Страница 7 из 18
Чуть ли не вспахивая фильтрами противогаза землю, я недолго возился перед киоском в поисках следов, почти сразу обнаружив, что тут явно волокли своего честно пойманного мамонта на завтрак. Вот так нашего Бродягу и утащили… Только кто? Тело, как хороший бульдозер, стерло все следы хищника. Оглянувшись на дыру, я оценил ее размер… Вроде не очень большой. Отверстие полметра в диаметре всего. «И был бы больше — унес, а не волок. Хотя сильный, гад, — уважительно оценил я следы разрушения. — Ладно, сталкер на полпути не останавливается!»
Подбодрив себя фразой а-ля полковник Котовский, я не спеша побрел по четко различимому следу, внимательно осматривая окрестности. Дорога моя, судя по карте, вела прямиком к Москве-реке. Не то чтобы это было как-то неожиданно, но и радости особой не доставляло. Всем известно, что после двадцати лет подстегнутой Катаклизмом эволюции, в реке расселились такие жуткие уроды, по сравнению с которыми твари, проживающие на суше, кажутся милыми домашними зверушками. От этих мыслей стало неуютно. Я с сомнением окинул взглядом свой арсенал, таким жалким и неуместным он мне вдруг показался. Успокаивало только наличие двух пороховых гранат в рюкзаке, подарок от умельцев из Полиса.
— Эх, Максимка, сгубит тебя любопытство! — прогундосил я в маску противогаза и тут же «оправдался» сам перед собой: — Я только посмотрю, и сразу назад… — С этими словами я продолжил движение, но, не пройдя и пяти метров, замер за покореженной остановкой, не решаясь сделать больше ни шага.
Навстречу мне по тропинке ковыляло какое-то несуразное существо. Длиной оно было метра полтора. От членистого тела, покрытого прочным хитином черного цвета с каким-то голубым отливом в лунном свете, отходили три пары мощных лапок с острыми крюками на концах. Сзади волочился раздвоенный хвост, увенчанный такими же крючками, а крупная голова с фасеточными глазами и жуткими мандибулами покачивалась при движении из стороны в сторону, сканируя окружающее пространство. Шустро передвигая ногами, монстр проворно продвигался по тропинке, сокращая дистанцию.
«Что ж это за гадость такая? Не она ли нашего сталкера уволокла?»
Я уже собрался искать убежище понадежней, когда, в подтверждение моим мыслям, насекомое, к коим тварь, несомненно, принадлежала, досеменило до припаркованного в десятке метров от меня автомобиля. Заинтересовавшись содержимым багажника, букашка резким движением передних, более крупных конечностей подцепила ржавый металл и одним рывком оторвала его, обнажив содержимое. Деталь кузова с грохотом улетела в сторону, врезавшись в мое и так не слишком надежное укрытие и заставив меня рефлекторно присесть. Дикий визг неизвестного животного, прервавшийся так же резко, как и возникший, подтвердил, что хозяева багажника в гости никого не ждали.
Пока монстр трапезничал, я снял автомат с предохранителя. В честном бою встречаться с обладателем таких лапок и жвал очень не хотелось, поэтому, взяв его на мушку, я терпеливо дождался, пока из покореженного багажника появится голова, и мягко нажал на спусковой крючок.
Короткая очередь разнесла голову и грудь существа. В конвульсивных предсмертных движениях лапы и хвост забились в бешеном ритме, окончательно превратив зад автомобиля в искореженный, бесформенный кусок металла. Наконец тело перестало биться в агонии и замерло на потрескавшемся асфальте.
«Какая живучая скотинка! Откуда же ты к нам пришла?»
Опасливо косясь в ту сторону, откуда притопала тварь, я медленно, не спуская ее с прицела, приблизился к неподвижному телу.
Несмотря на то, что пули практически полностью разнесли ему голову и разворотили грудь, вблизи насекомое производило очень сильное впечатление. Особенно внушали уважение метровые ноги с двумя хитиновыми когтями на каждой. Явно острые, как бритвы, и длинные, как загнутые кинжалы, вкупе с силой и скоростью, коими обладал их хозяин, они были страшным оружием, от которого не спасет никакой бронежилет. Вынув походный тесак, я в три удара перерубил конечность в области сочленения. Оценив трофей — да-а… будет, чем похвастаться перед Никой! — завернул его в какую-то промасленную тряпку, лежавшую здесь же в багажнике, и положил в рюкзак.
После этой неожиданной встречи я уже не был столь беспечен. Продвигался медленно, стараясь держаться густых теней, которые отбрасывали предметы, освещаемые полной луной. Это просто невероятная удача новичка, что я не столкнулся с букашкой нос к носу — так сказать, фора фортуны. Теперь стала понятна природа здешней пустынности и тишины. Когда по городу бродит такой охотник, с его территории ушла вся потенциальная пища.
Судя по кар те, до Новоданиловской набережной осталось не более сотни метров, когда начали слышаться странные звуки: непонятные чавканье, хлюпанье, которые периодически заглушались звонким стрекотанием. Впереди, между просветами домов, виднелось свободное от строений пространство, и выходить мне на него совершенно не хотелось.
«Будь что будет. Зачем я тогда сюда шел, если сейчас назад поверну?»
Оценив местность, я решил держаться края уцелевших зданий: и посмотреть на источник звука, и остаться незамеченным. Обойдя разрушения, которых в этом месте было почему-то больше, чем обычно, осторожно выглянул из-за угла.
Открывшееся мне зрелище заставило оцепенеть. В ярком лунном свете несла свои чернильные воды Москва-река, заключенная в камень набережной. Небо было чистым, только редкие темные облака медленно и величаво проплывали среди ярких звезд. Возле берега, касаясь накренившимся бортом каменного обрамления реки, черной даже на фоне темной воды массой выделялось огромное судно, скорее всего баржа. Над ее палубой, как скелет какого-то сказочного дракона, торчал покосившийся кран. А прямо передо мной зияла огромная яма. Край этой ямы или воронки от мощного взрыва вплотную подходил к разрушенной набережной, и речная вода свободно затекала внутрь, закручиваясь водоворотами. Именно из этой воронки и исходили непонятные звуки, но, что там творилось, с моего относительно безопасного места было не рассмотреть. Во-первых, мешал вал выброшенной земли, за который я заглядывать пока не решался. Залезть на гребень — это как самому забраться на обеденный стол к голодным монстрам. Во-вторых, то, что было видно, накрывала густая тень. «Надо найти место повыше, — подумал я и с интересом уставился на баржу. — О! Если обойти и залезть со стороны кормы, то с палубы все хорошо будет видно».
Сказано (в данном случае — подумано) — сделано.
Пригибаясь за насыпью и стараясь не шуметь (хотя звуков было предостаточно и мои шаги вряд ли были бы услышаны), я шустро перебежал по дуге и скрылся в тени огромной кормы судна. Вот тут и было самое слабое место моего плана: чтобы залезть на баржу, надо было или выходить на освещенную набережную, или спускаться в воду. Ни того ни другого делать не хотелось.
Скрючившись за вывороченной гранитной плитой, я оценивал свои шансы быть незамеченным. Вода казалась очень соблазнительным способом скрытно загрузиться на эту ржавую посудину, тем более что со стороны реки с борта свисал оборванный трос, но… ВОДА. Инстинкт самосохранения вопил, что этот способ неприемлем. А с другой стороны — три метра открытого пространства, прыжок — и цель достигнута… «Нет, в воду не полезу, хоть режьте».
Дождавшись, пока очередная звонкая трель заполнила собой все окружающее пространство, я сорвался с места и на одном дыхании, в три прыжка, преодолел открытый участок. Отчаянно оттолкнувшись, перелетел пропасть между бортом и набережной, в глубине которой плескалась черная вода.
Несмотря на то, что крен судна значительно снизил высоту борта, перескочить его мне не удалось. Зацепившись ногой за край, я грузно рухнул на палубу. Грохот от моего падения был слышен, наверное, даже на Тульской. Перекатившись, не замечая боли в ушибленном плече, я поспешно спрятался за бортом. Сердце колотилось в бешеном ритме, и было ощущение, что оно вот-вот выскочит прямо через защиту и «броник».