Страница 15 из 16
– Попадаются, хотя редко. После привала – прямиком к Гниловке. В ней заночуем.
– А от нее до края болота сколько? – заговорил Зверобой.
– Час, максимум два. Рано с утра подъем, когда только рассветет, и быстро дойдем. Это
не проблема, но вот сейчас, скоро уже, самая топь начнется. Вот она и есть проблема.
Поэтому… – Я остановился, поглядел назад и повысил голос: – Всем идти ровно! Эй ты, там!
Здоровый!
– Ну? – прогудел Боров.
– В сторону не отходить, говорю! Идти двумя рядами за мной. Что не ясно?
– Да ясно, ясно.
Я пошел дальше. Болото тянулось и тянулось: серо-зеленое, бледное, туманное,
казавшееся безжизненным. Но это лишь с виду, а на деле… То булькнет невдалеке, то ухнет в
тумане, пузыри по поверхности побегут, зашевелится растущая из воды трава. Что-то там
прячется в глубине, шевелится, плавает, спит и жрет. Болота живут своей тайной жизни, но
нас эта жизнь пока не трогает, что хорошо.
Трижды обходили аномалии. Один раз это был «газовый карман», булькающее
желтоватое озерцо, еще на подходе к которому запахло аммиаком, и дважды – незнакомые
образования, похожие на облака голубоватой кристаллической ваты, плавающие на
поверхности воды. Одно было поменьше, размером с взрослого горбуна, а второе – как
легковой автомобиль. Облака лежали густыми пенными шапками, посверкивая мириадами
вспышек, вокруг аномалий расходились концентрические круги искажения. Будто мелкая
круговая рябь на поверхности воды, но тут рябило само пространство.
– Что это?! – взволновался Шутер, когда мы увидели незнакомую аномалию.
Я понятия не имел, как ответить на его вопрос, но по воцарившемуся сзади молчанию
понял, что ответа ждут все, и брякнул первое, что пришло в голову:
– «Туча».
– Как? – переспросил Фара. – «Туча»?
– Ага, так назвали. «Болотная туча». Видите же, на облако смахивает.
– Про такую аномалию не слышал, – сказал Зверобой.
– Потому что они появились недавно. Главное, никто не знает, чем опасны.
– Это как это? – удивился Шутер.
– А вот это так это. Думаешь, кто-то рискнул подойти близко? Смотри, какие колебания
вокруг этой штуки, мелкие так…
– Да, вижу я, вижу! Но что это колеблется? И ничего не страшно с виду!
– Молодец, зоркий, раз видишь. Только глупый, раз не боишься.
– Шутер, алё! – позвал сзади Серый. – Сходи туда, потом расскажешь.
– Сам иди!
– Нет, я не пойду. У меня аллергия на аномалии.
– А у меня аллергия на дураков.
– Вот я тебе щас по кумполу дам, – обиделся Серый, – и увидим, кто дурак, а кто…
– Замолчали оба, – приказал Фара. – Так я не понял, Стас, какое действие у этой «тучи»,
что, вообще неизвестно?
– Не-а, – сказал я. – Никто не проверял, неохота никому рисковать. Но если рядом
сильно шумят, «туча» вроде как начинает расти. Поэтому тихо теперь, хватит болтать.
После такого заявления все надолго замолчали, избавив меня от необходимости
выкручиваться, скрывая свое неведение, и, когда впереди засветилась вторая «туча»,
побольше, никто уже не комментировал, не шутил и вопросов не задавал.
Потом Шутер нагнал меня, пошел рядом. Он был на голову ниже и, кажется, постарше,
хотя из-за невысокого роста и суетливой юркости производил впечатление молодого парня.
– Ты насчет болота хорошо сечешь, а Стас? – заговорил он.
– Неплохо, – сдержанно ответил я, но вспомнил, что должен изображать более
общительного человека, раз с самого начала взял на себя такую роль, и добавил: – Я здесь с
год уже кручусь, все успел изучить. А вы вообще откуда пришли?
Шутер, быстро оглянувшись, пробормотал:
– Да так, издалека… Э, Стас, слушай, а что это там – кричит кто-то вроде?
– Стоять! – я вскинул руку.
Все остановились. До сих пор мы шли по относительно безопасной части болота, но
впереди начинались более труднопроходимые места. Там поблескивала темная вода,
усеянная островками рыже-зеленой травы. Чтобы двигаться дальше, нужно прыгать с одного
на другой, и при этом рискуешь, что один из островков окажется сплавиной или, как их еще
называют, зыбуном – крепким с виду островком мха и прочей растительности, под которым
вода. Разойдется все это дело под ногами, и провалишься с головой.
Я прислушался.
– Мутантом буду – кричит кто-то, – сказал Шутер. – Только непонятно как-то, не
разберу. Поет он, что ли?
– Кто это может в болоте петь? – не поверил сзади Серый.
– Заткнуться! – велел я и снова прислушался.
В тишине спереди доносился голос, который то ли кричал, то ли пел.
– Это что такое, а, Стас? – не успокаивался Шутер. – Кто это в болоте у тебя песни
распевает?
– Так, слушать меня! – я повернулся. – Мы с Шутером идем на разведку. Как отойдем
метров на пятнадцать, за нами пойдут Кузьма… Нет, Кузьма у вас ранен. Пойдет Серый и
Рыба. Будете нас прикрывать и контролировать. Ясно?
Серый вопросительно поглядел на своего командира, тот кивнул.
– Рыба, выполняй, – сказал Зверобой.
Я добавил:
– Идите осторожно. Даже если ставите ногу на твердую с виду землю, все равно
аккуратно. Сначала надавить, потом переносить на ногу вес тела. Вы меня слушаете или нет?
Бритый, ты слушаешь?
– Да слушаю я, – ответил Серый. – Все ясно, пошли.
– Не «пошли», а делай, как я сказал. Ступишь на зыбун – тебе будет плохо, не мне.
Остальные пока ждут тут. Когда увидим, кто там шумит, я пришлю одного человека назад с
сообщением.
Спустя минуту я тихо сказал идущему рядом Шутеру:
– Слушай, ты легче шагай, нежнее, а то плюхаешь, как бегемот.
– Да я стараюсь, – ответил он. – Но у меня ж нет такого опыта, как у тебя. Да что ж там
такое, а? Ты послушай, правда ведь поет кто-то!
Пение доносилось все громче. В какой-то момент оно стихло, но, когда мы прошли еще
немного, зазвучало опять. В тишине болота мужской голос весело и слегка безумно орал в
ритме бодрого блюза:
– А я к торговцу спешу… А в рюкзаке моем товар… Меня сегодня ожидает
фантастический навар… Но дверь никто не открывает… И, э… как же там дальше? – Он
помолчал. – Заперта на засов… Неподалеку наблюдаю стаю бешеных псов… Я в победе
уверен, от собак отобьюсь, ведь это, братцы, натуральный сталкерский блюз!!!
Хлюпнуло, и голос смолк. Мы с Шутером недоуменно переглянулись. Рыба с Серым
маячили сзади, я поднял руку, показывая им, чтоб оставались на месте, и пошел дальше.
Вскоре взгляду открылась лужа, посреди был островок, а на самом деле – зыбун, про
который я говорил спутникам. Посреди зыбуна, из лужи поменьше, торчала голова.
Я понял ситуацию так, что человек шагнул туда – и провалился. Голова была измазана
грязью, волосы слиплись, посреди черного лицо посверкивали белки глаз. Лицо, кстати, было
щекастым, с округлым подбородком и вообще, кажется, принадлежало человеку не
худенькому. Не замечая нас, человек этот распевал:
– Вчера какой-то иностранец, реальный джентльмен, пытался мне начистить морду в
кабаке «500 рентген»… Не знал тогда еще бедняга, он связался не с тем… Ему поставлю пять
фингалов и создам кучу проблем… Всегда готов начистить рыло, а потом я напьюсь! Ведь
это, братцы-мутанты, сталкерский блюз!
Голова смолкла и принялась двигать челюстью, будто что-то жевала.
Вряд ли все это было какой-то хитроумной ловушкой, но я не спешил подходить ближе,
решив сначала получше оглядеться. Шутер, не выдержав, окликнул: «Эй, мужик!» – и,
прежде чем я успел его остановить, шагнул вперед.
Песня смолкла.
– Мужик, ты зачем там сидишь? – спросил маленький дезертир, подходя к луже.
– А-а-а! – заорала голова. – Люди! Как я вас ждал, чтоб вы только знали!
– Именно нас? – уточнил я, тоже приближаясь. Внимательно оглядел окрестности –