Страница 7 из 16
непростыми свойствами, и странный плакат… Травник, прежде чем исчезнуть, пытался
создать тоники? Если так, то почему он не взял с собой тот, который успел сделать, когда
уходил? А если уж спрятал здесь – почему в этот тайник, а не в схрон за круглой дверью,
возле которой я сижу? Тайник-то я нашел, стоило только спуститься в лаз, а вот за дверь
проникнуть не могу…
Может, он спешил, а дверь открывать долго? Или за ней – не схрон, а нечто другое. Или
Травник и сам в помещении за дверью не бывал, потому что не имел ключа.
Я убрал тоник обратно в мешочек, стянул шнурком его горловину и привязал к цепочке
кулона-ключа. И взялся за тетрадку. На сильно потрепанной, с оторванным уголком обложке
черным фломастером было написано: «ЕОЖГОКЛ УСБГОЙЛБ».
Обычная толстая тетрадка в полоску. Половины, если не больше, страниц не хватает,
причем вырваны они грубо, в спешке. А на тех, что оставались, – записи и рисунки
артефактов, по большей части мне незнакомых, со стрелочками, пунктирами и непонятными
поясняющими надписями. Еще графики, диаграммы. И много текста, сплошная абракадабра:
«Гпинпзоп щбнбо рсбг й Лсбк – псфзйж Мжтб, ждп рбттйгоба ибъйуб».
Я пролистнул несколько страниц, зашевелил губами, пытаясь читать. Мутант разберет
эти каракули! А я не мутант, я не могу. Тетрадка похожа на лабораторные записи Травника,
куда он заносил свои наблюдения за живой и неживой природой. В ней может быть много
всяких любопытных, а может, даже и бесценных сведений, но как их прочесть?
Положив тетрадку на землю, я пополз обратно. Наверху приложил ухо к двери и
вслушался. Все-таки какие-то звуки сюда проникают, хотя и совсем тихие. Кто-то снаружи
есть, и выходить пока нельзя. Хуже всего будет, если этот «кто-то» догадается открыть люк.
Хотя если там мутант, пусть даже умный леший, то вряд ли.
В этот момент снаружи раздались царапающие звуки, сопровождаемые
посвистыванием. Такие уже звучали раньше и уже тогда изрядно меня встревожили. А теперь
даже напугали, было в них нечто настолько странное и зловещее, что у меня волна холода
прошла по хребту. Нет уж, братцы мутантики, не пойду я к вам! В конце концов, я успел
наложить компресс с «живокостом», рана в ближайшее время не побеспокоит, – то есть,
скорее всего, вообще больше не побеспокоит, – к тому же поел, у меня есть фляга и
фонарик… Короче, лучше здесь пока посидеть.
Я вернулся ко второй двери и лег на бок, вытянув ноги. Еще раз полистал тетрадку
Травника и снова ничего в ней не понял. Зевнув, подумал о том, что он мог вызвать атаку
Леса своими занятиями в лаборатории. Хотя Травник давно химичил, но, возможно, не
пересекал некую черту, которую Лес считал запретной. Если же хозяин дворницкой затеял
какой-то особо хитрый эксперимент, Лес мог отреагировать… Допустим, вот таким способом
– протянув к Мичуринску-2 свое щупальце, уничтожив местных обитателей, превратив их в
фантомов. Только вот призрака самого Травника я не видел, что вселяет надежду на то, что
он жив.
Это оказалась последняя мысль, которую сумел додумать до конца, – сон окончательно
сморил меня.
* * *
Проснулся я в полной темноте и судорожно зашарил вокруг в поисках «махновки».
Пальцы наткнулись на незнакомую пластиковую рукоять… «Вал», ну конечно, у меня же
теперь «вал». И я не на стоянке в палатке, вместе с Мишей. Его больше нет. Это земляной лаз
под дворницкой – под домом Травника.
Определившись со своим положением в пространстве, сел. У «живокоста» есть
интересное свойство: если, использовав его, начинаешь активно двигаться, он тебя
дополнительно бодрит, тонизирует, а если, наоборот, ложишься, замираешь – усыпляет.
Травник, назвал это, кажется, избирательным воздействием на нейромедиаторы, или как-то
так. Вот меня и вырубило, пролежал пластом без всяких снов, будто в черную бездну
провалился.
Жаль, нет часов. То есть они у меня были, да сломались, новые еще не успел достать. А
вот фонарик – правильно сделал, что выключил перед сном. Теперь нащупал его, включил.
Сколько – времени неясно, но, по ощущениям, спал долго. Много часов, на самом деле, ведь
прошлую ночь поспать не удалось, потом весь день в пути, а тут еще «живокост»… в общем,
срубило знатно.
Здесь ничего не изменилось. Лаз, круглая железная дверь, разрытый тайник. Вспомнив
про найденное в нем, я нащупал висящую на груди цепочку. Теперь там не только кулон, то
есть электронный ключ Михаила, но и кожаный мешочек с пузырьком, а в том – маслянистая
зеленая жидкость, тоник под названием Темнозор.
Я сунул дневник за ремень на спине, взял оружие и пополз назад. Выбравшись из лаза,
долго прислушивался под второй дверью, но ничего не услышал. Вообще ничего, полная
тишина в дворницкой. Погасив фонарик, приоткрыл дверь и выглянул. Тусклый свет
пробивался в пролом, выпавшее оттуда одеяло лежало на полу.
Быстро выяснилось: в лаборатории никого, кроме меня, нет, хотя недавно кто-то здесь
побывал. На столе, на стене и полу остались небольшие пятна светящейся слизи. Еще я
заметил глубокую царапину на краю стола, а ведь тот был металлический.
Сорванный плакат был располосован, будто ударом когтистой лапы, причем расстояние
между когтями впечатляло – по несколько сантиметров. Это какую граблю надо иметь, чтоб
так дерануть? Рваные прорехи прошли как раз по изображениям тоников и надписи про
Лесной угол.
Главное, что рюкзак лежал на том же месте, не тронутый. Как и коробки с артами.
Собрав их, увязав в брезентовый узел и подвесив к рюкзаку, я вышел из лаборатории.
Ни в кухне-спальне, ни в холле – никого. И входная дверь заперта. И как тогда этот, что
оставил слизь и следы когтей, проник внутрь? Получается, все же через прореху в окне. Хотя
она узкая, с учетом ветки… Ветки?
Насторожившись, я вернулся назад и понял, что изогнутая ветвь переместилась в
проломе. Раньше она приходилась точно на середину дыры, слева и справа оставались узкие
просветы, в которые я вставил свернутые одеяла. А теперь ветвь сдвинулась влево, сильно
смяв одно одеяло – пожалуй, его и не вытащить уже, так зажало – и открыв большее
пространство справа. Словно дерево специально сдвинулось, освобождая для кого-то путь.
Я приоткрыл входную дверь, сунул наружу сначала глушитель «вала», за ним – голову,
огляделся, толкнул дверь и шагнул наружу. Никого. Солнце еще не встало, но было
достаточно светло. Акации, кусты сирени, дырявая ограда парка, за ней улица и дома.
Магазин со столиками. И никаких призраков-фантомов. Может, они мне почудились?
Галлюцинация, надышался какой-то алхимической гадости в дворницкой или Лес мне голову
морочил…
Но велосипед у двери точно не привиделся. Вот он стоит, вполне себе материальный, а
значит – могу уехать отсюда.
Так я и сделал. Когда достиг моста, совсем рассвело, хотя небо затянули плотные
облака. Было хмуро и зябко. В такое время больше всего хочется в дом, к теплой печке, а еще
лучше – в постель под бок к теплой женщине. Но – покой нам только снится. Бросив
велосипед в кустах, я стащил со спины рюкзак, положил на землю рядом с брезентовым
свертком и достал бинокль.
И увидел на ведущей к мосту дороге, далеко на другом берегу, бодро катящие машины.
Впереди трицикл, за ним грузовик, сзади и немного по сторонам – два мотоцикла. Обе
компании, объединившись, двинули сюда. И будут здесь буквально через десять минут.
Я схватил коробку с «мочалкой» и побежал к мосту, довольно шаткому и потрепанному
сооружению, которое состояло из уходящих в воду бетонных столбиков, проржавевшего