношению к советской системе, и впоследствии почти полностью отвергнутый западным научным сообществом, был, к огорчению многих западных ученых, с энтузиазмом принят в России в эпоху Горбачева. Позже он был отнесен к религиозным течениям, чтобы обозначить их неприемлемость и оправдать их подавление.
Термин «тоталитарная секта» так и не получил достаточно четкого определения. Как отмечают многие критики Дворкина, попытки его толкования Дворкиным и прочими настолько туманны, что практически бессмысленны. В любом случае большинство серьезных религиоведов этот термин отвергают[918].
Однако их критика не удерживала Дворкина от проведения кампаний в поддержку официального признания того, что проблема «тоталитарных сект» существует, и за включение этого понятия в федеральное законодательство по религиозным вопросам[919].
Несмотря на постоянную критику со стороны либерально-демократических сил и новых религиозных объединений, эта кампания возымела определенный успех. Так, российский парламент использовал термин «тоталитарные секты» в резолюции, принятой в декабре 1996 года[920]. Он также использован в официальной Концепции национальной безопасности Российской Федерации (принятой в декабре 1997 года) и в Доктрине информационной безопасности (принятой в сентябре 2000 года). В последней «тоталитарные религиозные секты» называются в числе угроз, представляющих «наибольшую опасность в сфере духовной жизни»[921].
ФСБ против сект
Во время освящения храма ФСБ в марте 2002 года патриарх Алексий упомянул «тоталитарные секты», отметив угрозу, которую несет их «духовная агрессия»[922]. В контексте своего выступления и при такой аудитории он явно подразумевал, что ФСБ должна сыграть роль в борьбе с влиянием «тоталитарных сект». Московский патриархат, очевидно, открыто полагался на союз с ФСБ в стремлении удержать свои позиции и узаконить заявления о том, что неправославные религии представляют угрозу не только для православной церкви, но и для безопасности российского общества и культуры в целом[923].
Ряд фактов свидетельствует о том, что ФСБ все активнее действует на религиозном фронте, преследуя альтернативные религиозные организации[924]. Ее сотрудники порой прибегают к старым знакомым методам КГБ: фабрикуют уголовные дела, оказывают давление на свидетелей, закидывают компромат и дезинформацию в СМИ[925].
Современный уровень вмешательства органов госбезопасности в духовную сферу подвергся бы анафеме в начале 1990-х годов. До какой степени изменилась политическая атмосфера в России к концу 1990-х, иллюстрируют комментарии офицера ФСБ, работавшего с «тоталитарными сектами» в Алтайском регионе. В интервью, данном им в начале 1999 года, этот офицер сожалел о том, что «старые» методы работы с сектантством (то есть методы КГБ) «пошли прахом», но с удовлетворением отметил, что по крайней мере сейчас они восстанавливаются. Поворотным пунктом он назвал 1997 год, когда появилась «более-менее приемлемая концепция» проведения такой деятельности[926] и была создана команда[927].
«Научные» оправдания возросшего вмешательства государства в духовную сферу представили такие интерпретаторы, как бывшие чекисты Николай Леонов и Дмитрий Рогозин. И Леонов, и Рогозин подтвердили, что духовная безопасность является частью национальной безопасности[928]. Леонов проследил происхождение этой концепции, рассматривая ее преимущественно сквозь призму традиционных отношений между личностью и обществом, личностью и государством[929]. Леонову 1991 год представляется катастрофическим и небывалым изломом, когда российское государство отказалось от своей роли хранителя духовной безопасности: «Впервые в истории России государство сняло с себя всякую ответственность за материальную и духовную жизнь народа»; «Публично объявили и стали постоянно постулировать, что личность приоритетнее интересов общества и государства»[930]. Таким образом, целью концепции духовной безопасности стало оправдание возвращения к главенству государства над личностью.
ФСБ в этой сфере сотрудничает с православной церковью. Церковь, к примеру, предоставляет ФСБ и другим государственным органам сведения о нетрадиционных религиозных организациях[931]. Часто сами представители православной церкви стремятся к более тесным отношениям с ФСБ и другими госструктурами в деле искоренения нетрадиционных религий[932].
В некоторых отношениях надзор за деятельностью религиозных организаций даже жестче, чем в советскую эпоху. Так, например, в ряде регионов местными органами юстиции практикуются запросы списков всех членов протестантских церквей. Глава протестантских церквей России епископ Сергей Ряховский отмечал в марте 2004 года: «В случае отказа предоставить список членов церкви пасторов вызывают в ФСБ, требуют сотрудничества, угрожают закрытием церкви… Со списком методы работы тоже известны: видных людей вызывают к начальству и ставят перед ними ультиматум "либо работа, либо вера"; с простыми же людьми по списку "работают" так называемые центры по реабилитации жертв сект и сотрудники ФСБ»[933].
Как видно из этих высказываний, дискриминации подвергаются не только новые «тоталитарные секты», но и традиционные конфессии. Например, когда четыре известных католических священника, среди которых был епископ Иркутский, весной 2002 года пытались вернуться из-за границы в Россию, им было сказано, что российские спецслужбы занесли их имена в черный список, а следовательно, визы на въезд им не дадут. Никакого официального объяснения от российских властей в связи с этим не последовало, но представители спецслужб намекнули, что эти священнослужители, как и отец Стефано Каприо, первый католический священник, депортированный в начале апреля 2002 года, подозреваются в шпионаже[934]. Эти случаи показывают, в чем интересы церкви и ФСБ практически полностью совпадают.
Духовная безопасность и историческая амнезия
Освящение храма ФСБ на Лубянке в 2002 году могло стать символической церемонией прощения и примирения, началом новой главы в отношениях российских спецслужб и церкви. Однако вместо этого обе стороны хранили молчание, как будто бы и не было никаких жестокостей, совершенных против церкви предшественниками ФСБ[935]. За некоторыми исключениями (среди которых самым заметным явились слова официального представителя ФСБ Шульца о том, данное событие «также до определенной степени служит покаянием за многие несправедливости, совершенные в предшествующие годы»[936]) подобная стратегия умолчания стала обычной в данном вопросе[937].
918
См., например: Фаликов Б. Анатомия мифа // НГ-Религии, приложение к Независимой газете. 2001. 11 апреля. Каптеров И. «Деструктивные, тоталитарные… и далее везде», презентация на семинаре «10 лет по пути свободы совести. Проблемы реализации конституционного права на свободу совести и деятельности религиозных организаций», недатировано — Славянский правовой центр. См. на сайте: http://nauka-i-religia.narod.ru/sektoved/kanterov.html; Фаликов Б. Наш ответ Керзону // Мир религии, № 68, недатировано. См. на сайте: www.religio.ru/relisoc/68.html; Владимиров А. В поисках православия. М.: Беловодье, 2000.
919
Например, публикация 1997 года миссионерского отдела Московского патриархата обосновывала необходимость частого использования этого официального термина в государственном законодательстве; см.: Новые религиозные организации России деструктивного и оккультного характера. М.: Миссионерский отдел Московского патриархата, 1997. Многочисленные региональные конференции по этой теме, проводимые по всей России и за рубежом, также выступали в пользу официального признания этого термина.
920
Постановление Государственной думы РФ «Об обращении Государственной думы Федерального собрания РФ «К Президенту РФ об опасных последствиях воздействия некоторых религиозных организаций на здоровье общества, семьи, граждан России»», 15 декабря 1996.
921
«Доктрина информационной безопасности Российской Федерации», утверждена Указом Президента РФ от 9 сентября 2000 года.
922
«Патриарх Алексий II освятил на Лубянке храм для сотрудников ФСБ», NEWSru.com, 6 марта 2002. См. на сайте: www.newsru. com/arch/religy/06mar2002/lubianka_hram.html
923
Особые отношения между православной церковью и органами госбезопасности — крепче при соседнем диктаторском режиме в Белоруссии, куда российский патриарх нанес визит в июне 2001 года, наградив там нескольких генералов госбезопасности за содействие «духовному возрождению, сохранению межконфессионального мира и гармонии и усиление духовных основ общества»; Радио Свободная Европа/Радио Свобода, (Не)Гражданские Общества, 2:27,11 июля 2001 года.
924
См., например: Mikhail Edelstein, Russia: FSB-inspired Smears on Pentecostals in Kostroma Media // Keston News Service, 24 November 2000. См. на сайте: www.keston.org.uk/kns/2000/001124RU.htm; Natalya Shulyakovskaya, 'Police Seize Records at Center of Scientology' // The Moscow Times, № 1652, 26 February 1999.
925
См., например: Верховский А., Доклад о соблюдении прав человека в Российской Федерации в 2003 году. М.: Московская Хельсинкская Группа, недатировано. См. на сайте: www.mhg.ru/ publications/3BA8995
926
Он ссылался на Концепцию национальной безопасности Российской Федерации, принятую Ельциным в 1997 году, которая официально признавала роль Русской православной церкви в сохранении российских культурных ценностей.
927
Петрова М. Алтайский генерал и северокавказский ирландец // НГ-Религии — приложение к Независимой газете. 1999. 24 февраля. №4.
928
Леонов Н. С. Крестный путь России 1991-2000. М.: Русский Дом, 2002. С. 522-523; статья «Духовная безопасность» в словаре Д. Рогозина «Война и мир в терминах и определениях».
929
Он вновь возвращается к таким дореволюционным моделям, как триада графа Уварова и славянофильская концепция соборности, которую он противопоставляет индивидуализму, ошибочно заимствованному на Западе после 1991 года; Леонов Н. С. Крестный путь России. С. 522-523.
930
Там же.
931
Например, сотрудники государственных учреждений и правоохранительных органов рассматриваются как целевая аудитория для справочника по новым религиозным движениям, выпущенного миссионерским отделом Московского патриархата. См.: Стецкевич М. С. Мифы о «тоталитарных сектах» и «ваххабитах» в современной России: попытка анализа» // Смыслы мифа: мифология в истории и культуре: Сборник в честь 90-летия профессора М. И. Шахновича. СПб: Издательство Санкт-Петербургского философского общества, 2001. См. на сайте: http://anthropology.ru/ru/texts/stetskevich/misl8_73.html (доступно 24 декабря 2010).
932
Колымагина А. Ряса с портупеей // Общая газета. 1999. 23 декабря. № 51.
933
Провинциальные чиновники Минюста решили переписать всех протестантов // Дорога к храму, религиозный раздел Российской информационной сети, 24 марта 2004. См. на сайте: www.religio. ru/24Mar2004/news/7738.html_save.html
934
Чтобы не дать восторжествовать Римскому Папе // Время новостей. 2002. 10 апреля. № 63. См. на сайте: www.vremya. ru/2002/63/4/21819.html. Высылка католических священников. См. на сайте: www.agentura.ru/timeline/2002/catholic. Лента новостей Радио Свободная Европа / Радио Свобода, 10 сентября 2002.
935
Этот вопрос ставится в статье A missed opportunity to speak out («Упущенная возможность высказаться») // Moscow Times, 8 March 2002. С. 8; Комаров Е. ФСБ подтянула РПЦ К своему «пиару» // Новые известия. 2002. 12 марта. № 41. С. 1.
936
Шульц В. Храм Софии Премудрости Божией на Лубянке.
937
Далее о неспособности руководства церкви и органов госбезопасности сформулировать четкое отношение к их общему прошлому см.: Файбисович. О покаянии.