Страница 36 из 66
— Сделаю все, что в моих силах, — пообещала я.
Наполеон приехал в Италию спустя пять месяцев после провозглашения себя императором Франции, дабы возложить на свою голову еще и корону короля Италии. Но он никогда бы им не стал, если бы не упрямство брата Луи. Здесь следует вернуться к событиям, имевшим место несколько раньше. Я присутствовала в Тюильри, когда Наполеон, как всегда высокомерно, заявил Луи, что решил провозгласить его сына Наполеона-Чарльза королем Италии, независимо от согласия или несогласия Луи.
— Несмотря на ваше положение, — заметил хмуро Луи, — вы можете его усыновить только с моего разрешения.
— Хорошо, с твоего позволения, — не менее хмуро ответил Наполеон.
Будучи таким же самолюбивым, как и упрямым, Луи отрицательно покачал головой.
— Ваше Величество, я не желаю, чтобы мой сын превзошел меня рангом.
Поэтому без дальнейших споров в Италию отправился императорский двор для второй коронации Наполеона.
Жером вроде бы подчинился Наполеону и в конце концов вернулся в Европу, но со своей американской женой. Вместе они доплыли до Лиссабона. Здесь молодую пару встретил верховный представитель Наполеона и запретил жене Жерома сходить на берег. Самому Жерому было приказано проследовать в Милан к Наполеону, одновременно представитель проинформировал Жерома о специальном декрете, которым его брак в соответствии с французскими законами объявлялся недействительным, а вышедшие из этого брака дети — незаконнорожденными. Возможно, Жером и поступил бы иначе, не оставив жену, но он не обладал мужеством брата Люсьена и поэтому явился в Милан один.
— Очень жаль, — вздохнул он, когда я наконец сумела поговорить с ним наедине. — Элизабет очень красива и, подобно Жозефине, умеет очаровательно рыдать. Она еще и беременна. Я надеялся, что хотя бы это смягчит сердце Наполеона.
Жерому исполнился двадцать один год, и он заметно потолстел с тех пор, когда я видела его в последний раз. У меня сложилось впечатление, что это ленивый и вялый человек, который практически ничем не интересуется, за исключением, пожалуй, денег. Он попросил у меня взаймы, чтобы, как он выразился, продержаться, пока Наполеон одумается.
— Наполеон никогда не одумается, — заявила я. — Во всяком случае, в том смысле, в каком тебе хотелось бы.
— Именно этого я и боялся… бедная Элизабет, — беспечно небрежным тоном произнес Жером и вздохнул.
— Как тебя встретил Наполеон? — полюбопытствовала я.
— Приветливо, но отказался говорить о моем браке.
— У него сейчас, разумеется, много забот с итальянской коронацией.
— Он едва упомянул о ней, — зевнул Жером. — Он мне страшно надоел, рассказывая главным образом о войнах, которые предстоит вести и выиграть.
— И Наполеон их выиграет, — заверила я.
— Какова сейчас политическая и военная ситуация в Европе? — спросил Жером, хотя эти проблемы его мало интересовали.
— Франция и Англия воюют между собой, как тебе хорошо известно, — терпеливо объяснила я. — Два флота активно ищут друг друга, но пока безуспешно. Ходят разговоры о создании новой антифранцузской коалиции в составе Англии, России, Швеции и Австрии.
— Как глупо, — счел нужным заметить Жером. — Почему люди не могут жить друг с другом в мире? Почему Наполеону недостаточно быть императором Франции?
— Наполеон не успокоится пока не станет властвовать над всей Европой, даже над всем миром.
— Думаю, ему удастся покорить Европу, но не весь мир.
— Европы хватит для твоей конкретной цели, — заявила я, вспомнив наставления Наполеона.
— Моей конкретной цели, Каролина?
— Сделавшись владыкой Европы, он получит в руки несколько королевских корон, которые может раздать.
— Как интересно быть королем, — сказал Жером, расправляя плечи. — Если только подумать о деньгах, которые можно заполучить!
— Когда ты собираешься вернуться к жене? — спросила я тихо.
— По словам Наполеона, — нахмурился Жером, — она не является мне женой, а просто мисс Паттерсон.
— Хорошо, когда ты намереваешься вернуться к мисс Паттерсон?
— Только когда смогу предложить ей королевский трон, — решительно заявил Жером.
Такие-то дела. Сражение, непохожее даже на маленькую потасовку, было без труда выиграно. Жером остался в Милане на церемонию коронации, скоро стал постоянным членом императорского двора, называя себя без позволения, но с молчаливого согласия Наполеона, принцем империи. Ему выделялись крупные суммы денег, а его долги без промедления оплачивались. Со временем Наполеон подобрал ему подходящую принцессу, после чего Жером официально развелся со своей американской женой и вычеркнул ее из памяти. Мисс Паттерсон между тем, временно проживая в Англии, родила сына Жерома-Наполеона, который получил прекрасное образование, обучаясь в Гарвардском университете. В тысяча восемьсот двадцать девятом году, через шесть лет после смерти Наполеона, он женился и таким образом основал американскую ветвь клана Бонапартов. Сам Наполеон никогда бы не признал подобное родство, но он был уже мертв.
Итальянская коронация прошла скорее солидно, чем пышно, и хотя это не дало нам никаких преимуществ, мы все остались довольны тем фактом, что Жозефина тоже находилась среди зрителей. Разумеется, она теперь именовалась еще и королевой Италии, но это был всего лишь почетный титул. И вновь Наполеон собственноручно возложил себе на голову древнюю железную корону королей Ломбардии. «Бог вручил мне ее, — произнес заученно Наполеон, — никто не смеет коснуться ее». Но какой тяжелой оказалась эта корона и какие грязные следы оставила она на императорском челе.
Недовольны же мы остались почестями, которые выпали на долю сына Жозефины. Это был вполне приятный молодой человек, он никогда с нами не ссорился, и мы не находили причин ссориться с ним. Но нас вывело из себя то обстоятельство, что его провозгласили вице-королем Италии и он теперь, находясь в Милане, будет править именем Наполеона. Номинальный глава — еще куда ни шло, но он — сын Жозефины — приобрел титул, деньги и привилегии, связанные с новым положением. Вице-король Италии — просто невыносимо!
И вот среди нас, Бонапартов, вновь возник конфликт. По крайней мере, я повздорила сперва с Элизой, а затем с Наполеоном. Правда, Элиза отказалась спорить со мной, а лишь самодовольно посматривала на меня. Наполеон же держался подчеркнуто спокойно и равнодушно, что особенно раздражало меня.
— Дать Элизе княжество, — бушевала я. — Просто возмутительно!
— Лигурийская республика, — сказал Наполеон, игнорируя мой гнев, — буквально жаждет превратиться в департамент Франции. Думаешь, мне стоит с: этим согласиться?
— Элиза правит в Пьомбино! — задохнулась я.
— Ну, это всего лишь небольшое княжество.
— Маленькое или большое, а как со мной?
— Что вы имеете в виду, принцесса?
— Я заставила Жерома повиноваться вам, и вы обещали мне вечную благодарность.
Наполеон, казалось, не слышал.
— Как же поступить с Лигурийской республикой?
— Преврати ее еще в одно княжество и тоже отдай Элизе!
— Дельный совет, принцесса.
— Вам очень нравится дразнить меня, Наполеон!
— Ваше Величество, — напомнил он добродушно.
— Наполеон! Наполеон! Наполеон!
— Вы визжите просто изумительно. Вам следовало пойти в оперу.
— Вы только используете меня, Ваше Величество. Да, Ваше Императорское Величество, только используете!
— И испытываю удовольствие, когда вы в итоге начинаете мне прекословить, — широко улыбнулся Наполеон. — Между тем вашего мужа ждет вознаграждение. Я решил произвести Мюрата в великие адмиралы Франции. Конечно, люди станут смеяться, но что из этого?
— Безусловно, они будут хохотать! Мюрат ведь кавалерист. Он совсем не разбирается в морских делах.
— Научится, — рассмеялся Наполеон весело. — Между прочим, я с удовольствием посмотрел бы на него, скачущего на морском коньке.
По обязанности я тоже усмехнулась.
— Мюрат, — заметила я, — получит возможность изобрести совершенно новую морскую форму.