Страница 19 из 63
Он пока не решил, нравится ли ему новое имя. Хотя в глубине души было приятно, что первой его так назвала Лиа-Лла.
— Почему бы и нет! Это неплохо звучит, я уже говорил тебе. Когда вернемся в Ниану, я всем расскажу о твоем новом прозвище, — отозвался Джиро.
Они прошли еще пару десятков шагов, и он снова вернулся к своей излюбленной теме:
— Как ты думаешь, мы сможем сегодня поужинать по-человечески?
— Думаю, что сможем, — предположил Кийт. — Если не сегодня, то завтра точно.
— Почему завтра? — испуганно откликнулся его друг.
— Думаю, завтра мы все-таки попадем в Ниану!
— А сегодня?
Чтобы подразнить гиганта, Кийт совершенно серьезно сказал:
— Люди-птицы не едят мяса.
— Не может быть!
— Конечно, ты же видел, как они дрожали над птенцом. Так же они берегут и всех остальных лесных животных.
— Я возвращаюсь назад! — взревел Джиро. — Если сегодня меня не накормят мясом, я отгрызу кому-нибудь ляжку!
— Нам предложат на ужин по горстке сухих зерен, — мрачно сказал Кийт. — Кучка нечищеных орехов и пучок ароматных листьев, это и будет праздничным ужином.
— Я укушу кого-нибудь, — вздохнул его друг и попросил: — Не пугай меня! Давай надеяться на лучшее.
— Посмотрим, — философски заметил Кийт. — В любом случае, твой голод сможет утолить пеммикан. У меня еще остался солидный запас.
Пеммиканом называлась походная пища иннейцев, изготовленная по древнему рецепту, известному еще со времен-до-Смерти.
Времена менялись, но основа пищи лесных охотников оставалась прежней — ароматный жир и кленовый сахар, смешанные с сушеными ягодами и овощами. Растительная сухая смесь заливалась кипящей вязкой массой и высушивалась под прессом в специальных формах, после чего получались аккуратные прямоугольные пластины, хотя и довольно толстые, на вид, но легкие и очень удобные для походной жизни.
— О, пеммикан! Прах меня побери, не произноси это слово при мне! — проворчал с отвращением Джиро. — Я чуть не испортил себе желудок сухими плитками и не могу больше ничего слышать об этой вонючей дряни!
Начало смеркаться. Темнота в этих местах наступала быстро. Багровый диск солнца с каждым мгновением клонился к земле и прятался за зубчатыми кронами, погружая лес во тьму.
Все вокруг было наполнено самыми разнообразными звуками, не прекращавшимися ни на мгновение. Кричали многочисленные птицы, срывавшиеся с веток и шумно рассекавшие крыльями влажный воздух. Стайками носились в разные стороны крохотные попугайчики, и плавно парили гигантские бабочки.
С дикими воплями, напоминающими судорожные рыдания, носились по зеленым кронам акации маленькие мохнатые обезьянки.
У древней осины с опаленной молнией верхушкой, которой они достигли минут через десять, Кийт остановился и устремил взгляд к вершинам дубов, взявшись за кожаный ремень метателя, висевшего за спиной.
Как сёрчеры ни спешили, им не удалось придти сюда первыми. Сверху уже слышался мелодичный смех.
Здесь, на небольшой поляне, лесная тропа разветвлялась на прихотливую сеть зеленых лабиринтов.
Лиа-Лла прислала мысленное сообщение:
«Идите правой тропой. Не сворачивайте. Мы ждем около белой скалы на берегу озера!»
Сумерки уже окутали лес, и полная луна виднелась на темном небе.
Толстые ветви смыкались над тропой, образуя лиственный тоннель. Плотные мясистые ветви закрывали небо, оставляя лишь небольшие проемы, сквозь которые падали на землю дымно-серебристые столбы переливающегося лунного света.
Здесь было почти темно. Чернели стволы огромных деревьев, и клубились темные заросли кустарника.
— Давай поторопимся и придем первыми, — прохрипел Кийт. — Мне надоело, что мы постоянно не успеваем.
— Конечно, нужно спешить! — кивнул его друг.
— Давай, давай, приятель!
Углубившись в растительный тоннель, они ускорили шаг и почти перешли на бег. Несколько минут слышалось только шуршание густой травы, хлещущей по сапогам, мерный топот и их собственное сдавленное дыхание.
Казалось, что вскоре они смогут опередить девушек. Двигались они хорошо, — но внезапно Джиро случайно зацепил ногой старый корень.
С громким шумом гигант растянулся во весь рост, проехав животом добрую пару метров по густой траве.
Он быстро поднялся, стиснув зубы от боли, причиненной свежими ранами, полученными в драке с лемутами.
— Прах меня побери! Что это тут такое выросло! — взревел он и носком сапога пнул корень, попавшийся на пути, с такой яростной силой, что тот треснул и разлетелся брызгами мелких щепок.
— Давай, давай, приятель! Поспеши! — крикнул Кийт, пускаясь в путь. — Ничего страшного, сейчас мы их перегоним!
Сёрчеры снова побежали, но уже через несколько секунд гигант остановился, как вкопанный, и крикнул:
— Подожди!
По тому, как звучал его голос, Кийт сразу почувствовал нечто серьезное.
— Что произошло? — тревожно спросил он.
— Крест!
— Что — крест?
— Я потерял его, когда грохнулся на брюхо! — взревел Джиро. — Бежим обратно!!!
Трудно было в это поверить, но во время падения порвалась толстая серебряная цепь на необъятной груди гиганта. Им пришлось вернуться и потратить почти десяток драгоценных минут, чтобы найти его.
Это было не так просто сделать. Все вокруг уже почти погрузилось во мрак, а столп яркого лунного света падал далеко от того места, где оступился Джиро, и никак не мог помочь.
В темноте было трудно что-либо увидеть, и приходилось почти вслепую обшаривать густые влажные заросли. Но упорство поисков вознаградилось, и вскоре раздался глухой радостный возглас Джиро:
— Есть! Клянусь светлым ликом Троицы, я нашел его!
С чувством радостного облегчения гигант спрятал свою реликвию в глубокий внутренний карман кожаного жилета. Перед этим он подошел к тому месту, где падали лунные лучи, посмотрел на серебряное изображение Распятого Спасителя и почтительно поцеловал крест, приложив к нему мясистые губы.
За это время девушки успели уйти довольно далеко. Как Кийт ни напрягал слух, он не мог разобрать их голоса.
Огромный лес был наполнен другими, самым разнообразными звуками, не прекращавшимися ни на мгновение. Гудение ночных насекомых сливалось с дикими воплями ухающих филинов. Пронзительно кричали обезьяны, и протяжно завыл грокон, огромный лесной кабан.
Порой проносился ветер. Раскидистые ветви гигантских деревьев начинали тяжело скрипеть и раскачиваться, шатая даже мощные стволы. Шелестели листья и шуршала трава, в гуще которой тоже ни на миг не утихала жизнь.
Далеко в стороне зарычал какой-то огромный зверь.
Трудно было сразу сказать, кто это, но, судя по мощи голоса, размеры животного были впечатляющими. Сначала неведомый зверь разразился клокочущим низким ревом, который затем неожиданно перешел в гортанный, вибрирующий, нарастающий вопль:
— Уа-у-у-уа-уа!
Этот звук всколыхнул воздух. Он разбухал и ширился, нарастал с каждым мгновением, и Кийт почувствовал, что сердце его невольно сжалось.
Неожиданно вопль окончился глухим, низким, хриплым ворчанием, и снова воцарилась тишина.
— Не хотелось бы встретиться с такой крошкой, — уважительно заметил Джиро. — Лучше ходить с ней по разным тропам.
Кийт прислушался и успокоил друга:
— Сегодня нам это не грозит. Этот малыш гуляет где-то очень далеко.
Он слышал многое, что происходило в ночном лесу, но не слышал главного: никак не мог уловить оживленный клекот и дрожащий посвист затейливых трелей.
— Теперь можно не торопиться, — философски заметил он с легким вздохом. — Догнать девушек все равно не сумеем. Можно не тратить напрасно силы.
Они двинулись дальше по своеобразному коридору растительного лабиринта. Беседа не клеилась, и они шли в молчании. Только поскрипывала кожаная одежда, и трещали ветки под подошвами их походных сапог.
Воображение Кийта невольно возвращалось к образу рыжеволосой девушки, стремительно появившейся из густых зарослей, спустившись по гибким стеблям лиан. Он шел по лесной тропе, всматривался во тьму, и порой ему чудилось, что он видит между кустами стройный силуэт в кожаной тунике, украшенной птичьими перьями.